Ермак. Революция. Книга девятая - Игорь Валериев
Открыв одну из них, Николай вопросительно посмотрел на брата:
— Будешь квас? А то сегодня жарковато для конца мая.
— Наливай. Действительно, сегодня жарко, — Михаил расстегнул крючок воротника мундира.
Император налил два больших фужера квасом, взял их в руки и вернулся к своему стулу-креслу. Отдав один фужер брату, сел и сделал большой глоток. Михаил последовал его примеру, так же с наслаждением сделал несколько глотков.
— Хороший квас делает Яковлев. Заборист, — оторвавшись от посуды, произнёс Михаил.
— Что есть, то есть. Вчера только новую партию прислал. Специально попросил сегодня с ледника принести. Мне тоже понравился, как и всегда, — император, допив квас, протер пальцем усы.
Михаил, подхватив у брата пустой фужер, отнёс посуду на столик и вернулся назад.
— Возвращаясь к нашему разговору, император Коджон не против отдать нам Каргодо с учётом обустройства на нём российской военно-морской базы. Также он готов предоставить концессии на строительство железной дороги от Мукдена до Мозампо, через Ы Чжоу и Сеул, а так же достроить железную дорогу от Сеула на Пусан, которую начали строить японцы, — продолжил император. — Об этом также можно будет намекнуть японской миссии.
— А Юань Шикай как отнесётся к этому? — взгляд брата императора выражал истинный интерес.
Не часто брат так откровенничал с ним по международным делам.
— Генерал Вогак прорабатывает этот вопрос. Мы в принципе не против, чтобы китайцы возобновили своё влияние над Кореей. Точнее, мы будем об этом говорить вслух, понимая, что реально у них вряд ли что получится. Нет уже той силы у Китая. А железные дороги в Корее выгодны и им, и нам. Вот такая примерная картина в целом. О частностях тебе более подробно расскажет барон Розен. Тем более ситуация будет меняться чуть ли не каждый день. Особенно она зависит от действий англичан. Боюсь, мой кузен Георг закусит удела, — император усмехнулся, замолчал, а потом тихо произнёс:
— Может и зря я не разрешил тогда Ермаку и с ним покончить.
Николай тяжело вздохнул, а Михаил, воспользовавшись паузой, задал вопрос:
— Как, кстати, он себя чувствует?
— Уже начал из палаты выходить на улицу, подышать. И раз уж о нём зашла речь, то генерал Аленин-Зейский будет отвечать за твою охрану, когда прибудешь во Владивосток. И заодно прислушивайся к его советам.
— Я понял, брат.
— Вот и хорошо, что понял. Давай ещё по фужеру кваса и продолжим…
Глава 4. Памир.
— Что делать будем, Лаурус-ага? — тихо, одними губами произнёс Худайкули — туркмен, сопровождающий Корнилова во всех авантюрах уже шесть лет, начиная ещё с разведки крепости Дейдади в далёком уже 1898 году.
Тогда, после окончания Академии Генерального штаба капитан Корнилов Лавр Георгиевич вновь попросился в Туркестан, и был откомандирован в распоряжение начальника штаба Туркестанского военного округа генерал-лейтенанта Белявского Николая Николаевича.
Первой задачей, которую получил Лавр, было поручение собрать как можно больше информации по Афганскому Туркестану. Для этого его направили в Патта-Гиссаре*, где дислоцировалась Четвёртая Туркестанская линейная бригада, под командованием генерал-майора Ионова.
* Патта-Гиссаре — небольшой кишлак рядом с развалинами древнего Термеза, рядом с которым строился русский военный городок, который в настоящее время и есть город Термез…
Михаил Ефремович был легендой Памира. Участник Туркестанских походов, за которые был награждён Орденом Георгия 4-й степени и Золотым оружием с надписью «За храбрость», но стал больше известен не своей храбростью, а эпизодом с Курбан-джан-датха — царицей кара-киргизов.
Во время экспедиции по завоеванию Алайского края при беседе с Курбан-джан-датха тогда ещё майор Ионов, предложив ей сдаться добровольно, дав слово об её полной безопасности. Позднее российские власти решили применить к царице иные меры, узнав о которых, Ионов официально заверил начальство, что в таком случае он тотчас застрелится, так как им было дано «слово русского офицера». Не желая скандала, вопрос с Курбан-джан-датха был закрытт.
В том же 1876 году Михаил Ефремович был назначен начальником завоёванного Ошского уезда. И ему вместе с царицей кара-киргизов мы обязаны теперь русской частью города Ош с дорогами, жильём и озеленением, к тому же эта часть стала приграничным торговым центром Алайского края.
В июне 1891 года Ионов был назначен Начальником рекогносцировочной партии на Памире. Целью экспедиции было: «Прекратить хозяйничанье китайцев и афганцев на Памире, действующих при поддержке английских властей, и показать местному населению о принадлежности Памира России».
Михаил Ефремович в течение тридцати трёх дней объехал Восточный Памир с севера на юг вдоль китайской границы, объявляя памирским жителям о принадлежности Памира России. Дальше Ионов направился к хребту Хедар-Гурт, где, по словам местных жителей, в летнее время можно было найти перевал — кратчайший путь в Индию через Памир. Перевал нашли, но попали в снежный буран и чудом выжили. После этого на картах этот перевал, носит имя Ионова*.
*Надо сказать, что для иностранцев фамилия Ионов звучит как Янов. Поэтому в литературе или на географической карте можно увидеть и такой вариант — Ianov (Янов).
Чуть позже Михаил Ефремович перешел хребет Гиндукуш и прошел сто вёрст по территории Британской Индии, а затем повернул назад, вернувшись через другой перевал. Афганский гарнизон небольшой крепости Сархад онемел от страха и удивления, когда перед ними появился большой русский отряд, идущий со стороны Индии.
В дальнейшем войска под командованием Ионова очищали от афганских и китайских постов территории бывшего Кокандского ханства. В результате этих действий были арестованы британские агенты Дэвидсон и Янгхасбенд, китайский пограничный чиновник Чань выдворен в Кашгар. Всё это вызвало широкий международный резонанс, и заставило английских дипломатов признать государственные границы России на Памире. Вот под начало этого человека-легенды и прибыл молодой выпускник Николаевской Академии.
— Наслышан, наслышан о вас, господин капитан. Не часто встречаешь офицера отказавшего служить в столице и выбравшего Туркестан, — генерал Ионов с улыбкой и выраженным интересом рассматривал капитана Генерального штаба, который, войдя в кабинет, представился по случаю прибытия для дальнейшего прохождения службы.
— Ваше превосходительство, чтобы служить в столице, да ещё в гвардии нужен покровитель и деньги. Ни того, ни другого у меня нет, а Туркестан люблю. Манит меня Восток, сказывается кровь матери, — почтительно и в тоже время твёрдо произнёс Корнилов, который уже несколько устал отвечать на вопрос, почему он не остался в Санкт-Петербурге, как ему предлагали после окончания академии.
Каким-то образом эта информация пришла в Туркестан раньше, чем он сам со своей семьёй прибыл в штаб Туркестанского военного округа.
Ионов посмотрел на худощавого, смуглого, небольшого роста офицера, больше похожего на калмыка или киргиза, чем на представителя славянского народа и хмыкнул про себя. Переодень капитана в любую тюркскую одежду, и он сойдёт и за туркмена, и за узбека, и за киргиза, и за таджика, и за афганца. Хотя форма офицера Генерального штаба на нём сидит, как влитая.
— Чем думаете заняться, Лавр Георгиевич? Что просил сделать в первую очередь Николай Николаевич? — сменил тему генерал.
— Первоочередная задача по приказу Его превосходительства — собирать информацию об Афганском Туркестане. Насколько я уже успел узнать, для вашей бригады костью в горле стоит крепость Дейдади?
— Давайте без чинов, Лавр Георгиевич. Садитесь за стол. Сейчас я чаю попрошу принести. Вы, кстати, какой любите? — Ионов взял со стола колокольчик и позвонил в него.
— Зелёный, если можно?
— Чайник зеленого и чайник чёрного чая. И что-нибудь к нему, — скомандовал генерал своему адъютанту, появившемуся в дверях. — Сейчас всё принесут. А вот по крепости Дейдади вы верно подметили. Если начнутся боевые действия, и мы пойдём в Афганистан, то эта крепость станет для нас ещё какой костью. Тем более мы про неё практически ничего не знаем.
— Почему? — не выдержал Корнилов и задал вопрос.
— Патта-Гиссаре — это небольшой кишлак, который стоит рядом со старинными развалинами города Термез, который в своё время завоевал Александр Македонский. Одиннадцать лет назад эмир бухарский Саид-Абдул Ахадхан безвозмездно передал Российской империи рядом с кишлаком одиннадцать гектаров земли для постройки здесь военного городка Амударьинской бригады пограничной стражи. Сейчас этот городок называют Новым Термезом, здесь даже есть большой парк с высаженными плодовыми и декоративными деревьями, меж которых вышагивают павлины, а в искусственном пруду
