Фармацевт - Александр Юрьевич Санфиров
Допив чай, и доев второй ломоть булки с маслом, я поднялся из-за стола и первым делом подошел к дверному косяку, на котором двенадцатого апреля в день рождения последний раз отмечал рост. Тогда мы намерили ровно 155 сантиметров.
Мама, сразу поняв мои мысли, поспешила сделать нужную отметку кухонным ножом на косяке, подобных отметок на несчастном косяке имелся не один десяток.
После этого мы молча посмотрели друг на друга. Без линейки было понятно, что я за это время подрос сантиметров на десять.
— А я то думаю, чего ты такой тощий! — воскликнула мама. — У тебя оказывается вся еда в рост уходит.
— Мда, 165 сантиметров тоже не фонтан, — скептически подумал я. — В прошлой жизни в это время был выше на полголовы.
Пока предавался воспоминаниям о своем росте, мама достала из шифоньера Вовкин костюм. В комнате сразу завоняло нафталином, а из шкафа вылетело несколько молей, которым нафталин был глубоко пофиг.
Увы, костюм был мне велик, притом очень велик. Поэтому пришлось его снова повесить в шкаф, но перед этим устроить облаву на молей, вытащив пакет с шерстяными носками, съеденными почти в труху.
Мама, огорченная потерями до глубины души, начала собираться на работу.
— Давай я с тобой пойду, помогу с мытьём, — неожиданно для самого себя предложил я.
— Сиди на жопе, — ласково сообщила мама. — На фиг мне такой помощник сдался. Как ты грязь размазываешь, лучше полы вообще не мыть.
-Короче, так, — решительным голосом сообщил я. — До учебы еще месяц, так, что раз ты моей помощи не хочешь, я найду себе работу. Понятно?
-Ладно-ладно, — отозвалась мама, стоя уже в дверном проеме. — Завтра с утра с тобой поговорим, на свежую голову.
-Иди-иди, — насмешливо подумал я. — Никак не можешь понять, что сын становится самостоятельным и разрешения на работу у тебя брать он не собирается.
Моя посуду в тазике, я с тоской вспоминал горячую воду, обильно текущую из крана, но ничего не поделаешь, приходилось обходиться тем, что есть в наличии. После того, как расставил тарелки, и кастрюли по местам пришлось выйти на улицу, чтобы вылить в помойку грязную воду.
Делал это на автомате, не задумываясь, спасибо Витькиной памяти. Отмахиваясь от комаров, тучей вившихся над помойкой, быстро забежал обратно. На улице накрапывал мелкий дождь, поэтому во дворе было пусто.
Покончив с делами, включил телевизор и улегся на скрипучую оттоманку и, вперив взгляд в черно-белый экран, задумался о сегодняшнем, очень продуктивном дне, давшем обильную пищу для размышлений.
Больше всего, естественно, меня занимала сегодняшняя встреча девушкой, занявшей мое место в этом мире.
Вообще, странное появление моего Я в теле пятнадцатилетнего парнишки изрядно подкосили мое материалистическое мировоззрение. Хотя и истинно верующим я не стал.
Но все же, черт побери! Кто-то ведь перекинул меня сюда. Возникает вопрос, сделано это было случайно, или в событии имелась какая-то цель. И смогу ли я эту цель обнаружить. Хотя, возможно, я зря все так усложняю, и мое появление обусловлено банальной флюктуацией, о природе которой мы еще понятия не имеем.
— Логично допустить, если имелось одно сверхъестественное событие, то не исключено и еще одно, а возможно и несколько событий, — подумал я и мысленным усилием попытался сотворить фаербол.
К сожалению, сотворить ничего удалось. Даже искорки не появилось.
-Возможно, меня наградили другими способностями, только не сказали какими, — подумал я и начал гипнотизировать нашу кошку Нюрку, лежавшую на маминой кровати.
Однако Нюрка даже не повернула головы. Гипноз тоже не сработал.
— Надо, пожалуй, завтра в баню сходить, — неожиданная мысль пришла в голову. — После больницы еще ни разу не мылся, заодно взвешусь, посмотрю, сколько прибавил килограмм. Вчера пришлось еще одну дырку в ремне гвоздем прожигать.
Вскоре с такими мыслями меня потянуло в сон. Дожидаться маминого прихода я не смог. Выключил телевизор и улегся в постель. Последнее что увидел, засыпая, улыбающееся лицо девочки, виденной сегодня. Вроде бы её звали Шурочка, ну прямо, как меня в прошлой жизни.
-Утром можно было понежиться в постели, что я с большим удовольствием и сделал. Но долго валяться не пришлось.
— Витя, хватит спать, — послышался с кухни мамин голос. — Воды надо принести.
Глянув в окно, увидел, что от дождя не осталось и следа. Солнце ярко светило в окно, слепя глаза.
Взяв коромысло и ведра, я отправился к колонке. Было бы поближе, можно бы обойтись и без коромысла, но до колонки надо было шагать и шагать.
У колонки, как обычно толпилась малышня, обливая друг друга водой. Навстречу мне шла с полными ведрами Нинка Карамышева. Мы с ней поулыбались друг другу, Потом Нинка заворчала, увидев пустые ведра, и пошла дальше. Разогнав мелких хулиганов, я тоже набрал воду и отправился в сторону дома. Догонять Нинку не стал. Разглядывать её симпатичную попку прикрытую только легким платьишком и просвечивающими через него трусиками в горошек сзади было гораздо интересней. Наверняка Карамышева подозревала, чем я занимаюсь, потому что виляние ягодиц стало интенсивней.
-Чёрт! Как девчонки это делают? — В который раз за свою жизнь восхитился я. — Ведь никто не учит, инстинкт наверно работает. Вот и Нинка, на меня фунт презренья и ноль варенья, а жопой все равно крутит.
В таком порядке мы дошли до дома. Около подъезда Карамышева поставила ведра на скамейку, а коромысло прислонила к стене.
— Вить, ты, правда, что ли документы в медучилише сдал? — спросила она.
-Абсолютная, — подтвердил я.
Похоже, моя одноклассница удивилась нестандартному ответу. Она нахмурила брови и сообщила:
-Странным ты Гребнев стал после больницы, Вон Валерка Лебедев тоже удивляется. Мол, Витька даже материться перестал.
На кого хоть учиться будешь в училище, не вместе с Птичкиной?
-На фармацевта, — лаконично ответил я.- Так, что со Светкой только в коридорах будем встречаться.
-На фармацевта! — в Нинкином возгласе отразилось все её удивление моим решением. — Витька, ты будешь торчать у прилавка и лекарства продавать!?
-У нас все профессии почетны, — парировал я, внутренне улыбаясь и прикидывая, что на это сможет ответить ученица девятого класса.
Увы, ничего Нина не ответила. Это поколение советских детей хорошо знало, когда говорить, много не следует.
Нас учили, что все профессии почетны, но, несмотря, на эти слова, мы все понимали, что есть профессии почетней, а есть и не очень. Недаром после десятого класса выпускники дружно несли документы в ВУЗы, и только жизнь потом расставляла все по своим местам. Кто-то вместо того, чтобы сидеть у синхрофазотрона работал кладовщиком, а кто-то водителем или продавцом.
-А ты
