Совок 2 (СИ) - Агарев Вадим

— Наговариваешь ты на меня, солнце мое, грех это! — произнес я, сделав по возможности самое искреннее и печальное выражение лица. — А ведь могла бы, наоборот, помочь бывшему больному, — я грустно вздохнул, глядя на девушку.

— Чем же я могу помочь тебе? — уже не скрываясь, смеялась очень красивая и когда-то так желаемая мной медсестра современности.

— Поужинай со мной, — пошел я ва-банк, — Видишь, как я похудел, по тебе скучая?! Давай зайдем в магазин, купим еды, вина и пойдем ко мне, поужинаем? Я тут совсем рядом живу. Мы ведь не чужие люди, ты мне утку подносила, а до сих пор даже в гостях у меня не была. А потом я тебя провожу до дома или на такси отвезу. Обещаю, приставать не буду! Да ты и сама знаешь, что я для девушек мужчина безвредный. При моих-то голове и ребрах!

Скосив глаза на свои битые, но к счастью, давно уже зажившие бока, я торопливо заваливал ее сознание всеми доступными аргументами, которые только приходили в голову. Цинично осознавая, что при малейшей возможности перевести общение с девушкой в горизонтальную плоскость, я сделаю это без малейших колебаний.

Смерив меня оценивающим взглядом, коварная искусительница недоверчиво протянула: — Ну не знаю... Что-то не выглядишь ты исхудавшим и больным.

— Марина, ты просто этого не видишь, я же в одежде — горячо зачастил я. — Пойдем и ты сама убедишься, насколько я отощал!

— Ладно, — смилостивилась приличная девушка, — Только вино должно быть красным и сухим, а к вину пусть будут сыр и мясо. Я голодная, — объяснила она свои, в общем-то, вполне умеренные притязания. — И помни, что ты обещал меня отвезти домой. Сегодня! — уточнила она.

— Как скажешь, душа моя, ты же у нас главная. Сегодня, так сегодня — я изо всех сил старался казаться как можно более искренним и покладистым.

Мы зашли в гастроном и, отстояв не шибко длинную очередь, удачно отоварились куском сыра "Российского" и двумя палками сыровяленой колбасы из телятины. Доставшейся нам, скорее всего, по причине ее специфичности и непреодолимо высокой для сознания трудящихся цены. Почти, аж в семь рублей за килограмм.

То, что лежало за стеклом в мясном отделе и числилось мясом, иначе, как падалью я бы не назвал. Поэтому мы там не задержались. Под ироничным всепонимающим взглядом эталона женской красоты, сексуальности и приличий, я приобрел две бутылки болгарского вина "Медвежья кровь". Здраво рассудив, что чем больше возьму вина, то тем выше будут мои шансы на взаимность со стороны любой приличной девушки. Особенно, вот этой, обладающей такой фигурой.

И на вероятность того, что именно эта приличная девушка сегодня, быть может, передумает ехать домой и останется ночевать у меня шансы тоже вырастут.

С учетом того, что бутылки были емкостью по 0.7 литра, эти, пока еще призрачные акции, определенно шли в гору. Помня, как эротично медсестричка ела шоколадные конфеты, я направился к нужному прилавку с внушительной теткой за ним.

Хрупкую надежду на то, что уже состоявшийся между нами консенсус совсем скоро перерастет в коитус, укрепили восторженные глаза Марины. Замеревшей, когда я попросил пергидрольную женщину за прилавком взвесить нам по килограмму конфет "Кара-Кум", "Трюфель" и "Белочка".

Насыпая конфеты в серые кульки, свернутые из гремящей как жесть, бумаги, продавщица смотрела на нас с неприкрытой классовой неприязнью. Мой бюджет рухнул еще на двадцать с лишним рублей. Однако откровенно завистливый взгляд, которым работница прилавка напоследок одарила стоящую рядом со мной мечту Кустодиева и Рубенса, подсказал мне, что к своей безнравственной цели я иду верным путем. Марина улыбалась..

Очевидно, в жизни торговой тетки не было мужика, готового ради нее за раз потратиться на три кило шоколадных конфет. И надо было видеть, с каким достоинством моя спутница рассовывала эти кульки в авоську.

Ничто так не сближает голодных мужчину и женщину, как совместное добывание и приготовление еды. Из гастронома мы уже вышли почти, что семейной парой. Со стороны, наверное, именно так мы и смотрелись. В правой руке я нес портфель и две авоськи с провиантом, а под левую меня уверенно подхватила та, которую я сейчас хотел более всего. Из того, что было доступно. Может быть, даже больше еды.

Мне очень понравилось, что войдя в квартиру, разувшись и сняв верхнюю одежду, Марина прежде всего прошла в ванную и тщательно вымыла руки. А ведь медработников еще и на наличие неприличных болезней регулярно проверяют, — дополнительным бонусом прилетела мысль. После мытья рук мечта поэта ожидаемо приступила к обходу квартиры и выяснению, чья это жилплощадь и кто я в ней. Моя версия соответствовала действительности. Квартира родственницы, которая попросила меня присмотреть за ней, пока она живет у брата.

— Везет тебе! Умеешь ты, Сергей, устраиваться в жизни — то ли похвалила, то ли укорила милицейская медсестра.

— Умею, — отрицать очевидное было глупо, — Но не дай бог такого везения даже врагу! И, вообще, пошли на кухню, там колбаса и вино стынут, ты же есть хотела, — поторопился я перебить недоумение, вспыхнувшее в глазах девушки.

— Тебе, душа моя, вредно голодать, твоя замечательная фигура запросто может испортиться. Не дай бог такому случиться, как мне потом с этим жить?!

— Пошли, — не стала упираться приличная девушка.

И пока я возился со штопором и бутылкой, она сноровисто и тонко нашинковала сыр с колбасой, красиво разложив нарезку на тарелках. И даже хлеб она порезала как-то затейливо, тонкими треугольниками, а не обычными ломтями, как до этого делал я. В холодильнике нашлись помидоры и огурцы, а также всякая зелень.

По тому, как Марина пренебрегла зеленым луком и перьями чеснока, оставив их в холодильнике, я понял, что, как минимум, поцелуи сегодняшней программой предусмотрены.

Стол не был обильным, но и скудным он не выглядел, а потому с омлетом мы решили не заморачиваться. Тем более, что в бокалах уже было вино, а колбаса, красиво разложенная на тарелке, судя по ее виду и одуряющему запаху вполне соответствовала своей немалой цене.

Для идеального натюрморта не хватало только цветов, в чем я простодушно и повинился.

— Ничего, — отмахнулась моя гостья, — Я девушка не капризная. Ведь ты же исправишься?

— Исправлюсь, — подтвердил я, с уважением взглянув на пышную красотку. При своих и без того немалых достоинствах, она и вопросы умела формулировать так, чтобы получать нужные ей ответы.

— А кто эта женщина? — Марина остановилась перед портретом Сони, стоявшем в центре журнального столика.

Я замер. Совершенно точно понимая, что, если она сейчас возьмет его в руки, то я не смогу удержаться и наговорю грубостей. Она не взяла. Я отмер.

— Жена! — это слово вылетело быстрее, чем я успел что-либо подумать, хотя до этого я ни разу не называл Соню женой. Даже мысленно.

— Когда ты успел? — улыбка Марины заметно угасла, — Где она? У мамы? — девушка с видимым усилием вернула на лицо жизнерадостность.

— Наверное. Я на это надеюсь, — ответил я, — Пойдем за стол.

— Как это, «наверное»? — пропустила мое приглашение мимо ушей Марина, — Ты, что не знаешь, где сейчас находится твоя жена? — без явного злорадства ухмыльнулась она.

— Как не знать, знаю, на кладбище. Умерла она. В августе прошлого года. — ответил я и больше не дожидаясь гостью, сел за стол.

Марина охнула, прикрыла рукой рот и обернулась к портрету, вглядываясь в него уже по-другому, как-то уж очень внимательно.

— Прости меня пожалуйста! — подойдя ко мне, она взяла меня за руку.

Обошлись мы одной бутылкой. Шутить больше не хотелось ни мне, ни ей. Легли мы вместе, но спали, как брат и сестра. Марина тихо сопела мне в ухо, а я долго не мог уснуть. Думал, что и хорошо, что так все получилось. Наверное я еще был не готов. И в то же время я был рад, что слепой случай сегодня свел меня с девушкой. С этой девушкой. Никакую другую я сюда не повел бы. Никуда не повел бы.