Владимир Коваленко - Боевые паруса. На абордаж!
Итак, эспадрон. Не новенький. Тесно знаком с точильным камнем, но на клинке ни щербинки. Были, но сточены. Уже любопытно. Иные взрослые кавалеры зубрят клинки о камни мостовой да оконные решетки — лишь бы казаться лихими рубаками. Этот, напротив, свел каждую зазубрину.
Сталь… Дурная. Не то что не толедо — вовсе дрянь. Клинок прочен, но толст. Как в сельской кузнице ковали дикие горцы: ни ложбинок, ни ребер. Толстенный округлый лом с двусторонней заточкой. Таким проще избить, чем зарубить.
— Диего, простите, но ваше оружие негодно. На ночных улицах нужна скорость, ваш же меч тяжел, словно якорь галеона-«апостола».
Санчо вынес вердикт — и принялся ожидать юношеского гнева. Не дождался. Диего отрицательно мотнул головой, но слова произнес спокойные и взвешенные:
— Знаю. Я с ним тренируюсь, а для этого чем больше вес, тем лучше. Но другого у меня нет.
— И денег купить, что поприличней, тоже? Ладно. Пока походите с этим. Но с первого же жалованья извольте приобрести нечто более… маневренное.
— Да.
Принял оружие, лязгнул ножнами.
— Попрыгали.
Диего тоже подпрыгнул, но сразу спросил:
— Зачем, сеньор альгвазил?
— Затем. Наше дело пугать ночную шваль. Потому мы должны греметь, как стальная шина по брусчатке, и скрипеть, как несмазанная ось.
— Ясно. Я слишком тихий? Сейчас! Ножны у меня достаточно длинные…
Сунул руку в привешенный к поясу кошель. Извлек восьмерной медяк.
— Для молодого школяра, — пояснил, — самая правильная монета. Пирог с треской столько и стоит. Меньше только с тухлятиной или собачатиной.
Медный пирог отправился в ножны. Диего подпрыгнул. Тихонько лязгнуло.
— Годится?
— Вполне. Ну, да благословит нас святой Яго… Пошли.
Яркий свет факелов. Багряные блики на лезвиях алебард. Лязг и скрип амуниции. Не хватает разве знамени и барабана. Больше топота — меньше работы мечам. Спите спокойно, добрые горожане. Впрочем, откуда таким взяться — в порту, который есть продолжение корабля на суше? Отличия есть, главное — на хорошем корабле чисто! Вот крысы водятся и там и тут. Потому и там и тут держат крысоловов!
Хорошо шагается, весело.
Изредка по углам шныряет тень.
— Хосе, старина! Чего тащишь?
На место дневных понятий приходят ночные. Вот, например, человек с мокрой сетью на плече и четырехлапой «кошкой». Это не вор, честный добытчик — шарит по дну в поисках того, что потеряли рыбаки или корабли. Находит разное, как повезет. Для стражи — друг незаменимый.
— Сегодня трупов нет. Зато есть сеть, совсем целая, и медяшка, — которую ловец и демонстрирует с гордостью. Еще бы, нашарить на дне кольцо с дырой в два кулака да толщиной в палец! Тут и опыт нужен, и везение. — Перуанский галеон с паруса обронил, а я приметил, куда. Главное — под самый берег! В общем, дня три жить можно весело. А ведь у меня ни дня без улова.
— Ну да, ты ловкач. Ничего подозрительного не видал?
— По мне, так все в порту подозрительно… Но этакого особого, поди-ка, нет. Сеньор альгвазил, если вы увидите, что кто-нибудь ловит на моем месте, вы ведь его вздуете?
— Я-то вздую. А что сделает младший алькальд?
— Приговорю к позорному столбу за нарушение монополии, — немедля отзывается Диего.
— А что тот столб? Тут такой народец, молодой сеньор, им стыд глаза не выест. Хотя, конечно, никто не помешает мне купить корзину апельсинов да душу отвести как следует, швыряючи…
Патруль расходится с вежливо приподнявшим рыбацкую шляпу законопослушным гражданином. Он не один такой — но река поделена. И права незарегистрированной гильдии соблюдаются не менее строго, чем иных официальных. Иначе будут драки и поножовщина. А сеньору альгвазилу нужно спокойствие. Не потому, что он такой умный, что сам знает, как лучше, — потому, что с него именно за спокойствие и спрашивают.
Порт должен работать.
Днем и ночью, зимой и летом. У причалов кораблей, как сельдей в бочке. Места мало, но Севилья справляется. Стоит кораблю причалить, как опись сложенного в трюмы товара, еще не минув таможни, аппетиты которой велики, но известны, отправляется под своды Лонхи. Там купеческое собрание немедля расхватывает груз. И, когда чиновники подписывают разрешение, а им тоже нет смысла время тянуть, в дело вступают грузчики. Стоять и ждать некогда, у Севильи гавани нет. Вместо нее — река.
Четыре-пять дней — и корабль готов принять новый груз, отдать швартовы и двинуться вниз по течению — навстречу морю и новому плаванию.
Товар не настолько быстр, и если корабли могут быстро меняться у причалов, то грузы ждут столько времени, сколько нужно — на складах. Простецкими сооружениями без окон и архитектурных изысков, неказистыми, но прочными, живет торговля Испании. Чтобы склады работали, нужна не только сохранность строений, нужно, чтобы потоки людей и повозок текли, не прерываясь малейшими беспорядками. Отсюда и очередность забот альгвазила.
Если кого убили и похоронили в тине — город вряд ли заметит. Если кого обворуют — в обиде лишь обокраденный. Но если драка перекроет пути повозкам на несколько минут — в Лонхе будут недовольны, а значит, недоволен будет и городской совет. Если наваленный хлам снизит скорость доставки груза с кораблей на склады и обратно — об этом может услышать и первый министр. Если же случится пожар на складах, обеспокоится король.
И если причалы да дороги в полном доступе стражи, то для того, чтоб заглянуть на склад, необходима санкция алькальда. До этого самого дня во время ночных обходов Санчо Эррера нес полный груз ответственности — но не располагал многими возможностями. Разумеется, всегда можно побеспокоить старшего алькальда — если причина серьезна, даже и ночью. В конце концов, принимает же «старый ворчун» по ночам осведомителей! Но так, с судьей под рукой — гораздо удобней.
— Стой! — у Диего рука на эфесе.
— А поздороваться? — добавляет сеньор Эррера. К чему зря пугать троицу сменившихся стражей, пусть у них и оттопыриваются плащи?
— А как же, сеньор Эррера! Доброй вам ночи.
— И вам хорошо отоспаться. У Кальяри, вижу, нынче партия шоколада?
— Да, сорок бочек с «Афортунадо» и еще сотня с «Новия дель Вьенто». И, верно, не залежится, флот из Индий уже должен выйти. Цены рухнут, и надолго. Но уж мы перед тем домашних побалуем. Хотите своим, Санчо? Тебе — полголовы отколем.
Альгвазил развел руками.
— Таскаться неохота. Мне тут еще всю ночь маршировать…
Когда довольную троицу поглотил очередной поворот, Диего поинтересовался:
— Сеньор Кальяри, полагаю, знает, что его служащие поворовывают?
— Это не поворовывают. Поворовывают, когда купец недостачу на своей мошне заметит. А это — пробуют. На шоколаде сидеть и не откусить? Ни самому, ни семье с детишками прихватить? Ну, приволокут домой по шоколадной голове. Купец торгует десятками и сотнями тонн, что ему десяток фунтов? И, разумеется, он знает. Что охрана прихватит чуток товара — принято. Обычай…
При слове «обычай» непонимание в глазах алькальда рассеялось.
— Это интересно. Обычай старый?
— Скорее древний. При арабах тоже так было. Ну а теперь никто ничего не меняет потому, что всех это устраивает. Купцы учитывают потери, когда платят за место, хозяева складов — назначая жалованье охране.
— Ясно. Но не проще ли поднять им жалованье? Так, чтоб они согласились не носить домой товар?
— Ну, нет. Медь да серебро все дешевеют да дешевеют. К тому же для портового люда куда интересней добыть вещь, чем ее купить. Больше славы. Ну, вот обычай этому и потворствует.
— Ясно…
Диего молча шагает дальше. Смотрит под ноги, губы шевелятся… Наконец, роняет полупонятное:
— Соотношение формального и обычного права в легальной практике портового района Севильи.
— Что?
— Я вслух сказал? Это тема для разработки тезиса. Я ведь еще не выбрал окончательно, а это и вопрос практичный, и звучит внушительно.
— Да, вполне. Так ты у нас временно? Вернешься в школяры?
— Ну, тезис лиценциата защищу точно. А бывших школяров не бывает… Но ночная служба мне пока нравится.
Чему тут не нравиться? Приятная прогулка, неплохое общество, интересно. Даже когда вокруг будет знаком каждый булыжник, река и порт подкинут что-нибудь новенькое.
Например, лежащее поперек пути тело. И не в том дело, что пьяное, а в том, что захламляет. По кодексу выходит штраф или порка. Что ж, оттащив кадавр в сторонку, стражники живо принимаются изучать карманы бедняги. Тащить на себе в кутузку? Не дело. Потому в составе патруля, помимо алькальда, имеется палач.
— Денег нет, только бумажки, — сообщает один из стражников. — Будем пороть? Заодно и протрезвеет…
Так бы и вышло, не будь в патруле судьи. Терновник вмешался.
— Погоди пороть. Посмотрим бумаги. Может, человека обобрали, а штраф ему по карману.
