Евгений Токтаев - Река Вечности (СИ)

-- А мы, значит, у них в тылу оказались, -- хищно оскалился Птолемей, первым успевший высказать эту мысль, одновременно пришедшую на ум сразу всем присутствующим.

Стратеги посмотрели на царя. Александр сидел во главе стола, вполоборота, уперев локоть в столешницу и поддерживая подбородок кулаком. Он все ещё оставался мрачен, словно теологическая часть совета не добавила ему уверенности в том, что происходящее поддаётся разумному объяснению. Впрочем, молчал царь недолго.

-- Идём на север, как и собирались. Впереди противник неизвестной численности, посему выступить в полной боевой готовности. Передовой отряд возглавлю сам. Возьму царскую илу и лох щитоносцев. Гелланик, замыкающими тоже поставишь своих людей, агриан не посылать. Те, которые на восток ушли могут ещё вернуться.

-- Опасно царь, вдруг засада, -- возразил Клит, -- позволь мне с передовыми.

-- Пойду сам! -- отрезал Александр, -- а ты Клит, возьмёшь тридцать человек и выступишь дозором вперёд на десять стадий. Увидишь противника, в бой не вступай, оставь пару человек для наблюдения, а сам стрелой ко мне.

Клит кивнул.

-- Выступаем, -- приказал Александр.

Гелланик поднялся первым.

-- А что делать с теми, кого ты приказал взять под стражу? Ты собирался судить их.

-- Не до судов сейчас. К тому же за обиженных вступился сам Элевтерий[25]. Стало быть, ему не угодно, чтобы я судил иудеев. Невместно вершить суд, не выслушав обе стороны. К тому же впереди враг -- каждый боец на счету. Воинов освободить.

-- Аттала тоже?

Александр задумался.

-- Нет. Дерзок стал. В Тире приму решение, как с ним быть, не сейчас. Пусть идёт пешим, под стражей.

Сворачивали лагерь недолго. Двух часов не прошло, как колонна двинулась на север, оставив позади себя кострища да выгребные ямы.

Примерно через полчаса дозор Клита достиг леса. Путь всадникам преградила фаланга громадных кедров, чьи могучие кроны напоминали несколько плоских эллинских шляп, расположенных одна над другой. Среди массивных крепкотелых гигантов взгляд выхватывал тонкие стройные колонны сосен. Густой подлесок зарос можжевельником и клёном. Дорога ныряла прямо в чащу.

-- Смотреть в оба, -- приказал Клит, -- тут засаду устроить, плёвое дело.

Он высматривал, не кружат ли над лесом птицы -- самые лучшие сторожа, завсегда предупреждающие о притаившемся в зарослях вражеском отряде. Однако ничто не предвещало опасности. Птицы звонко щебетали, перелетая с ветки на ветку по своим птичьим делам. Ветер покачивал колючие синевато-зелёные и серебристо-серые кроны. Могучим кедрам не было дела до того, кто путешествует в тени их ветвей, купеческий караван или войско -- все одно. Лишь бы не дровосек, охочий до драгоценного тела царя лесов Ливана. Уж те-то за многие века основательно проредили вековые рощи. Храм нужно построить иль флот -- вгрызается острый топор в жёлто-красную смолистую древесину, неся смерть столоктевому гиганту, ствол которого иной раз столь огромен, что охватить его могут, взявшись за руки лишь четыре человека. А то и пять.

Кедр невероятно ценен, а люди бесконечно алчны, потому давно уже превратили леса в крохотные рощи, ютящиеся высоко в горах. Почти не осталось на лике Геи таких кедровых лесов, что взглядом не охватить. Александр об этом не знал, зато знал Эфраим. При виде необъятного леса проводник от удивления дар речи потерял. Недоумённо вертел головой по сторонам, а потом приблизился к царю, восседавшему на гнедом жеребце (сам Эфраим, непривычный к конской спине шёл пешим) и сказал:

-- Не было тут леса!

Александр удивлённо посмотрел на проводника:

-- Ты заблудился, что ли? Дорогу перепутал?

-- Нет, не перепутал. Та самая, вот только не должно тут леса быть.

-- А этот откуда взялся?

-- Не знаю, царь.

-- Уверен? Ты часто в этих краях бывал?

-- Последний раз этой дорогой вёл караван шесть лет назад.

-- Вот видишь. Может, подзабыл чего? За шесть-то лет?

-- Нет, царь. Не подзабыл. Нету в окрестностях Мегиддо леса. Только рощи малые.

-- Чудеса! -- хмыкнул Птолемей.

Александр недоверчиво покачал головой.

-- Не ты ли недавно сомневался, та дорога, не та? А вчера и вовсе заявил, что мы слишком к западу отклонились. Видать, перепутал всё-таки дорогу-то.

Эфраим не нашёлся, что ответить. Он понял, что царь ему не поверил, но иных слов, дабы убедить Александра в своей правоте изыскать не смог. Так и шёл дальше, нахмурившись, копаясь в памяти и мучительно пытаясь опознать хоть что-нибудь знакомое.

Отряд щитоносцев в котором шли Теримах и Полидор вступил в лес последним. Воины озирались по сторонам, сняв щиты со спин и держа копья наперевес.

Во вчерашней драке друзьям изрядно намяли бока. Теримаху заехали дубиной по рёбрам, и теперь он время от времени морщился от боли, прикидывая, целы ли они. На всякий случай перетянул торс тугой повязкой. На синяки и ссадины рыжий внимания не обращал. Не получил вилами в живот и ладно, спасибо Полидору. Медведю ударом доски ободрали до крови левую щеку и надорвали мочку уха. В целом Полидор пострадал гораздо меньше Теримаха, которого селяне смогли сбить с ног и едва не забили дубьём насмерть. Вовремя подоспел царский телохранитель с гетайрами, разогнал иудеев.

Однако страшнее ран и побоев оказалась царская немилость. Просидев всю ночь связанным по рукам и ногам, вздрагивая от раскатов грома и вспышек молний невиданного размера, Теримах так громко сетовал о несправедливости обвинения, что получил от своих сторожей по зубам, едва не лишившись парочки. Полидор мрачно молчал, глядя в темноту. Все знали крутой нрав Александра. Теримах пытался продумать речь в свою защиту, но никак не мог подобрать нужных слов. К утру его сморило.

Пробуждение вышло не из приятных. Рыжего подняли довольно бесцеремонно, пинком в бок. К счастью, не тот, который близко познакомился с иудейской дубиной.

Пришёл Гелланик, расспросил об обстоятельствах драки. Ушёл, пропал надолго. Вокруг пошла какая-то суета, воины забегали взад-вперёд, что-то бурно обсуждая. Не выспавшийся Теримах, сердце которого бешено колотилось в груди, предчувствуя скорую расправу, не видел причину возбуждения лагеря. Его мысли были заняты поиском пути спасения, но не находили его. Сказать по правде, мысль в голове билась одна-одинёшенька: "несправедливо!"

Вновь увидев приближающегося хилиарха, Теримах, холодея, предположил, что вот теперь-то его поволокут на суд к царю и несказанно удивился, когда Гелланик приказал освободить узников, вернуть им оружие и все их вещи. Узнав о причинах царского решения, рыжий лишь пожал плечами. Пропажа селения варваров его нисколько не впечатлила. За ночь он так измучился, что теперь, шагая в хвосте колонны, едва не спал на ходу. Обычно добродушный и открытый Полидор выглядел мрачным и подавленным. Тем не менее, он шёл твёрдо, хотя ночью так же почти не сомкнул глаз.

По левую руку от Теримаха что-то громко булькало и урчало. Рыжий скосил глаза: рядом шёл Тидей, наёмник, родом из Милета, присоединившийся к Александру, когда под рукой царя оказалась вся Иония, и попавший в ряды щитоносцев после Исса. В той грандиозной битве гипасписты понесли большие потери, и Александр восполнил их ряды за счёт отличившихся наёмников, которые сражались на левом фланге, поддерживая фессалийцев, и выстояли против персидской конницы. То, что все они не македоняне, Александра совершенно не беспокоило. Он не ставил соотечественников выше эллинов, а конница "друзей" на треть состояла из чужеземцев, в разные годы подавшихся на службу к щедрому Филиппу.

Милетянин кряхтел, охал и держался за живот, переложив копьё в левую руку.

-- Что с тобой? -- поинтересовался рыжий.

-- Живот крутит, -- простонал милетянин, -- траванули, проклятые!

-- Иудеи, что ли?

Тидей не ответил, только поморщился.

-- И как это они смогли?

-- Да я всего полкувшина молока выпил... Вроде не кислого... Ну, чуть-чуть...

-- Сам дурак. Чего на других валишь?

-- Ой, не могу, больше! -- глаза милетянина лихорадочно заметались, -- командир!

Догадываясь, что за этим может последовать, Теримах брезгливо отшагнул в сторону и разрешил:

-- Беги в кусты, пока прямо на дороге не обосрался.

Милетянина как ветром сдуло, только сучья затрещали. Щитоносцы теримаховой декады, не замедляя шаг, тряслись от хохота.

-- А ну хватит ржать! -- скомандовал рыжий, -- по сторонам смотрите!

Они прошли довольно много, когда подал голос молчавший доселе Полидор:

-- Чего-то давно нет засранца. В дерьме своём что-ли утоп?

-- Видать, хорошо прослабило, -- ответил Теримах.

-- Непонятная у него болезнь! -- хохотнул один из щитоносцев, -- не понятно, вставать уже или ещё посидеть!

Остальные прыснули.

Дорога прыгала вверх-вниз, взбираясь на бугры и ныряя в низины. Лес начал редеть. Вскоре голова колонны выползла на обширное открытое пространство, стадий десять в поперечнике. То тут, то там торчали из земли обугленные, почти лишённые сучьев стволы.