Кирилл Еськов - Америkа reload game (с редакционными примечаниями)
-------------------------------------
* Подлинный текст присяги, которую Арагонские кортесы приносили королю (прим. ред. ).
-------------------------------------
И очень нам всем, Ваше Величество, этот гишпанский подход по сердцу пришелся: «Если нет – нет» …Вот так вот взять – и подпрыгнуть ни с того ни с сего на том хлипком ледке, чтоб молниями разбежались во все стороны, и под ноги спутницы тож, змеящиеся трещины… Что ж ты натворил, дурашка, ведь так хорошо всё шло! – сокрушился про себя Панин, успевший проникнуться немалой симпатией к молодому президенту; вице-канцлер – тот просто побелел в зелень, будто силясь слиться до незаметности с фисташковой обивкой залы, на манер хитроумного тропического ящера-хамелеона… Никита Иванович глянул на императрицу, тщетно пытаясь предугадать, в какие причудливые формы отольется сейчас монарший гнев – однако ничуть не бывало: та являла собою то самое воплощение расчетливого безумия, или безумного расчета, что и в достопамятную декабрьскую ночь, когда рухнувший уже было и погребший под своими руинами всех причастных мятеж был чудесно спасен парой фраз, брошенных ею в горстку растерянных солдатиков: «Знаете ль вы, чья я дочь? – так ступайте ж за мною, ребята!»Повинуясь столь же, похоже, безошибочному наитию, государыня отчеканила со странной усмешкой: «Слово не воробей, господин президент: пускай будет по-гишпански, так, как вами говорено! Я оставляю вам ваши свободы и законы – что выросло, то выросло. А вот вы, в свой черед – готовы ль слово держать, как те ваши гишпанцы?..» Да, Ваше Величество, только и смог вымолвить пойманный за язык президент («Господи, вразуми там, в Петрограде, наших твердолобых – неровен час разопрутся, и как тогда?»), да, мы готовы, и… и этого хватит? А чего ж еще, весело удивилась императрица, вы ж там вроде как по Божьим заповедям жизнь обустраиваете, а в Писании на сей предмет ясно сказано – «Да будет слово ваше: да – да, нет – нет, а что сверх того – то от лукавого»; хотите еще чего-нибудь попросить – просите сейчас, самое время!А ведь попросим, Ваше Величество, отважно (чтоб не сказать безрассудно) перехватил инициативу президент; и коль уж мы пошли по Священному Писанию – «Отпусти народ мой!» Те сорок тысяч раскольников из порушенных Веткинских поселений*,
-------------------------------------
*Один из крупнейших раскольничьих центров в Российской Империи. Находился на границе с Речью Посполитой (на территории нынешней Гомельской области), в 1735 году был уничтожен русскими войсками, а жители, не успевшие бежать, были вывезены на территорию России – была осуществлена так называемая «выводка» Ветки (прим. ред. ).
-------------------------------------
что сосланы из Белой Руси в Сибирь – они ведь вам тут, видать, совсем лишние, ну, а нам так в самый раз будут! Вы забываетесь, поджала губы императрица, и в голосе ее впервые звякнуло настоящее раздражение; воистину сказано – дай вам палец… Как вам будет угодно, Ваше Величество, с деланым смирением пожал плечами президент; мы слишком буквально восприняли ваше дозволение обратиться с просьбой к Российской короне – в первый раз, он же и последний. …Да, слово не воробей, после секундной заминки задумчиво повторила императрица; спасибо за напоминание, господин президент – Российской короне и в самом деле следует уважить эту вашу, первую-и-последнюю, просьбу!
На этой мажорной ноте аудиенция завершилась, и государыня, отпустив восвояси заморского гостя, осталась с глазу на глаз со своими советниками – «Ну, что скажете?»
– Это немыслимо, Ваше Величество! – трагически возопил вице-канцлер Бестужев. – Согласиться на эти их «свободы и законы»! Ведь у России теперь практически не осталось средств воздействия на них!..
– А до сего дня такие «средства воздействия» у нас, стало быть, имелись? – ядовито осведомилась государыня. – Вознамерься, допустим, вчера тамошние раскольники уйти всей общиной в чужое подданство, ну, хоть на манер тех же некрасовцев*,
-------------------------------------
*Некра́совцы (некрасовские казаки) – потомки донских казаков, которые после подавления Булавинского восстания ушли с Дона в сентябре 1708, сначала в Крымское ханство, впоследствии – в Османскую империю (прим. ред. ).
-------------------------------------
– и как бы нам отсюда тому воспрепятствовать? Соли им на хвост насыпать?..
– Это было блестящее решение, Ваше Величество: положиться на их слово, – вступил в разговор Панин. – Думаю, этим ходом вы обезоружили кое-кого в Петрограде.
– Я вот тоже полагаю, что доверие и честность – весьма прибыльная политика. Не думаю, чтоб они испытывали к нам особо теплые чувства, но есть надежда, что стерпится – слюбится… если не натворим каких-нибудь духоподъемных глупостей, на пару. Браки по расчету, как известно, самые прочные.
– Но, Ваше Величество! Они ж там, если вдуматься, даже и не русские уже, а так… русскоязычные… – и пальцы Бестужева дернулись в непроизвольном брезгливом жесте, будто отряхивая разом налипшее на них свежепридуманное словцо.
– Ну, неплохо уже и то, что они не англо– и не франкоязычные. Что над землями Компании не развевается русский триколор – это, конечно, прискорбно, но зато и для Юнион Джека*
-------------------------------------
* Юнион Джек (Union Jack) – флаг Великобритании (Соединенного Королевства). Был введен в 1606 г. вступившим на английский престол под именем Якова I сыном Марии Стюарт (Яков VI Шотландский) как единый флаг для обоих государств. Объединил в себе английский георгиевкий и шотландский андреевский кресты (красный на белом и белый на синем). Первоначально использовался лишь как гюйс (jack) военных кораблей (прим. ред. ).
-------------------------------------
та Северная Пацифика нынче худо-бедно закрыта. А вам, вице-канцлер, – сухо подытожила государыня, – следовало бы завести себе какой-нибудь другой глобус!
6Избранный Елизаветой Петровной modus operandi, исчерпывающе описываемый максимой «Не сломавшееся – не чини!», оказался вполне удачен. Отступные в размере сорока процентов чистого дохода Компании, безвозвратно уплывающие в Петербург в виде налогов казне и дивидендов Императорской фамилии, казались Петрограду не столь уж высокой платой за то, чтоб на их землю и впредь не ступала нога «всех этих фискалов, профосов и обер-прокуроров». Калифорнийский Navy, которому и так уже настала пора «вырасти и повзрослеть» в видах защиты бурно растущей морской торговли Компании в Китае и Южных морях, обязался также блюсти от иноземных посягательств пацифические рубежи Российской империи («…Хотя с трудом представляю себе, compañeros, стратега, чтоб покусился на оные рубежи…»); взамен же те корабли получили право при нужде поднимать, в дополнение к компанейскому вымпелу, имперский Андреевский флаг – весьма нелишнее при трениях с китайскими властями и европейскими конкурентами. Петербургское представительство Компании, обзаведшееся еще и иркутским филиалом, успешно организовало названную впоследствии «Вторым Исходом» эмиграцию через Охотск тридцати с лишним тысяч так и не прижившихся в Забайкалье и Якутии веткинских староверов (по ходу дела там, правда, пришлось раздать на разного рода взятки умопомрачительное количество золота – ну, это дело житейское); из Европейской части России удалось отправить, через Мексику, еще восемь тысяч, в том числе, кстати, и нескольких подавшихся вдруг в раскол видных предпринимателей-новообрядцев: тем, видать, вконец обрыдло бодаться тут с неистребимым племенем подьячих, что «любят пирог горячий»…В остальном же отношения Петрограда с Петербургом свелись к почтительному переименованию пограничного Новоархангельска в Елизаветинск и наречению в честь государыни новооткрытого архипелага в центре Пацифики – цепи вулканических островов, расположенных почти точно на полпути между Америкой и Азией и ставших впоследствии ключевым звеном в системе коммуникаций, связавших Калифорнию с Южными морями (на сей раз удалось обойти даже фундаментальный географический закон: «Эти чертовы англичане всегда успевают воткнуть свой Юнион Джек в каждую кучу вулканического пепла, едва лишь она возвысится над поверхностью океана, и наречь ее именем текущего лорда Адмиралтейства»). Государыня, в свой черед, вовсе не стремилась смущать умы подданных картинами американской жизни, почерпнутыми из отчетов Панина (вроде всеобщей грамотности тамошних крепостных, обучаемых – в обязательном порядке – в школах Компании), предпочтя, чтоб та Русская Америка и впредь пребывала для всей прочей России в своем китежеподобном зазеркалье; исправно платя при этом денежки, разумеется.Петербург настолько вошел во вкус брать деньги из той волшебной тумбочки, не задумываясь об их происхождении, что у Екатерины Великой дошли руки обревизовать унаследованное ею заокеанское хозяйство лишь год спустя после восшествия на престол. Как известно, впечатление, произведенное на нее панинским архивом, а в особенности историей «Гишпанской клятвы», оказалось таково, что из груди монархини исторгся исторический вопль: «Да они же там все бунтовщики, хуже Пугачева!!» На что воспоследовал исторический же ответ князя Потемкина, в ту пору еще не Таврического: «Другой Америки, матушка, у нас для тебя нету!» (Исторические фразы, заметим, тем и хороши, что на их общеизвестность никоим образом не влияют скушные исторические реалии – вроде того, что на момент монаршего вопля будущий «Анпиратор Петр Третий» еще исправно нес службу в казачьих частях Ея Величества…)Впрочем, по части как ума, так и незашоренности Екатерина ничуть не уступала своей предшественнице. Сами посудите: есть у нас… ну, скажем так: протекторат, что неукоснительно соблюдает взятые на себя непростые обязательства перед Метрополией, обеспечивая едва ли не пятую часть поступлений государственной казны (не говоря уж о доходах царствующей фамилии) и избавляя Империю от разорительной необходимости заводить на Пацифике собственный флот. Можно, конечно, попытаться обратить тот протекторат в губернию (рискуя потерять его вовсе), но – чего, собственно, ради? И – как, какими силами? А еще того важнее – мы ведь тоже брали на себя… некоторые обязательства, и ни единого повода отступить от таковых нам пока не дали; ну а коли так – Pacta sunt servanda *,
-------------------------------------
