Гарольд Койл - Группа «Янки»
- Мне очень жаль, мисс, но вы не можете пройти.
Но Пэт привыкла иметь дело с военными и редко могла не найти, что ответить. Она также знала, как возможно воспользоваться званием Шона, не будучи чрезмерно настойчивой и наглой.
- Сержант, как я уже объяснила вашему рядовому, жена командира одного из взводов роты моего мужа находится в гастхаусе в городе и не может прибыть сюда. Я собираюсь забрать ее. И если вы или ваш рядовой не согласны сделать это за меня, то я должна это сделать.
Сержант подумал над этим, потом сказал Пэт подождать, пока он спросит у своего командира взвода. Он вернулся через несколько минут и сказал ей идти прямо к гастхаусу, забирать жену взводного и возвращаться. Они не должны задерживаться где-либо и должны доложить ему, когда вернуться. Его слова и меры предосторожности обеспокоили Пэт и заставили задуматься, такая ли хорошая ли это была идея. Но она приняла решение. Сью Гаргер нуждалась в ней.
Но старый армейский принцип сначала торопить, а потом заставлять ждать действовал даже в отношении семей военнослужащих. Когда Пэт ушла, позвонила Кэти Холл, и сказал, что эвакуация, вероятно, начнется только завтра. Военно-воздушным силам нужно было еще время для подготовки. Чтобы сохранить видимость нормальной жизни, подготовка к эвакуации также была отложена на последний момент. Некоторые из старших женщин сравнивали ситуацию с таковой в Иране, когда члены семей американского персонала были эвакуированы буквально в последнюю минуту. Пэт была вовсе не рада, что она и ее дети вынуждены оставаться в стране только ради показухи, но придерживалась выбранного принципа. Не плакать над пролитым молоком.
Поскольку день клонился к вечеру, а эвакуация, очевидно, не собиралась начинаться в ближайшее время, женщины начали заходить друг к другу и отпустили детей поиграть. Кэти Холл пустила слух, что собирается провести общий ужин для жен офицеров батальона. Большинство женщин, вместе с детьми, пришло на него.
Даже, несмотря на то, что необходимость сдерживаться в разговорах бросала тень на это дело, все было лучше, чем сидеть в одиночестве и беспокойстве. В том, чтобы пострадать вместе был некоторый комфорт.
К концу первого дня Пэт ощущала физическое и моральное истощение. Казалось, он нее сейчас зависело так много. В отсутствие мужа, способного ее поддержать, она ощущала себя неловко, под гнетом ответственности. Быть и матерью и отцом. Быть примером для Сью и других женщин. Быть уверенной, что все будет готово, когда придет сигнал. Быть ближе к детям и вести их через этот кризис. Шон всегда был рядом, когда семья сталкивалась с крупной проблемой или нужно было принять важное решение. Но теперь он ушел и ничем не мог помочь Пэт справиться с крупнейшим кризисом в ее жизни. Сью Гаргер помогала ей. Она несколько успокоилась и смогла сильно помочь ей с детьми. Однако она была столь же потеряна, как и Пэт, и еще только училась быть в армии.
Но Пэт отбросила страхи и сомнения и продолжала, спотыкаясь, идти вперед по темной и неопределенной дороге, по которой была вынуждена идти ее семья. В одиночестве.
Второй день прошел так же, как и первый. AFN TV возобновила вещание, однако большую часть времени передавало социальную рекламу и новости, из которых нельзя было получить никакой информации. Дождь во второй половине дня только усугубил мрачное и опасливое настроение. Заявления, что эвакуация вот-вот начнется, носились вихрем вместе с другими слухами.
Но так было только до вечера, когда были переданы официальное сообщение и инструкции о начале эвакуации. Словно открылись вентиляционные каналы, немного стравив избыточное давление.
По крайней мере, теперь они знали, что делать и когда это начнется. Уже в шестой раз за эти два для Пэт проверила «эвакуационный комплект", стоявший у двери. Одеяла, еда, вода, чашки, подгузники, некоторые медикаменты, смена одежды для мальчиков, две для Сары, карманный нож, книжки-раскраски для детей, и другие «необходимые» элементы.
Рассказывать обо всем детям Пэт боялась больше всего. Она откладывала это как можно дольше, надеясь, что некоторое здравомыслие все же возобладает и все закончиться.
Но больше откладывать было нельзя. Она собрала детей на кровати Шона и села вместе с ними. Она сказала им, что завтра они собираются уехать из Германии, чтобы навестить бабушку. Курт пришел в восторг. Он подпрыгнул на кровати и стал спрашивать, какие игрушки можно взять с собой. Сара просто смотрела на Пэт, пытаясь сказать слово «бабушка», но не могла связать его с чем-либо, так как никогда еще не видела своих бабушку и дедушку.
С Шоном, как и ожидалось, оказалось тяжелее. Его первый же вопрос был об отце:
- А папа поедет с нами?
- Нет, папа с нами не поедет.
- Почему?
- Папа должен остаться по работе. Помните, я вам говорила, что он отправился в поле? Так вот, он все еще в поле со своей ротой. На этот раз он не сможет поехать с нами.
- А мы когда-нибудь снова увидим папу?
- Папа вернется и присоединиться к нам, когда закончит на своем поле.
- Когда это будет?
Пэт начала сердиться. Мальчик беспокоился, ей было жалко его, потому что происходящее было ему непонятно. Но его вопросы только усиливали ее страхи и тревогу. Прежде, чем потерять способность держаться и заплакать, Пэт прервала эту череду вопросов без ответа и сказала Шону, что отец вернется домой, как только сможет. Это не устроило Шона, но это было лучшее, что Пэт могла сделать.
***
Утро продолжалось с незначительными изменениями. Дневная жара превращала танк в духовку. Химическая защита делала все еще невыносимее. Бэннон начал выпускать двоих членов экипажа наружу, чтобы размяться, покурить, проветриться и поесть. В перерыве он пошел проверить танк №33. Командиры танков начали выпускать членов экипажа наружу. Сразу после полудня к «66-му» прибыл для доклада Полгар из механизированного взвода. К Бэннону и Полгару присоединилась командир батальона и его S3, прибывшие на протрясшейся по проселку М-113. Видимо, им тоже было скучно из-за того, что они не могли ничего сделать, кроме как смотреть и ждать. Пока полковник отправился пешком, чтобы проверить механизированный взвод, S3, майор Фрэнк Джордан спешно ввел Бэннона в курс сражения, которое вели передовые силы.
Кавалеристы понесли тяжелые потери и не смогут продержаться еще долго. Они остановили атаку первого эшелона и сильно ослабили его, однако дорого заплатили за этот успех, на что указывал настоящий парад санитарных и ремонтно-эвакуационных машин, спускающихся с дальнего холма через деревню и направляющийся через небольшую долину в тыл. Бригада ожидала удара противника где-то в конце дня. Кавалеристы хотели продержаться до ночи, чтобы отойти под покровом темноты. Однако ставки были против них. Затем вернулся полковник, обменялся с ними несколькими репликами, а затем покинул позиции вместе с S3.
Вместо того чтобы после полудня все время смотреть и ничего не делать, Бэннон решил обойти взводы.
Командир батальона ушел, но собирался вернуться через некоторое время после отхода кавалеристов. В этот момент было хорошо показаться на позициях, чтобы проверить остальную группу, увидеть, как они адаптировались к войне и передать приказ быть готовым к отходу кавалеристов. Он сказал Фолку оставаться на месте, и если придет сообщение на частоте батальона, переключиться на частоту роты и передать сообщение старпому, если тот сам не сделает этого. Надев шлем, РПС и вооружившись пистолетом, Бэннон начал обход.
Как и утром, Бэннон двигался от танка к танку, обходя позиции слева направо. Добравшись до танка №31, Бэннон сообщил переданную ему информацию и обсудил с Гаргером положение 3-го взвода. Затем они рассмотрели план действий группы и взвода при прохождении кавалеристов и атаке противника. Бэннона приятно удивило то, что Гаргер четко изложил ему действия своего взвода на каждом этапе планируемого действия. Либо Пирсон работал с ним сверхурочно, либо мальчишка действительно понимал все это. По крайней мере, неважно, по какой причине, он держал в уме весь замысел предстоящего боя. Был еще, однако, вопрос, сможет ли он реализовать его на практике.
Даже в тени деревьев, подниматься вверх по склону в костюме химической защиты и болтающихся на ногах бахилах было жестоким испытанием. К тому моменту, как он достиг танка Улецкого, он чувствовал себя избитым и нуждался в отдыхе и глотке воды. Когда он устроился в тени рядом с «55-м», Улецки нагнулся вниз, протягивая ему банке колы, холодную банку колы. Бэннон понятия не имел, откуда тот ее взял. Да и не хотел этого знать, потому что что-то хорошее всегда было несколько неуставным. Отдыхая, Бэннон обсудил с Улецки план действий не только группы, но и всего батальона. Если он выйдет из строя - эвфемизм для будет ранен или убит - Улецки, как старпому должен будет быть готовым руководить действиями группы в рамках плана так же эффективно, как и он сам. В армии все должны быть заменяемыми. Это была не слишком светлая мысль, однако это было частью их службы и, по крайней мере, теоретически, все это понимали.
