Илья Бриз - КРАСНЫЕ ПОЛКОВНИКИ
Затем вообще возник дурацкий вопрос, куда катится человечество?
- К лучшему будущему, - уверенно заявил Григорий со своим обычным юношеским оптимизмом.
- А разве может быть иначе? - Вера бесцеремонно взяла низкий широкий стакан отца, понюхала, сморщилась и вернула на место. Проверив по запаху мамин бокал, сделала маленький глоток и с одобрительной ухмылкой облизала губы.
- Может, - уверенно ответила Наталья и на вопросительный взгляд дочери указала рукой на бутылку «мартини» и пакет с виноградным соком.
- Как это? - девушка, уже потянувшаяся за чистым бокалом для себя, остановилась и посмотрела на мать.
- Наркотики. Если внимательно посмотреть статистику, то выяснится, что чем дальше, тем все больше эта гадость становится обычным времяпровождением молодежи. А наркотики, даже слабые, не вызывающие немедленного привыкания, постепенно разрушают мозг и окончательно лишают человека силы воли. Я уже не говорю про наследственность наркоманов, - Наталья выдала тираду на одном дыхании.
Сахно посмотрел на жену с некоторым удивлением. Насколько ему было известно, Наташка никогда не баловалась этой гадостью. Хотя… Александр напряг память. Когда они только познакомились, у Натальи вроде как подруга была. Миловидная, но тощая. Кажется, плохо кончила именно из-за наркомании. А ведь, как и жена, медиком была. Или Наташка все это говорит специально для Верочки? Ненавязчивое воспитание? Сама ведь утверждала, что главное в воспитательном процессе - пример родителей. А с этой точки зрения можно было надеяться на хороший вкус у Веры к дорогим тряпкам. Наталья всегда знала, когда и что надеть. В городе, когда они куда-то шли вместе, она предпочитала строгие брючные костюмы, а здесь на даче… Взгляд Александра Юрьевича немного лениво спустился с большой красивой груди жены, упрятанной под свободную футболку, к широким бедрам в коротких обтягивающих шортиках и остановился на чуть полноватых длинных загорелых ногах. На свои тридцать восемь Наташка никак не выглядела, с удовольствием констатировал Александр, самое большое - на тридцатник.
- Ну, все эти «экстази» или, как их сейчас называют, «колеса» - сущая мелочь по сравнению с грядущим исчерпанием природных ресурсов и загрязнением окружающей среды, - высказала свое мнение Лена. Химик по образованию, до рождения дочери она работала в каком-то НИИ и была связана там именно с этими вопросами. Из института по настоянию Геннадия ушла, чтобы заниматься детьми, но связь с бывшими сотрудниками поддерживала и ситуацию знала.
Взгляд Сахно переместился на жену друга. Елена привалилась к боку Гены, приобнявшего ее одной рукой. На эту женщину тоже было приятно посмотреть. Невысокая, особенно рядом с Кононовым, худенькая, стройная и, опять-таки, с красивыми длинными ногами.
- Ну, на наш век хватит, - Григорий решил озаботиться дочерью хозяев и наливал Вере слабенький коктейль в высокий хрустальный бокал на тонкой ножке.
- Как сказать, - не согласилась жена его старшего брата, - ты, Гриша, слишком легко к этому относишься.
- Да ладно тебе, Лен, - попытался отмахнуться парень, - про это везде талдычат, только чтобы цену на нефть поднять.
- Если бы все было так просто, - вздохнула Елена. Вот никто ее почему-то не хочет принимать всерьез. Ладно, Гришка, пацан ведь еще в свои восемнадцать, но ее благоверный, несмотря на явную разумность, тоже относится к здравым мыслям жены достаточно прохладно.
- Не успеем мы использовать дарованные природой богатства, - неожиданно высказался Геннадий, - увы, никак не успеем.
- Ты это о чем, Генка? - немедленно заинтересовался брат.
Вот тогда-то Кононов-старший и вывалил на компанию все то, о чем многие профессионалы-футурологи, занимающиеся, в том числе, теорией катастроф, предпочитали в последнее время не говорить. Или им не дают поднимать в СМИ эту тему? Рассказал про сингулярность - термин, введённый в оборот где-то в середине девяностых двадцатого века.
- Суть её в том, что темпы развития во многих областях науки и техники ныне имеют вполне экспоненциальную форму на графике. Где-то в районе начала четвертого десятилетия нашего века эти кривые уходят в бесконечность. Поэтому утверждается, что примерно в это время человечество претерпит кардинальные и необратимые изменения или исчезнет вовсе.
- Каким образом? - не поняла Вера, слушавшая этот разговор с вкраплениями всякой научной абракадабры. - С чего вдруг возьмет и исчезнет?
- Третья мировая - оружия на планете выше крыши - или пандемия какая-нибудь. В общем - неограниченное нарастание хаоса.
- «Сингулярность» в трактовке экспоненциального развития науки и техники неверна, так как ни наука, ни техника экспоненциально не развиваются, - не согласился Гольдштейн.
- Э-э! Ошибаешься, Витя, - покачал головой Геннадий, - развиваются. Пусть краткие периоды, но сие экспоненциальное развитие занимает. Тут сингулярность понимается как точка, в районе которой любой прогноз становится совершенно недостоверным, и «уход в бесконечность» некоторых кривых - это просто математическая абстракция, иллюстрирующая главную идею. Если говорить языком неравновесной термодинамики, в районе этой точки система может изменить свои свойства кардинально из-за даже очень малых воздействий - то есть она крайне неравновесна. Причина тому - накопление изменений и переход их в новое качество. Вот это новое качество и есть хаос, который ни к чему хорошему не приведет.
- Гена, не пугай детей страшилками, - усмехнулся Сахно, - не так страшен черт, как его малюют, - не то, что Александр не был согласен с Кононовым. Наоборот, с его собственной точки зрения все обстояло именно так, если не хуже. Налицо глобальный кризис цивилизации. Системный кризис капиталистической системы. Как там говорилось в этом НСМ***, на который он недавно нарвался в сети?
«Стало очевидным, что господствующая на планете общественно-экономическая формация прямо угрожает не просто прогрессу Человечества, вопрос стоит уже о самом существовании человека разумного. Стремясь обеспечить продление своего господства, капитализм уже фактически остановил прогресс Человечества, так как дальнейший прогресс несет непосредственную угрозу существованию капиталистической верхушки».
- А не так все будет, - опять не согласился Гольдштейн, - кризис конца ресурсов, войны… Вот просто попробуйте посмотреть на историю как бы со стороны. Человек развивался, осваивая новые территории. А теперь на нашей планете они, эти неосвоенные территории, кончились. Две мировые войны устроили, чтобы перераспределить Землю.
- А как же Сибирь, центральная Америка, Африка, наконец? - спросила Вера.
- Надолго ли их хватит при нынешних темпах? - отмахнулся Виктор. - И вообще, любое исключение - подтверждение правила. Нашей цивилизации для развития необходимы новые земли, иначе тупик. Кто-нибудь будет оспаривать этот постулат?
- Ну, - Гриша хотел что-то сказать, но замолчал. Серьезных возражений у него не нашлось.
- Необъятный резерв этих новых земель - космос, - Гольдштейн, похоже, сел на своего любимого конька, - но, увы, дорого. А сейчас делается только то, что дает прибыль.
- О, так американцы же запускают исследовательские аппараты, - Григорий уже начал понимать, к чему ведет свою речь Виктор.
- Капля в море, - отмахнулся Гольдштейн.
- На Луне две их автоматические станции сидят. Вон, прямая трансляция с видеокамер оттуда в интернете, - гнул свое Гришка.
- А вот это как раз голимая коммерция, - поддержал друга Геннадий, - считается, что на Луне огромные запасы гелия-3 в связанном виде. Штаты хотят первыми наложить на них свои загребущие лапы. Лучшая горючка для будущих термоядерных реакторов.
- Правильно, - согласился Виктор. Он одним большим глотком прикончил содержимое своего стакана, - но Луна - это никак не глубокий космос. Так себе, прихожая нашей Земли. Для нормального развития человечеству нужны другие планеты у далеких звезд, - Гольдштейн тут же приготовил себе новый коктейль - водка с апельсиновым соком пополам. - Земля - колыбель человечества? Может быть. Только вот протухнем мы в этой колыбели. Человек по своей сути - существо любопытное. Ему надо или двигаться вперед, или он перестает быть человеком, превращается в животное.
- Ну а если другие планеты уже заняты? - Гриша не стал спрашивать, как добраться до далеких звезд. Ясно же, что с помощью установок пробоя.
- А вот это вряд ли, - Виктор сделал очередной глоток.
«Да он же уже в доску пьяный! - внезапно дошло до Сахно. Понятно теперь, почему язык так здорово развязался».
- Значит так: или мы одни в этой галактике, или первые. Сейчас обосную, - Витя опять приложился к стакану. Геннадий искоса посмотрел на брата, и тот немедленно отодвинул подальше от Гольдштейна бутылку с водкой. Впрочем, рассуждать физику никто не мешал.
