Конторович Сергеевич - Черный снег-2. Ответный выстрел
Он открывает дверь и что-то говорит лейтенанту, который ждет в коридоре. Возвращается назад и садится на стул.
– Сейчас принесут что-нибудь…
Майор крутит в руках карандаш.
– А задание ваше… оно связано с… вот этим? – он обводит рукой по сторонам.
– Вы данный центр имеете в виду? Нет. Мои интересы его не касаются…
Почему я назвал это центром? Да приходилось уже видеть похожие сооружения в наше время. И склады там присутствовали и связь… да и много чего ещё имелось… Очень уж мне все это знакомо. Да и сооружения те, что я видел, тоже не все в наше время построены были. Много чего ещё с военных времен осталось. Да и не только с военных. Ежели по железу на перекрытиях судить, так это еще перед войной строилось. Именно тогда мы у немцев эти полутюбинги закупали. Вот и прикинул я – склад в лесу, да бункер этот… явно ведь одного поля ягоды! Стало быть, бункер над складом стоит по иерархии. И склад ему подчинен. Не удивлюсь, если и на звонок телефонный именно тут и ответили.
– Но про сооружения эти вы знаете?
– В рамках полученного приказа я, естественно, осведомлен о том, куда я не должен заходить. И что не должен там делать.
– А как же склад? Выходит, что приказ вы уже нарушили?
– Вы и так знали о том, что он там есть. Рано или поздно – нашли бы и без меня. Или, что гораздо вероятнее, привлекли бы внимание немцев к этому участку леса. Я прав? Сюда-то вы как попали? Вот уж этого я совсем не ожидал, честно говоря… Были у меня подозрения насчет подвалов… так долго в них прятаться невозможно, мелкие они… оттого и не думал я про монастырь вовсе. Думал – в лесу вы где-то лагерем стоите.
– Вы про подвалы знаете?
Вздыхаю и выкладываю майору свои сведения о монастырских 'подземельях'. С поправкой на нынешнее время, разумеется. За то время, что с войны прошло, новых подвалов тут никто не рыл. А входы в старые подземелья видны были достаточно хорошо. Вот только вниз мы почти и не заходили – обрушилось там всё. Но… все подвалы где-то похожи…
Судя по выражения лица майора, где-то рядом я всё-таки попал.
– Ну да, – кивает он головой. – Изначально всё так и планировалось. Так уж вышло, что среди наших бойцов оказался связист, который в свое время ремонтировал здешние линии связи. Он-то и показал нам коммутационный колодец. А оттуда мы уже и внутрь попали, это, как выяснилось, было предусмотрено, как аварийный выход. Неделю целую здесь лазили, да осматривались, пока динамо-машину нашли. Тут уже всё легче пошло. Со светом-то!
– Надо же… Повезло вам!
– Не скажите… Уже когда через подвалы выходить стали, двое бойцов на минах подорвались – ближние подходы к дверям оказались заминированы.
– А что ж вы хотели-то, товарищ майор? И здесь тоже мины есть.
– Вы и об этом знаете?
Он ваньку валяет или всерьез? На складе же мины были! А тут – всё куда серьезнее! Тут они просто обязаны стоять!
– Товарищ майор… вы меня совсем уж за лопуха-то не считайте, хорошо? Или вам схему минирования нарисовать?
Блефую! А ну как скажет – рисуйте! Придется из пальца высасывать. Или, по аналогии со складом, изобретать…
Обошлось, майор только покивал головой.
– А ваше задание? В чем состоит оно? Я о подробностях не спрашиваю, естественно, но… что-то и мы сделать ведь можем? В одной лодке все сидим, не так ли? Раз уж вы сами к нам вышли, была причина-то для этого?
Делаю вид, что задумался.
– Здесь должен был быть наш человек…
Карандаш в руке майора дрогнул.
– Кто такой?
– Это… скажем так – он шел на связь.
– С вами?
– Нет. Связник погиб. Не здесь. И человек этот тоже больше на связь не вышел.
– И что же?
– Я должен его найти. Живого или мертвого – все равно.
– Вы должны это сделать в одиночку? В густом лесу?
– Он должен был выйти к монастырю. И быть рядом. Уйти он никуда не должен.
– Хорошо. Допустим, что вы его нашли. Что дальше?
– Забрать его документы и переправить за линию фронта. При невозможности это сделать – уничтожить.
– Что вы про него знаете? Кто это такой?
– Простите, товарищ майор, а вам это зачем?
– Мы нашли такого человека…
Вот это – здрасьте! Попал-таки американец сюда! Интересно, он сразу начал их тут ксивой стращать, или призадумался? Что он им уже успел наговорить?
– Он жив?!
Собеседник мой внимательно на меня смотрит. Видимо, реакция на его слова соответствует ожидаемой.
– Нет. Он… погиб…
– Как?!! Как же так?!
Ф-ф-у-у… Пролетел кирпич мимо…
– Мы не знаем. Когда бойцы обнаружили его тело, он уже был мертв. Сильно обгорел…
– Я могу его видеть?
– А откуда я знаю, что вы – именно тот человек, к которому он шел?
– Поправка. Он не ко мне шел.
– Пусть так. И всё же?
Что я могу рассказать майору? Да ни хрена, в общем-то… Хотя… если память поднапрячь… Нож! Танковый корпус! Особист из Уральского корпуса!
– Он мог быть одет… в нашу форму или в танковый комбинезон…
Собеседник невозмутим.
– Вооружен автоматом ППД номер СЕ 14807, пистолетом 'ТТ' и… нож ещё должен у него быть.
Хорошо, что я номер автомата запомнил!
– Какой нож?
– Финка темного металла с надписью 'Уральский добровольческий танковый корпус'. Гранаты, немного необычные, у них взрыватель оригинальной конструкции.
– Этот пистолет?
Майор вытаскивает из стола 'ТТ'. Кладёт его на стол.
– Посмотреть можно?
Он кивает.
Так… обычный тэтэшник, выпуска сорокового года. Шутить изволишь, майор?
– Нет. У него должен быть десятизарядный пистолет.
– 'ТТ' на десять патронов? Ничего не путаете?
– Нет.
– А ещё что-нибудь? Какие-то ещё вещи его назвать можете?
А что? Что еще могло быть у этого проваленыша?
– Ну… сапоги у него не совсем обычные… со стальными пластинками в подошве.
Майор недвижим. Черт, ещё что-то есть! Но, что же?! Какая-то деталь… судя по всему, именно она и озадачила майора больше всего…
Что это за деталь?
Американца забрасывали в Потсдам.
Это в Германии.
Наши там могли быть только в сорок пятом – это уже конец войны. Как выглядел особист танкового корпуса в это время?
Комбез?
Было.
Я это говорил, и оппонент схавал, не поморщившись. Значит – попал.
Оружие?
Номер автомата был назван и, судя по всему, совпал.
Пистолет?
Он пытался подсунуть мне какой-то левак и обломался.
Тоже ничуть не поморщился. Стало быть, и этого ответа ожидал.
Нож?
Не аргумент, таких ножей может быть хренова туча.
Сапоги?
А их вообще – кто-нибудь проверял? Может быть, в них сейчас какой-нибудь старшина рассекает и в ус не дует, а я тут пыжусь…
Подведем итоги.
Мои ответы в целом совпали.
Но майору этого явно недостаточно.
Значит, есть ещё какая-то деталь или детали, которые, с точки зрения особиста, являются уж совсем из ряда вон выходящими и однозначно идентифицируют меня, как человека знающего. Супер!
Дело за малым – назвать эти детали…
Особист…
Нет, не то. Документы могли и не уцелеть. Да и не знаю я, что там в них понаписано.
Танкист…
И что?
Чем он принципиально от обычного бойца или командира отличается?
Да еще настолько, что это так уж в глаза бросается?
Нет.
Не в этом дело.
Потсдам… уже теплее…
Германия, сорок пятый год!
Блин!!!
Поднимаю правую руку и провожу ею по плечу.
Майор вздрагивает!
Попал!!!
Это же погоны!
Никто из особистов их до этого не видел!
Стукнула входная дверь, и сидящий за столом Кранц поднял голову.
– Вилли? В чем дело?
– Прибыл гауптман Хорст, герр гауптман.
– Один?
– Так точно, герр гауптман, один!
– Проси его сюда… – Кранц встал из-за стола навстречу вошедшему.
Хорст выглядел уставшим и чем-то озадаченным.
– Здравствуйте, Генрих! – шагнул к нему хозяин кабинета. – Отчего вы один? Где наш молодой друг? Где Лемке?
– В лесу, герр гауптман. Как и большинство его солдат.
– Не понял?
– Как вы и приказали, мы организовали засаду на русских курьеров. Долго ожидать не пришлось, уже утром мы увидели мотоцикл, который направлялся в сторону их лагеря.
За рулем был один солдат, и Лемке решил, что он за кем-то послан. Так оно и оказалось, уже через два часа этот же мотоцикл выехал в обратном направлении.
– Один? Или были ещё пассажиры?
– Были. Ещё один солдат, по-видимому охранник, и офицер. Он сидел в коляске. Мои ребята сняли водителя и подранили офицера.
– А охранника?
– У нас было всего два стрелка. Да и офицер был значительно более интересен, чем какой-то там солдат.
– Продолжайте, милый Генрих, я вас очень внимательно слушаю!
– Русских выбили из седла таким образом, чтобы мотоцикл остановился перед засадой. В результате он успел отъехать вперед и исчез из поля зрения стрелков. Предвидя это, я заранее определил им запасную позицию, куда они сразу же после выстрелов и направились. Мало ли… русские могли бы оказаться гораздо более непредсказуемыми, чем мы предполагали.
