Александр Авраменко - Исход
…Нужны антибиотики для ребёнка…
…Вода…
…Пища…
…Одежда на девочку…
…Ткани…
…Некоторые улетали с Земли в страшной спешке, под пулями преследователей, в том, в чём успели выскочить. Многие прятались по непроходимым лесам целые месяцы. Конечно, те, кто сюда прибыл, не голодали. Не страдали от жажды. Все обеспечивались тем, что могла дать безжизненная планета, её только начинающие работать подземные фермы и заводы. Учёные лихорадочно вели поиски минералов, подбирали земные культуры, могущие расти в углекислотной атмосфере Марса прямо на поверхности, выбрасывая кислород в атмосферу. Но не хватало очень и очень многого…
…Пелёнки ребёнку…
… Иголки швейные…
…Мыло…
…Практически всего. Не хватало всего… Так что здесь шла бойкая меновая торговля женским телом на то, что требовалось. Впрочем, попадались и мужчины, но очень и очень редко. Михаил, пока шёл, увидел всего двоих или троих… Впрочем, как он понял, его выходной не совпадал с основными, поскольку здесь все жили по стандартному земному графику — шесть рабочих дней, один выходной. Но людям то требовалось всё каждый день!. Ощущение жжения стало почти невыносимым. Очень знакомое предчувствие, спасавшее ему жизнь на войне не один раз. Как правило, после такого либо прилетала пуля, или граната. А то и натыкались на минные поля… И здесь, этот полный клокочущей, яростной ненависти… Как на кровника смотрят! Наконец понял он… Чуть замедлил шаги, всматриваясь в «товар», он заставлял себя думать о людях как о «товаре». О чём то неодушевлённом, иначе сорвётся и наделает глупостей… Усталые лица. Измученные безнадёжностью. Правильные и не очень черты. Классические потомственных аристократов и простонародные… Пронзительные чёрные глаза горянок… Доводилось встречать во время Кавказских войн… СТОП! Он резко остановился — вот она, глядящая на него с неимоверной ненавистью, желающая убить взглядом… Почувствовал, как внутри поднимается какая то затаённая ответная злоба. Значит, ненавидишь, говоришь? Готова убить?! Не знаю, подруга, встречались ли мы раньше, в чём я очень сомневаюсь, скорее, вряд ли. Иначе бы мы с тобой сейчас друг перед другом не стояли. Но раз уж ты так меня ненавидишь, у меня найдётся то, что тебе НУЖНО. И ты со мной РАСПЛАТИШЬСЯ. Собой. Потому что ты здесь вряд ли бы стояла… Он резко остановился перед невысокой стройной, закутанной в платок девушкой, бросил взгляд на табличку, которую та держала перед собой. Так… Понятно…
— По-русски говоришь?
— Понимаю.
— Есть то, что тебе нужно. Идём к тебе или ко мне?
— Покажи.
Парень приоткрыл сумку — кроме спиртного там лежали всякие мелочи вроде ниток, иголок и прочего.
— Кое-что с собой. Остальное — дома. Пошли?
…И опять этот взгляд, полный бессильной ненависти… Впрочем, он сам ощутил ту волну ярости, которая поднималась внутри. Хмельной, всепоглощающей, Пьянившей больше спиртного. Молчаливый кивок в знак согласия. Михаил развернулся и сориентировавшись по висящей неподалёку схеме двинулся к ближайшему лифту. Горянка послушно пошла за ним… Ненавидишь, значит. Ну-ну… Бесшумно распахнулись створки лифта. Они вошли внутрь. Парень набрал комбинацию своего сектора. Замигал автомат, требуя подтверждения разрешения на вход в закрытую зону. Михаил сунул в прорезь свою личную карточку. Лифт послушно звякнул и двинулся в путь… Никто не задавался вопросом, почему любая кабина могла доставить желающего в любое место убежища. И транспортную внутреннюю систему люди по привычке называли лифтом… Тишина в кабине стала совсем невыносимой, но, слава Богу, вскоре та остановилась, и тихо прозвенев, открылись створки. Парочка стояла перед массивной межсекторной диафрагмой. Парень вновь впечатал карту в приёмник электронного замка, открылся проход. Они прошагали к его кубрику, и, открыв дверь, Михаил пропустил девушку вперёд.
— Проходи.
Затем вошёл сам, закрыл за собой дверь. Потом, не обращая внимания на застывшую у порога посетительницу, прошагал к шкафу, быстро достал заявленные той в качестве платы за предстоящее вещи. Выложил на столик.
— Это?
— Да…
— Устраивает цена?
— Да…
— Что-нибудь ещё?
Она посмотрела на него уже не с ненавистью, а с отчаянием, прижала на мгновение руки к удивительно высокой при очень тонкой талии груди, потом вдруг бессильно опустила их вдоль тела. Буквально на мгновение. Затем правая рука потянулась к застёжке стандартного рабочего комбинезона и тронула застёжку молнии, потянула язычок вниз…
— Подожди.
Он шагнул к ней.
— Можешь принять душ сначала.
— Если можно, потом…
— И потом — тоже можно.
Глаза удивлённо хлопнули вверх-вниз:
— У тебя накопилось столько воды?!
— Я не так часто бываю здесь…
Она плескалась долго. Настолько долго, насколько можно оттянуть предстоящее… Потом вышла, попросила выключить свет, несколько мгновений шуршала одеждой, опять старясь оттянуть момент расплаты. Но всё равно, пришлось ложиться в постель…
Михаил нащупал горячее девичье тело и притянул его к себе…
…Разрядка наступила у обоих одновременно. Всё словно взорвалось, он услышал её низкий стон, затем вдруг она обмякла, её тело трепетало словно струна, не в силах успокоиться, потом затихло… Ещё трижды он просыпался ночью, и всё повторялось: бурные ласки, ненасытность желания, и, наконец, экстаз и разрядка… Утром она долго стояла под душем, потом он совершал утренний туалет под её недоумевающе тоскливым взглядом… Смахнул остатки пены с подбородка и щёк, плеснул водой. Она сидела на кровати. Плата за произошедшее уже была аккуратно упакована в сумку…
— Ты… Часто бываешь на Земле?
Она констатировала факт, одновременно задавая вопрос.
— Да. Завтра опять улетаю.
— И даже не спросишь, как меня зовут? Впрочем, кто я тебе… Случайная падшая женщина… Переступившая через все запреты пророка. Мне следует умереть. Если бы не долг перед родом. Он должен уцелеть любой ценой. Даже такой…
Она тронула постель, ещё пахнувшую происшедшим, глаза наполнились слезами, вновь бессильно опустила руки…
— Тебя проводить? Впрочем, чего это я? Ты сама не сможешь выйти отсюда. Сейчас, пара минут…
Немного помялся, затем рискнул:
— Будешь завтракать? Есть настоящий чай.
Её глаза сверкнули на мгновение надеждой на что-то, потом потухли.
— Нет. Я спешу. Меня ждут.
— У тебя есть ребёнок? Ведь всё, что ты хотела, это для детей.
— У сестры.
— Ясно. Сейчас…
Набросил форменную куртку прямо на голое тело, затянул ремни, повесил тесак на бок. Повернулся к ней.
— Пошли?
Она кивнула в ответ, поправив платок на голове. Поднялась с кровати, Михаил подхватил увесистую сумку.
— Я помогу.
— Хорошо…
…Они оказались в сорок шестом секторе. Как догадался Королёв, всех горцев раскидали по разным местам, чтобы они были рассредоточены. В целях скорейшей ассимиляции. И её семья был единственной на пятнадцать тысяч человек обитателей сектора… Открылась дверь блока. Быстрый взгляд показал, что комната по размерам практически такая же, как и у него. Только здесь жило трое, а он — один. Его подруга устало прошла к единственному стулу и опустилась на него, сложив руки на коленях. Вторая женщина в комнате, чуть постарше, оторвалась от стоящей возле кровати колыбели и что-то спросила, та — ответила. Затем открыла сумку, принесённую Михаилом и подтолкнула её к старшей. Королёв не стал смотреть на происходящее, а молча кивнул головой на прощание и вышел из блока. Полез в карман за какой то мелочью, вдруг дверь за его спиной распахнулась, и оттуда буквально выкатилась его знакомая. На её щеке расплывалось алое пятно от удара. Девушка рухнула на плиты пола и беззвучно зарыдала. Её плечи вздрагивали. Михаила вдруг охватило щемящее чувство тоски. Он прекрасно понимал, на что решилась горянка, чтобы достать так необходимые им вещи… И что теперь ей пути назад нет. Более того, любой встреченный ею соплеменник был просто ОБЯЗАН убить её, чтобы избежать позора… Пожалеть её? Забрать с собой? До него у неё никого не было. Парень в этом убедился. Её первый мужчина… Или оставить всё как есть? Развернуться и уйти? В память о сотнях тысяч соотечественников, убитых её соплеменниками. Пусть хоть одна из них расплатиться за всё то зло, которое они принесли его стране? Как поступить? Остаться человеком до конца или перешагнуть через своё достоинство?
…Он поселил её неподалёку. Благо, командование помогло определить девушку к делу. Пятый сектор, блок 1212. Легко запомнить. Новые люди. Новые знакомые. Новое занятие. С прокладки тоннелей на гидропонные фермы. На Марсе каждый человек на счету. И терять их из-за глупых земных предрассудков — непозволительная роскошь… Но имя её он так и не спросил.
