Александр Маркьянов - Ген человечности 2
Рано еще отложил винтовку… Бежать к дому метров двести, притом, что рядом – ни одного даже скверного укрытия – ну его…
Отложил Вепрь на крышу, я снова взялся за Барретт, умостился, прицелился…
Бабах! – и в стене по левую сторону от двери появился пролом сантиметров в тридцать. Пуля .50 BMG просто вынесла кусок стены…
Почти сразу же кто-то пинком открыл дверь с той стороны, я моментально перевел прицел на дверь…
Сначала я не понял, что происходит… В дверном проеме показалась … девушка. Запомнились светлые волосы… одета она была в нечто, напоминающее грязную простыню…
– Террорист. Захват заложника!
Твою мать… только заложников и не хватало. Теперь я уже просек ситуацию и разглядел руку террориста, которой тот обхватил девушку за талию. Он прятался за нее и что-то нам кричал, но что – я не слышал. Все мое внимание было сосредоточено на цели, я шарил перекрестьем прицела, пытаясь найти уязвимое место, куда можно стрелять…
– Работаем по первой возможности!
– Принял!
Ситуация с захватом заложника во время боевых действий в корне отличается от такой ситуации, но в мирное время. Если в мирное время у полицейского спецназа связаны руки, стрелять, если есть угроза жизни заложника, он не может – то во время войны нет. Война списывает все – не мною сказано. Тем не менее, стрелять через заложника я не хотел, хотя и был уверен, что пуля Барретта прошьет и террориста и заложника насквозь. Отпускать бандита я тоже не хотел – дураку ясно, что он первым делом расстреляет заложника, как только почувствует себя в безопасности. И связываться с этим делом не хотел – задача у нас другая. Поэтому для себя решил – если террорист дойдет живым до машины – пусть сваливает. Если откроется – так тому и быть…
Успокоенный тем, что стрельбы не последовало/, террорист чуть повернулся, пытаясь рассмотреть что происходит и определить маршрут до оставшейся целой машины – и тут же сухо стукнул одиночный выстрел из М4. Повалились на землю оба – и заложница и террорист.
– Пошли! Быстро!
Мик бросился к дому словно спринтер по выстрелу стартового пистолета, я, прикрывая его, дважды шарахнул по дому из Барретта – в стену по правую сторону от двери и по второму этажу. Из дома никто не стрелял. Добежав почти до самого дома, Мик завалился за оставшуюся целой машину…
– Прикрываю, можно!
Вместо того, чтобы бежать по полю, я поступил хитрее. Выскочил из кузова Форда, оставив там винтовку, сел за руль. И рванул вперед, к дому…
А если угонят? Не хотелось бы мне оставлять машину в двухстах метрах от дома…
Затормозив в нескольких метрах от двери, я выскочил из машины, занял позицию за моторным отсеком…
– Готов?
– Готов!
– Пошли!
Первым к двери перебежал Мик, залег у степеней, направив стол автомата на дверь. Следом бросился я, преодолев три ступени, занял позицию рядом с дверным проемом.
– Можно!
Те, кто учились этому в Дельте, могут работать вместе с закрытыми глазами. Первым дверной проем прошел Мик, сразу ушел влево, долей секунды позже в помещение прошел и я, сразу уходя вправо. Стволы автоматов искали цели, готовые в любой момент разразиться очередью – но целей не было…
Обычная комната обычного фермерского дома. В этом доме, проходя через дверь, человек сразу попадал в гостиную, заставленную мебелью и с камином в глубине комнаты. Там же, в глубине комнаты была винтовая деревянная лестница, ведущая на второй этаж, и еще пара дверей, куда они вели – не знаю.
Мебель была перевернута, как будто кто-то занимал здесь оборону, в одном из перевернутых диванов была видна огромная дыра – от пули…
– Глянь… Слева на стене…
Скосил взгляд – кровь… Этакий мазок за высоте примерно метр от пола, как будто кто-то провел испачканной кровью рукой по стене, падая. И на полу – тоже кровь, уже засохшая…
– Чистим! Дверь!
Прикрывая друг друга, перебежали к двери, я поднял палец – иду первым. Мик согласно кивнул, замахнулся…
Удар! – дверь буквально вылетела, едва не сорвавшись с петель, я рванулся вперед и вправо, через секунду в помещении был и Мик.
Кухня… Большой разделочный стол, два холодильника… Грязные миски с какими-то объедками, разбитое окно, жужжание мух. Воняет страшно – несвежей пищей, гнилью…
– Чисто!
– Подтверждаю!
Перебежали к следующей двери, приготовились – и тут на улице ударили два – один за другим – пистолетных выстрела. Нервы и так были на взводе, грохот выстрелов словно хлестнул бичом…
Бросились к входной двери, заняли позиции. Я снова показал один палец – иду первым – и бросился в дверной проем, перекатился, чтобы сбить прицел, если кто-то целится по дверному проему, покатился по земле. И – замер.
Заложница – грязная простыня лежала рядом на земле, и она была совершенно голой – стояла над террористом, сжимая в руках пистолет. Увидев меня, она дернулась и повернулась ко мне, сжимая в руке пистолет…
Не знаю, почему я не выстрелил. В таких ситуациях нас учили – стрелять не раздумывая. Человек с оружием – опасность, промедлишь секунду – смерть.
– Брось оружие!
Девушка тупо смотрела на меня, сжимая пистолет. Возможно, она даже не поняла, что я сказал…
– На землю! Стреляю на поражение!
Тот же взгляд, расплывчатый, сфокусированный на какой-то точке на горизонте. Наширялась, что ли?
Скосил взгляд – Микки прицелился девушке в спину, встав на колено в дверном проеме…
– Не стреляй.
Медленно, не отводя глаз от девушки и не делая резких, способных напугать ее движений, начал подниматься с земли. Выпустил автомат, тот повис на ремне на груди…
– Не стреляй. И я не буду стрелять. Ты понимаешь меня? Девушка тупо смотрела на меня.
Я осторожно сделал шаг к ней, затем еще один. Подошел вплотную, обхватил ее руку с пистолетом своей…
– Отдай. Отдай, слышишь…
Девушка разжала пальцы, я едва успел подхватить пистолет. И тут она вцепилась в меня с неженской силой, затряслась, как будто от холода, заплакала с каким то подвывом, навзрыд…
– Ну все, все… Пошли…
Обхватив за талию я осторожно повел ее в дом. Мик настороженно поводя винтовкой, прикрывал нас. В доме я перевернул один диван так, что на нем можно было сидеть, с трудом оторвал от себя девушку, усадил. Та продолжала плакать, но уже не так как раньше – тихо, со всхлипами…
– Тебя как зовут? Меня – Алекс, его – Микки, а тебя? … Сложный случай. Что же с ней сотворили… Нащупал у себя в кармане плоскую фляжку, открутил колпачок…
– На, выпей. Будет легче. Выпей давай, выпей…
Силой, удалось заставить сделать один глоток. Глотнув, девушка закашлялась, тяжело задышала – я убрал фляжку. Впору было лечить нервы и самому – а ведь дом не зачищен. Сейчас саданут очередью со второго этажа – поминай, как звали…
– Давай еще раз попробуем. Я – Алекс, вон это – Микки, а ты?
– Лана…
– Как?
– Лана… Странное имя. Итальянка? Латиноамериканка?
– Хорошо, Лана. С именем разобрались, теперь второй вопрос. Сколько их было? Сколько было этих?
– Двенадцать… – тихо ответила девушка.
Мик, услышавший ответ по рации (она у меня была включена на передачу) дернулся, прижался к стене, направил ствол карабина на второй этаж. Есть от чего занервничать…
– Двенадцать? Ты уверена?
– Несколько… Уехали утром… Грузовик папы взяли…
– Какой грузовик? Какой?
– Белый… А чтоб…
В этот момент послышался далекий, очень далекий, но приближающийся шум двигателя…
– Сиди здесь! На улицу!
Бегом, уже не опасаясь обстрела, мы выскочили на улицу. Вдалеке – до него было метров пятьсот – пылил изрешеченный белый фермерский грузовик, он двигался по дороге, приближаясь к дому…
– Прикрой!
Мик упал на землю, перекатился за укрытие, начал бить одиночными, стараясь попасть в кабину грузовика. Из грузовика тоже открыли огонь – один или два дробовика, еще винтовка. Не обращая внимания на стрельбу, я добежал до пикапа, ввалился в кузов, схватил Барретт.
До грузовика было уже метров триста, несколько пуль ударили в борт пикапа, но не пробили. С едва слышным звоном осыпалось стекло в джипе, пробитое пулей – и тут я выпрямился в полный рост с винтовкой, прицелился в грузовик, удерживая винтовку на весу (От автора – никому не советую повторять. Из винтовки калибра .50 стрелять, держа ее на весу могут только физически очень крепкие люди, а больше двух – трех выстрелов так лучше не делать, если кости плеча дороги…). В прицеле, сквозь бликующее лобовое стекло отразилось лицо водителя, перечеркнутое перекрестьем прицела – тот врубился, но сделать ничего не мог. Задержав перекрестье прицела на груди водителя – тот в последний момент попытался пригнуться, спрятаться за моторным отсеком – я нажал на спуск….
