Мари Польская - С видом на жизнь. Дилогия (СИ)

Я скосила глаза, проверить его реакцию. Ректор вновь погрузился в раздумья. Потом он снова дал мне задание, за ним еще одно. Сравнивая результаты он, наконец, вынес вердикт:

— Кажется, я понял, как взаимодействуешь ты, музыка и силы. На самом деле ни слова, ни твой голос, ни музыка как таковая роли не играют. Ты, конечно, прекрасно поешь, но главное не это. Главное — что переживает твоя душа. То есть свои эмоции, свое настроение, свои чувства, а значит, и свои приказы ты передаешь музыке, вне зависимости от ее формы, а она воздействует на линии силы. Формы же музыки ты выбираешь сама, подсознательно те, которые близки твоим переживаниям в данный момент.

— Говоря проще, свое плохое настроение я могу передать любому человеку, даже если буду петь частушки.

— Что такое частушки? — ректор непонимающе взглянул на меня.

— Малая форма ироничной смешной песни.

— Что ж, юная леди, общий смысл ты уловила. Будем с тобой оттачивать мастерство, передавая не только настроение, но и приказы, советы, просьбы.

Этим мы и занимались изо дня в день. А еще ректор учил меня просто петь, не вкладывая в исполняемое произведение магии, что оказалось куда сложнее. Своеобразный щит, только защищающий не меня от внешнего воздействия, а людей от меня. Это умение сыграло хорошую службу. Еще тогда, когда проснулась магия, ко мне поступили предложения о сотрудничестве. Хозяева питейных заведений готовы были на все, лишь бы заполучить меня. Я сначала отказывалась, ссылаясь на малый возраст, а потом выбрала самый респектабельный из кабачков и предложила его переделать в ресторан. Тогда я гарантировала живую музыку два — три раза в неделю.

Выяснилась и еще одна особенность: я оказалась не способна к нападению. То есть боевой магия музыки в моем исполнении не станет. Именно так я думала на протяжении нескольких лет.

Все началось с обычного соперничества. Нашей Академии бросили вызов студенты — оборотни. Они изучают основы магии у себя на родине, лишь изредка приезжая к нам для обмена опытом. Вот и в этом году команда оборотней уже пару месяцев училась с нами бок о бок. Традиционно было решено провести турнир среди лучших будущих магов. Апофеозом его должна была стать Большая битва, типа земной «Зарницы». На полигоне строились замки, или их иллюзии, устраивались ловушки с призраками и настоящими зомби. В центре высился четырехцветный флаг — символ магического сообщества. Кто первый до него добирался, тот и побеждал. Стоит сказать, что Большая битва — основное соревнование в турнире. И за него начислялось самое большое число очков. Можно было победить в предыдущих трех конкурсах, но проиграть битву, а значит, и турнир. Оборотни, видимо, на это и надеялись. Они были явно слабее в первых состязаниях, направив все силы на подготовку к последнему. Поэтому накануне битвы мы выигрывали. Нашей команде достаточно было сыграть «вничью». Такое тоже бывало, если на поле не оставалось ни одного дееспособного игрока, а флаг красовался на своем месте. Но миром студенты расходились очень редко.

Я в турнире участия не принимала, так как, повторюсь, ну не боец я. Поэтому сидела на трибунах полигона и вместе с сокурсниками «болела» за наших. Выглядела в этот день я очень грозно: щеки были разрисованы нашими цветами: золотом и зеленью. А еще я связала фирменные шарфики, как у нас на футболе, сочинила кричалки и нарезала из бумаги флажки. В общем, мы были во всеоружии. А вот наши игроки что‑то совсем хандрили. Они попадались в простейшие ловушки, верили каждой иллюзии и шли прямо под перекрестный огонь оборотней. Уже через полчаса от начала битвы, перевес сил противника был сокрушающим. Когда на поле остался только один наш боец, я закрыла глаза и подумала, хорошо было бы, если бы все игроки противника сейчас просто не нашли флага, запутались среди миражей. Миражи…

Петь без музыки было неудобно и мне захотелось подыграть себе. На чем? Нити силы искрились вокруг меня, над полигоном, над трибунами. А мне они вдруг напомнили арфу. Я протянула руку к тем, что над самым полем и запела, перебирая невидимые струны.

«Хотя бы на час стать халифом в халифате галлюцинаций,Обрезать луну в полумесяц, ограбить небо в алмазах,Скакать на шестисотых верблюдах, набрать грудастых наложниц,Пускать пираний в бассейны и резать хромых павлинов…Не в этом ли высший смысл, а подай мне вон ту пиалу,Смотри, зыбучая влага бежит как песок сквозь пальцы,Такой же тонкою струйкой бежит и бежит наше время.Нам за ним не угнаться, так к чему же все эти вопросы!Куда мы бежим, если вся наша жизнь одни миражи,Просто теперь такие ты и я.Только ты не скажи, для того и нужны эти миражи,Чтобы забыть, что вокруг нас пустыня.Так много места под солнцем, так мало алмазов на небе,Ансамбль поющих барханов исполняет последние песни.А нам бы спуститься с дюны, откопаться бы после самума,Найти бы верблюжью колючку и грызть ее горькие корни.Но снова, и снова, и снова появляются на горизонте,То море, то цветущий оазис, то сверкающий золотой город.Туда мы больше не двинем, это мнимое изображенье!Мы будем ползти обратно, потихоньку ползти обратно!Отчего мы бежим, если вся наша жизнь — одни миражи?Просто теперь такие ты и я.Только ты мне скажи, если мы миражи, то кто же бежит?И где она эта наша пустыня».

Воздух дрогнул, игроки остановились и, не видя ничего вокруг, стали бродить по полигону, натыкаясь на оставшиеся ловушки. Они напоминали отравившихся тараканов. Меня вдруг кто‑то встряхнул как куклу и ударил по щеке. Слезы брызнули из глаз, и я потеряла сознание.

Во сне я парила в небе у самого Солнца, было жарко, но этот огонь не пугал. Я знала, что обидеть меня он не может. Но Солнце вдруг открыло глаза, посмотрела прямо куда‑то внутрь моей души, и залепило пощечину. От неожиданности я полетела и наткнулась на Луну. Луна поманила меня, позвала за собой, но только я шагнула поближе, она тоже ударила меня, только по другой щеке. И я вновь полетела, пока меня за шкирку не подхватила Звезда. Она пожалела меня, погладила по моим волосам, совсем как Зор в детстве, а потом со всей силы и злости стала бить по щекам.

— Вета, Вета… — долетел до меня голос. — Проснись, Вета. Да что же это такое, второй день пошел…

— Успокойся, уважаемый Зор, — это голос ректора, — она же весь резерв свой истратила, как вообще цела осталась, непонятно. Это ж надо додуматься: схватиться руками за нити, да еще и играть на них.

— Ты знаешь, меня это пугает больше всего остального, — прошептал Зор. — Я думал, такое невозможно. Теперь вообще все меняется…

— Что меняется, Зор? Ты что‑то от меня скрываешь?

— Мне не понравилось, что вот так просто она смогла повлиять на такую огромную аудиторию. Она! Совсем девчонка! С пока маленьким потенциалом! Надо подумать…

Мне надоел этот непонятный разговор, тем более, хотелось узнать, что же я такого натворила. И потом, сколько я лежу? Второй день? Я резко открыла глаза. Оба учителя замерли от неожиданности, а потом подошли к самой кровати.

— Вета, как ты себя чувствуешь? — дрогнувшим голосом спросил Зор.

— Плохо, — я заплакала и потерла горевшую от пощечин щеку, — меня все обижают. И солнце, и луна, и даже…

— Тише, тише, деточка! Все будет хорошо. Тебе просто сон приснился. Извини, мне пришлось тебя в сознание приводить несколько… нетрадиционно.

— Кто победил?

— Победителей решено было не определять, — ответил ректор. — Ты же со стороны вмешалась, вот если была бы в команде, тогда нам засчитали бы победу. Хотя, мы и не проиграли… Благодаря тебе… Но это не значит, что я поощряю твои опыты в присутствии посторонних людей. Представляешь, что было бы, если бы ты ошиблась.

— Я наказана?

— Это решит Совет магов. А пока отдыхай.

Ректор вместе с Зором вышли из комнаты. Последний на мгновение задержался в дверях, еще раз взглянул на меня. Глаза его были красными как кровь.

Глава 8

С тех пор, как он покинул палату медицинского корпуса, где лежала Вета, до самого Совета магов Зор девушку больше не видел. Лучше даже сказать, что он старательно ее избегал. То, что он собирался nbsp; — Это решит Совет магов. А пока отдыхай. nbsp;

сделать, старый маг предательством не считал. Да и можно ли считать предательством желание обезопасить мир. Он никогда не говорил Вете всей правды. Ни тогда, когда появился в ее деревне, ни тогда, когда рассказывал про патруль магов, не скажет и теперь. А вот Совету магов стоит знать все.

Совет собрался в кабинете ректора. Сюда прибыли руководители всех пяти Академий континента и придворные маги. Не было только мага Лигензии, где все и происходило, просто потому, что при дворе Алекса Ленца магом был он сам, а в сборищах коллег король участия никогда не принимал. Но Зора это устраивало, ведь сдавать девочку еще и королю не хотелось. Он проинформирует его позже, упустив некоторые подробности.