Эбби Грин - Девушка с татуировкой
Сейдик медленно поглаживал большим пальцем ее запястье, где бешено бился пульс. В голове Самии одновременно взорвалась тысяча фейерверков, мысли роились в безумной суматохе.
Совсем не соображая, что делает, Самия вырвала руку. Она чувствовала угрозу и быстро произнесла:
– Мне вообще-то нравится идея соблюсти традиции.
Сейдик вновь откинулся на спинку стула, и Самия удивилась, каким он может быть расслабленным и угрожающим одновременно. Его скулы выглядели отчетливей из-за темной полоски легкой щетины. Губы были невероятно соблазнительными.
Когда султан заговорил, его голос звучал хрипло.
– Я думаю, ты дразнишь меня, Самия. Ты говоришь одно, а смотришь на меня так, будто готова перелезть через стол и наброситься на меня. Это твоя тактика? Предстать перед мужчиной невинной и скромной, потихоньку показывая свою настоящую сущность, пока он, наконец, не станет молить о близости?
Самия подняла глаза. Ее лицо пылало. Да, Сейдик вообще не догадывался об истинной причине ее поведения. Просто он был первым мужчиной, который заставил ее потерять контроль над эмоциями. Он смог пробиться сквозь толстую стену отчужденности, которую она строила годами.
– Я не дразню. Поверь мне, – покачала она головой.
Его лицо вдруг стало серьезным.
– То есть то маленькое представление перед зеркалом не было игрой? Тогда почему ты так не хочешь любоваться своим отражением?
– Я вообще не понимаю, о чем ты, – выпалила она. – При чем тут игра? Я ужасная актриса и точно не смогла бы никого дразнить.
Самия выскользнула из-за стола. Взгляд Сейдика на секунду задержался на ее груди, но потом вернулся к лицу.
«Это ты дразнишь меня!» – хотелось ей закричать.
– Был долгий день, и, если ты не возражаешь, я иду спать.
Всю ночь Самия не могла уснуть, а впереди был еще долгий день. Симона отвезла ее в роскошный салон красоты на Елисейских Полях и теперь раздавала непонятные указания десятку специалистов, которые вились вокруг. Самия никогда не делала ни одной косметической процедуры, и теперь ей было страшно.
Вечером Самия заметила, каким уставшим выглядел Сейдик. Желая не подать виду, что она обеспокоена, Самия выпалила первое, что пришло в голову.
– Так как ты себе представляешь этот брак? – спросила она. Сейдик слегка нахмурился. – Я имею в виду… У тебя будут любовницы на стороне? Потому что я не потерплю этого. Я не хочу страдать от унижений и насмешек.
Принцесса сама удивилась, насколько разгорячилась. Еще недавно она решила, что ему просто необходимо иметь любовницу, а сегодня ей плохо от одной мысли о другой женщине.
Сейдик улыбнулся, словно наслаждался происходящим, и Самии захотелось дать ему пощечину.
– Начнем с того, что у меня никогда не было любовниц. Я никогда не изменял девушке, с которой встречался.
– Ты знаешь, что я имею в виду, – скривилась Самия.
– Несмотря на слухи обо мне, я буду верным мужем.
Самия вспыхнула и начала защищаться:
– Я вовсе не слушала сплетни. Но у тебя и правда было много женщин.
На лице султана появилось выражение отвращения.
– Мой собственный отец представлял моей маме своих любовниц. Из-за этого она стала затворницей. Я поклялся, что никогда не буду так обращаться с женой.
С женой. Просто с женой. Даже не «со своей женой». Так безлично, подумала Самия. Хотя чего она ожидала? Непонятно только, почему ее это так задевало.
– То есть ты не ладил с отцом?
Сейдик нахмурился и холодно посмотрел на Самию:
– Ну, не то чтобы не ладил. Мой отец часто злился по мелочам. Он вымещал свою злость на моей маме и на мне.
Самия тут же представила себе маленького мальчика, на которого не обращали внимания или еще хуже – ненавидели. Ее сердце сжалось. Интересно, выливалась ли злость отца в физическое насилие?
– Твоя мама живет с тобой? – спросила она.
Сейдик кивнул:
– Ей принадлежит часть дворца. Ты встретишь ее перед свадьбой, когда мы приедем в Бхарани.
Живот Самии скрутило при мысли о скорой свадьбе. Напряженный взгляд Сейдика, казалось, прожигал ее насквозь. Обручальное кольцо на безымянном пальце вдруг стало невыносимо тяжелым.
– А что, если… – Она затихла. Самия хотела спросить, что случится, если она не удовлетворит его в постели, но разве он бы ответил честно? Она решила закончить вопрос по-другому. – Что, если у нас будут проблемы с детьми? Например, я не смогу забеременеть?
– Я разведусь с тобой и найду другую жену.
Она открыла рот от изумления:
– Что, если в этом будешь виноват ты?
Он натянуто улыбнулся:
– У меня с этим проблем не будет.
Его самоуверенность поражала. Самия выпрямилась.
– Ну, вообще-то всякое возможно. Может, ты и султан, но это не дает гарантий, что…
– Это я знаю наверняка, – прервал ее Сейдик. – Я сдал все возможные анализы. У меня все в порядке.
– Но… Разве у тебя были причины сомневаться, можешь ли ты иметь детей?
Сейдик откинулся на стуле:
– Когда ты скажешь, почему испытываешь столько недоверия к зеркалам, я скажу, почему мне нужно было провериться.
Шах и мат. Самия ни за что не собиралась открываться перед ним. В этом случае последуют только жалость и насмешки. Повисла тишина.
– Я так и думал, – мрачно подытожил султан и поднялся из-за стола. – У меня есть еще дела, так что, если не возражаешь, я удалюсь в кабинет.
Самия тоже встала:
– Конечно, иди.
Он остановился в дверях и обернулся.
– Завтра утром по прибытии в Лондон состоится пресс-конференция, где мы с тобой объявим о нашей помолвке. Надень что-нибудь подходящее, – сказал Сейдик и усмехнулся, увидев ужас на лице Самии. – Не переживай. Говорить буду я.
Самию и Сейдика окружала толпа журналистов со всего света. Сверкали вспышками фотокамер, градом сыпались вопросы. Султан каким-то образом умудрялся отвечать на каждый из них, а Самия боролась с нарастающим волнением.
К ее облегчению, конференция не продлилась долго. Только под конец какой-то выскочка выкрикнул с задних рядов:
– Поцелуйте невесту! Вы ж не откажете фотографам?!
До Самии дошел смысл сказанного, только когда Сейдик повернулся к ней, и на его лице появилась саркастическая улыбка.
– Они ждут публичного проявления нашей любви. Как думаешь, справишься?
Самия нервно сглотнула. Она хотела крикнуть «нет». Лучше уж стоять перед сворой изголодавшихся папарацци, чем перед соблазнительным султаном. Принцесса не могла пошевелиться.
Сейдик прижал Самию к себе, такую миниатюрную и хрупкую. Она испуганно вздрогнула, и ему захотелось укрыть ее от посторонних глаз и защитить.
Он просто сгорал в предвкушении поцелуя, по венам бежал огонь. Сейдик прижался губами к губам Самии и ощутил их сладкий вкус. Они были мягкими, как он и предполагал. Султан не мог сдержать стон удовольствия.
Он почувствовал, как Самия вцепилась в его спину и выгнулась. Это был самый чистый и невинный поцелуй в его жизни, но по его телу бежали мурашки. Самия так соблазнительно прижималась к нему грудью.
Все тело Сейдика напряглось, а он продолжал пить сладкий нектар. Какая-то часть его говорила, что нужно остановиться сейчас, пока он еще окончательно не потерял рассудок.
Самии потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что султан уже прекратил целовать ее и пытается мягко отстраниться. Она чувствовала, что ее голова кружится, а губы слегка пощипывает. Звучавшие за спиной крики и свист, наконец вернули ее на землю. Самия позволила Сейдику взять ее за руку. Он повел ее к машине. Ее ноги дрожали, и принцесса молила высшие силы о том, чтобы не упасть на глазах журналистов.
Сейдик посадил ее в салон, но сам, казалось, не собирался садиться следом.
Его голос также не выражал никаких эмоций.
– Я останусь здесь – мне нужно успеть на самолет в Аль-Омар. Я отсутствовал слишком долго, и пора вернуться к своим непосредственным обязанностям. Я позаботился о твоей защите в Лондоне. Увидимся через две недели.
Чтобы Сейдик не заметил замешательства, отразившегося на ее лице, Самия отвернулась, пробурчав «угу». Как будто ее совершенно не волновал поцелуй и тот факт, что она чувствовала себя брошенной!
– Думаю, тебе хватит времени закончить все свои дела? – уточнил он.
Самия попыталась подавить нарастающий страх. Почему вопрос султана звучал так, будто она собиралась умереть? Может, это и в самом деле будет смертью в каком-то смысле? Но в ней бурлит жизнь, кровь кипит в венах, а разум насмехается над ней за подобные мысли. Она еще никогда не чувствовала себя более живой, чем сейчас! Даже когда сражалась с океаном на своей яхте.
