Георгий Зотов - Скелет бога
Зал, дрогнув, разразился аплодисментами.
Графиня фон Трахтенберг стояла белая как мел (речь стоила ей больших усилий), но старалась придать себе скучающий вид, как и полагается настоящему профессионалу. Аплодировали все – и директор департамента полиции Муравьёв, и шеф жандармского корпуса Антипов, и даже мерзавец Каледин был вынужден встать и присоединиться к остальным в безудержной овации. Алиса переживала триумф и приближалась к моральному оргазму, если бы не одно странное обстоятельство… Глава группы медэкспертов Хайнц Модестович Шварц сидел, развалившись в кресле, и всем своим обликом демонстрировал полное пренебрежение к её сенсационному докладу. Алиса уже собиралась возмутиться такой откровенной завистью, но Хайнц поднял руку. Все умолкли.
– Милостивая государыня, – вежливо заговорил обер-медэксперт, – покорнейше благодарим вас за плавание по жёлтым бухтам Всеволодъ-Сети и пересказ той информации, каковую мы без труда можем подчерпнуть в ежедневных выпусках «Благосвет-Новостей» и в программе «Кремлениум» на Новоимперском ТВ. Мистика, тайны – это то, что любим мы все. Жаль, что жизнь существенно прозаичнее. Я не буду читать вам лекцию с описанием вирусов двадцатого века, хотя о внезапном появлении «испанки»,[10] полагаю, вы извещены. Возьмём сразу эболу, унёсшую десять тысяч жизней в Африке-с. Откуда появился вирус? Неизвестно. Одни учёные считают его последствием бездумного кровосмешения негров с обезьянами, другие – результатом секретных опытов лабораторий спецслужб. Неважно. Сей вирус буквально растворяет внутренности человека, больной захлёбывается в крови. Ничего не напоминает? Следует не мешкая объявить опасность первого уровня и сделать город Корнилов карантинной зоной. Кто знает, возможно мы встретили бактерию, которой суждено вскоре уничтожить человечество, превращая лёгкие в морскую воду. – Хайнц Модестович победоносно обвёл взглядом аудиторию.
Алиса медленно закипала.
– Сударь… – произнесла она тоном, от коего рассыпались незримые кусочки льда.
– Сударыня? – с холодной любезностью осведомился медэксперт Шварц.
Каледин и сидящий рядом с ним князь Кропоткин (бывший любовник государыни Евфросиньи) безмолвно заключили пари на победителя в грядущей схватке. Антипов и Муравьёв, не рискнувшие возражать опасному дрезденцу, переглянулись.
«Это он зря, – подумал Каледин. – Сейчас баба-то моя из него котлетку сделает. Жаль мужика – можно сказать, только жить начинает. А теперь стабильно заикаться будет до конца дней своих».
– Соблаговолите-с объяснить мне простую вещь, – начала Алиса. – Если город Корнилов стал жертвой неведомого науке вируса, отчего тогда на Мальте уцелели все остальные жители, а население нашей планеты ещё не вымерло полностью, захлебнувшись морской водой? Согласно вашей логике, сударь мой, человечество обязано было прийти к печальному финалу как минимум в тысяча девятьсот шестнадцатом году, либо значительно раньше. А раз такого не произошло – значит, скорее всего, права я, а не вы.
Удар был силён. Хайнц Модестович застыл с открытым ртом – он явно не ожидал такого отпора. Кропоткин, вздохнув, незаметно протянул Каледину бумажку в тысячу золотых, и тот, озарившись улыбкой ехидны, с ловкостью спрятал её в нагрудный карман.
Многоопытный Шварц счёл за лучшее отступить.
– Возможно, сударыня, – сухо сказал он. – В любом случае предлагаю оставить обе версии на рассмотрение оперативного штаба-с. Он доложит в Кремль, и пусть высшие государственные чины разберутся, кто из нас правильнее оценивает ситуацию. У меня, конечно, никаких сомнений нет, но подождём главного вердикта-с.
Директор департамента полиции Муравьёв и шеф Отдельного корпуса жандармов Антипов, не сговариваясь, двинулись к выходу, дабы донести свои соображения по спецсвязи министру двора Шкуро – именно он занимался делами империи, ограждая государя от плохих сообщений. Каледин, воспользовавшись паузой, подсел к Алисе.
– Ты довольно крута, – заискивающе польстил он.
– Я сублимирую своё женское горе в убийственную ярость, – отрезала фон Трахтенберг. – И не надейся, что ты прощён. Едва закончится это расследование, я тебя зарежу. И как знаток криминалистики, позабочусь, чтобы следы твоей крови не остались на моей одежде.
– Ты бы лучше гувернантке позвонила, – флегматично напомнил Каледин. – Или забыла уже, как Варварушка усыпила прошлую, насыпав ей в кофе донормил, и отправилась на фильм ужасов? Она там так смеялась, что паре зрителей пришлось «скорую» вызывать.
Охнув, Алиса полезла в сумочку за телефоном. Но едва она набрала номер, как возле неё вырос адъютант Антипова – молоденький подпоручик Николя Александров. Щёлкнув каблуками, он пригласил «его сиятельство графа и её сиятельство графиню» пройти на командный пункт. Таковым оказалась комната позади конференц-зала, где обоих дожидались довольные Антипов и Муравьёв.
– Господин коллежский советник, – обратился Муравьёв к Каледину, – имею честь сообщить, что высочайшим повелением вы направляетесь в срочную командировку на Мальту, дабы по возможности оперативно провести расследование на месте и взять образцы ДНК жертв события тысяча девятьсот шестнадцатого года. Выезжаете прямо сейчас как начальник бригады. Для научной помощи к вам прикомандировывается обер-медэксперт Хайнц Шварц, – (тут Каледин еле заметно поморщился), – а для охраны и силовых функций – вахмистр Семён Майлов. Кроме того… – Муравьёв сделал паузу, – поедете и вы, мадемуазель фон Трахтенберг.
– Я?! – вспыхнула Алиса, представившая себе путешествие в славной компании Каледина, новоприобретённого врага Шварца и Майлова. – Простите, милостивый государь, но…
– Вами подписан контракт о сотрудничестве, – ласково заметил Муравьёв. – И согласно одному из его пунктов, вы обязаны ездить в командировки от департамента полиции. С целью смягчить ваше негодование, скажу, что на бригаду выдаётся безлимитная золотая кредитная карта «Visa-Патриотъ». Билеты в Валетту уже куплены.
Алиса приближалась к точке кипения, как взбесившийся чайник. Однако к её удивлению слова о золотой кредитке напрочь отбили желание устроить скандал, зато наполнили мозг красочными видениями модных магазинов Валетты. Она глубокомысленно кивнула и украдкой бросила взгляд на Каледина. Тот смотрел в другую сторону, насвистывая и размышляя, чем вызвано такое решение руководства – то ли их присутствие в Корнилове признано крайне нежелательным, то ли задание и правда не терпит отлагательств. За дверью комнаты послышались площадные немецкие ругательства – Хайнцу Модестовичу озвучили приказ начальства, проинформировав заодно о составе группы, отправляющейся на Мальту. Обычно невозмутимый обер-медэсперт не смог сдержаться.
Вспомнив опять о Варваре, Алиса быстро набрала номер её гувернантки.
Однако ей не ответили.
Глава 7
Обер-чаепитие
(дворецъ-особнякъ дворянъ Боголюбскихъ, Москва)
Глава государственного телевидения Святополк Боголюбский (по прошлому паспорту саксонец Леопольд фон Браун) посторонился, впуская в сени министра славянской культуры Евпатия Медовухина, в прошлой жизни Бернгарда Штюрмера. Троекратно поцеловавшись с гостем, он кликнул слугу, одетого в вышитую рубаху, ситцевые штаны и лапти, молвив просвещённое слово:
– Ох ты гой еси, ты лакеюшка, ты возьми-ка, орёл чернобровый мой, во свои рученьки во могучие рухлядь мягкую князя милостивого свет Медовухина, басурманами плащом прозываемую. Поклонюсь тебе в ножки белые, лобызну тебя в очи ясные.
Камердинер, не выказав удивления, с поклоном принял одежду.
– Лео, ты случайно не заболел после тяжёлой работы? – на чистом диалекте «заксен» шепнул Евпатий. – Что за древнерусский язык? Я даже половину не понял.
– Bruder, alles in ordnung,[11] – тихо ответил Святополк. – Просто ты ж сам понимаешь – время такое, нам нужно показывать себя патриотами, для этого ты сюда и пришёл. А общение на подобном наречии с прислугой – поверь, отличнейшая практика.
С тех пор как после присоединения Гельсингфорса к империи государь специальным указом обязал чиновников упрочить духовные скрепы и возродить культурные традиции России, в моду вошли, выражаясь на сленге приехавших в Москву вместе с государем дрезденских баронов, «обер-чаепития». Высшие сановники империи собирались в спешно отделанных с помощью персидских гастарбайтеров теремах «руссиш стиль» и всячески показывали свою любовь к России.
Леопольд и Бернгард вальяжно прошли в гостиную.
С полатей к ним навстречу поднялись куратор прессы императорского двора Сидор Вкусноколбасцев (барон Альфред фон Шмектвурст) и министр финансов Пантелеймон Рюрикович (Генрих Граф-Людинксгаузен). Славяне облобызались и закрестились на икону святого Владимира, перед которой хозяин загодя зажёг ароматную лампадку.
