Александр Мазин - Земля предков
– Нашли, значит!
– Он нашел, – ткнул в меня пальцем Медвежонок. – Я, клянусь бородой Тора, даже и не думал, что этот мелкий хёвдинг приведет меня к тебе. До сего времени молчал! Вздуть бы его, да нельзя: старший брат.
Хрёрек расхохотался.
– Ты меня звал в гости, я пришел… И врать не буду: рад видеть тебя живым и здоровым! – Улыбка так и не сходила с моего лица. Когда-то Хрёрек был для меня недосягаем, как небожитель. Сейчас…
Может, как старший брат. Что-то очень теплое. Совсем не то, что – с Рагнаром и сыновьями.
Тут я вспомнил, но спросить не успел.
– Что я жив, за то богов надо благодарить и вот их, – кивок в сторону Харры. – На руках меня несли. Ульфхам грудью закрыл, когда щит разбили…
– Он выжил, Ульфхам, – сказал я. – Мы заглядывали к бонду, который его выхаживал. Его дочь до сих пор по Ульфхаму сохнет. И папаша не против. Небедный, кстати, папаша.
– Еще бы ему быть бедным! Столько за меня взял, что на дюжину хватило бы! – В дверях стоял Ульфхам Треска собственной персоной.
Обнялись.
– Мне говорили, ты приходил к нашим в Хедебю, – сказал Ульфхам. – Но Хедин Морж сказал: тебе нельзя верить.
– Почему это? – возмутился я.
– Ты пришел на корабле Мурхи Лиса, а о нем известно, что он – человек Ивара, – рассудительно произнес Ульфхам. – И о тебе говорили то же. Как можно доверять тому, что служит Рагнарсонам?
– А сейчас мне, значит, доверять можно? – произнес я с вызовом. Не то чтобы я не понимал логику Трески… Но она мне не нравилась.
– Ты пришел, а драккаров Сигурда Змееглазого я что-то не вижу.
– Ну, один из его драккаров ты точно мог видеть, – бросил я камешек наугад.
Хрёрек и Ульфхам переглянулись.
– Сигурд знает? – спросил конунг.
Я мотнул головой:
– Ему сказали, что это кто-то из Асов позаимствовал его драккар.
– И он поверил?!
– Настолько, что даже лишил жрецов Оденсе ежегодного пожертвования.
Ульфам и его конунг развеселились. Треска прикрыл глаз ладонью и произнес инфернальным голосом, обращаясь к Медвежонку:
– Сколько ты убил во славу мою, берсерк?
– Ты пошути – и еще одним шутником в Валхалле станет больше! – пообещал Свартхёвди.
– Не хочу тебе лгать, князь, – сказал я по-словенски, – но Ивару Бескостному я должен. Он здорово помог мне, когда возникла нужда. Я поклялся, что приду по его зову и встану под его знамя против любого врага, если это будет не мой родич или не тот, кому я поклялся в верности.
– Тогда почему ты здесь? – куда менее радушно, чем раньше, произнес Хрёрек.
– Я искал тебя. Хотел убедиться, что ты жив, и не нужна ли тебе моя помощь, – ответил я. – И, не знаю, помнишь ты или нет, но я когда-то клялся тебе в верности.
– Я помню, – сказал конунг. – Но время идет, и клятвы забываются.
– Не мной, – возразил я. – Я здесь, и ты можешь на меня рассчитывать.
– А что же Ивар Рагнарсон?
– Пока он меня не звал. И ты должен понимать: я не так силен, как ты, чтобы ссориться с сыновьями Рагнара. Кроме того, моя жена и моя новая родня живут на Сёлунде.
– Я понимаю, хёвдинг, – по-скандинавски ответил Хрёрек. – Но всё же не понимаю, почему ты здесь? Ты приехал торговать? Или служить мне?
– Если примешь, – ответил я, – мы – твои. Но пока моя и его родня, – кивок на Медвежонка, – живут на Сёлунде, – против Рагнарсонов мы не пойдем. Ты должен это знать.
– А если Рагнарсоны придут сюда, что ты сделаешь?
– Я не стану сражаться, – ответил я честно. – Ни с ними, ни с тобой. Берешь ли ты меня, князь Рюрик, на этих условиях обратно в свой хирд? – спросил я, покосившись на Медвежонка. Как только мы перешли на его родной язык, он перестал трепаться с Треской и слушал очень внимательно.
– Беру, – не задумываясь, ответил Хрёрек. – Возможно, вскоре я сумею предложить тебе что-то лучшее, чем твоя земля на Сёлунде.
– У него прекрасная земля! – вмешался Медвежонок. – И у меня – тоже. Вряд ли здесь, в Гардарике, найдется что-то получше. Но раз мой брат решил пожить здесь, я тоже к нему присоединюсь. До конца лета уж точно! Думаю, таким, как мы, здесь найдется, чем поживиться!
– Грабить нельзя! – мгновенно отреагировал Хрёрек. – Купцов обдирать – тоже. Всё, что идет по Ольховой в Нево и дальше, в море – под моей защитой! А то знаю я вас!
– Одного купчишку они уже выпотрошили, – наябедничал Стрекоза.
– Вот как? – нахмурился конунг. – Кого?
– Виитмаса Щеку. А еще он едва не отправил в Ирий маленького Бобрёнка.
– Бобрёнка? – еще больше нахмурился Хрёрек. – Его-то за что?
– Хотел их с Медвежонком в поруб посадить.
– Вот дурень! – в сердцах ругнулся конунг. – Крови не было?
– Я поспел вовремя, – заверил Харра. – Развел.
– Всё равно тесть будет недоволен, – пробормотал Хрёрек. И нам: – Рассказывайте, как было дело?
– Что? – возмутился Медвежонок. – Вот так, всухую? Мы только с палубы сошли, а ты нам даже пива не предложишь? Не узнаю тебя, конунг! Раньше ты был щедрее!
– Ты прав, – согласился Хрёрек. – Харра! Распорядись, чтобы нам принесли выпить и поесть что-нибудь.
Но Стрекоза выполнять команду не торопился.
– Княже, я бы посоветовал пригласить за стол не только этих двоих, а еще и того, что остался на палубах, – сказал он.
– Успею, – отмахнулся было Хрёрек, но сообразил: сказано не просто так, и всё же поинтересовался: – Почему?
– Там у них еще один… Воин Одина, – сказал Харра. – Волк за него поручился, но… Всё же это воин Одина. Как бы не вышло нехорошего.
Хрёрек задумался ненадолго, потом спросил:
– Сколько у тебя людей, Белый Волк?
– Кроме нас с братом, одиннадцать. И десятка два трэлей, что мы забрали у эста.
– Этот – один из них? – Хрёрек показал на Квашака, переминавшегося у дверей.
– Этот уже свободный, – ответил я. – А держит он, кстати, подарки для Гостомысла. Для тебя, прости, ничего. Я же не был уверен, что встречу тебя здесь, – развел я руками.
– Но будут, будут подарки! – вмешался Медвежонок. – Мы – люди не бедные, конунг. С пустыми руками в гости не ходим!
– Подарками после обменяемся, – сказал князь. – Харра, вели отрокам, чтобы накрывали большой стол в трапезной, и сходи за его людьми. Скажи: конунг на пир приглашает. Есть там кто-то, кто знает Харру? – спросил меня Хрёрек. Но вместо меня ответил Медвежонок:
– Многие знают, – пробасил он. – Но лучше я сам с ним схожу. Хавгрим его всё равно слушать не станет.
И вышел вслед за Харрой.
– Хавгрим – это тот, второй берсерк? – спросил Хрёрек.
– Да. Знаю, ты их не любишь, но он – мой человек… И мой друг. Если ты принимаешь меня, то и моих людей – тоже.
– Это понятно, – кивнул конунг. – Но отвечаешь за него ты!
– Это тоже понятно… Конунг! – Я наконец задал вопрос, который давно меня мучил: – Кто еще выжил?.. Из наших?
– Немногие, – вздохнул Хрёрек. – Только те, кто шел со мной на «Соколе».
– Ольбард? Трувор? Руад? Рулаф? – начал перечислять я.
– Живы, – успокоил меня Хрёрек. – Варяги все живы. И Витмид, и Руад с Рулафом…
Хрёрек перечислял живых и тех, кто погиб, и я понимал, как мало осталось у него людей после той битвы. Многих убитых я не знал: это были те, кого конунг набрал позже, после похода на франков. Зато каждый знакомый среди выживших – радовал. Уцелели и Оспак Парус, и Витмид, хускарл, с которым меня вместе принимали в дружину… Но погибших было намного больше. Если сравнить с моими собственными потерями, то пропорция, в общем, такая же. Радует, что уцелели варяги. Ближе них у меня в дружине Хрёрека никого не было. Ну разве что Медвежонок со Стюрмиром, но они и сейчас со мной.
– А где они сейчас, варяги? – спросил я.
– На Нево ушли. Там, весть пришла, озорует кто-то.
– Уж не о нас ли? – поинтересовался я.
– Нет. Кто-то чудинов наших пограбил. Не из северных людей, поближе.
– У меня в добыче и чудин есть, – сообщил я. – Медвежонка обнести вздумал – и попался.
Конунг хмыкнул.
– Я его тебе подарю, – пообещал я. – А там уж сам разбирайся, тот это чудин или нет.
Хрёрек поглядел на меня пристально:
– У тебя не только имя изменилось, Ульф Свити, – сказал он.
– Да, – согласился я. – Многое было.
Говорить не хотелось. Зачем омрачать встречу?
Конунг хотел еще что-то, но тут в покои ввалился паренек и сообщил, что стол накрыт.
– Княгиню звать? – спросил он.
– Зови, – разрешил Хрёрек.
– Это и есть тот праздник, на который мы опоздали? – спросил я.
– Невелик праздник, если жених не то что невесту, а полный рог поднять не может, – буркнул Хрёрек. И я воздержался от дальнейших расспросов.
За накрытым столом сидело семеро мужчин боевого вида. Двоих я знал: Сигвада и еще одного, но не помнил, как его зовут. Остальных видел впервые. Семеро мужчин и одна женщина. Когда конунг вошел, мужчины встали. Женщина осталась сидеть.
