Рябинин Б.С. - ЗАБЫТЫЙ СКАКУН

Рябинин Б.С.

ЗАБЫТЫЙ СКАКУН

1

Поздней осенью сорок первого года на станции Талый Ключ, Свердловской железной дороги, остановился большой, пришедший издалека эшелон: открылись двери длинных товарных пульманов, и люди стали сводить на землю породистых исхудалых коней. Транспорт проделал тяжелый и опасный путь. На стенках вагонов виднелись следы пуль, у животных и сопровождавших их людей был измученный вид. Ступая на сходни, животные испуганно прядали ушами, вздрагивая при каждом резком звуке. Всего из вагонов вывели девяносто девять лошадей. Одна пала в дороге.

Транспорты с лошадьми продолжали приходить и позднее. Прибывали лошади самых разных пород – рысаки, скаковые, тяжеловозы. Их осторожно спускали по мосткам наземь и вели под уздцы мимо поселка к лесу, где в просветы между деревьями проглядывали крыши приземистых бревенчатых строений – скотные дворы и служебные здания бывшего Тало-Ключевского совхоза.

До июля 1941 года Тало-Ключевской совхоз занимался разведением свиней. Когда грянула война, свиней отправили в другое место, а усадьба совхоза превратилась в место сбора для поголовья конных заводов, эвакуируемых с юга.

Лошадей увозили от немцев, продвигавшихся в глубь страны. Гитлеровцев жадно интересовала продукция нашего коннозаводства. В местах расположения конных заводов они высаживали воздушные десанты, стремились захватить живьем лучших производителей. В это трудное время, когда каждый советский гражданин, оказавшийся в полосе военных действий, отдавал все силы, чтобы спасти народное добро, когда нескончаемые эшелоны с людьми и промышленным оборудованием тянулись из угрожаемых районов в глубокий тыл, много героизма и самопожертвования проявили работники советских конных заводов. Все – конюхи и зоотехники, административный персонал и простые рабочие – старались спасти от гибели созданное трудом целых поколений богатство. Под огнем врага лошадей грузили в вагоны; там, где это не удавалось сделать, их гнали гоном до следующей станции. Огромные табуны двигались по степи на восток. Видя, что добыча ускользает из их рук, гитлеровцы бросались преследовать уходящие табуны на самолетах. На бреющем полете фашистские стервятники гонялись по степи за матками с жеребятами, расстреливали из пулеметов. Коней укрывали в балках, в перелесках. Спасая животных, коногоны нередко гибли сами.

В короткий срок поголовье лошадей в Талом Ключе выросло до размеров большого завода. Все мало-мальски пригодные помещения срочно переоборудовались под конюшни. Несмотря на большую поспешность, все шло планомерно, к приходу очередного транспорта на заводе все были готовы к приему, каждое племенное животное получало отдельный денник.

Со Свердловского ипподрома, где было собрано много хороших лошадей, в одну ночь увезли более ста животных, чтобы освободить помещение для других; лошади были переброшены в Талый Ключ. В ноябре прибыл самый большой транспорт с Украины. Когда схлынула волна эвакуации, часть лошадей ушла из Талого Ключа на другие заводы Уральского треста. Сначала здесь собирались выращивать тяжеловесных медлительных уральских арденов, способных в одиночку везти по ровной дороге до трех тонн груза; потом— рысистых лошадей; в конце концов остались исключительно кони одних верховых пород – английские скаковые, англо-арабы, текинские и другие, назначение коих – ходить под седлом. Тут имелись экземпляры, стоимость которых исчислялась в десятках тысяч золотых рублей. Каждая из этих лошадей имела свою длинную родословную, к каждой был приставлен особый человек. Но среди них особую ценность представляла и особой заботой пользовалась сравнительно небольшая группа вороных и караковых коней прекрасного сухого и в то же время мощного сложения. Маленькая изящная голова, посаженная на гордо выгнутой шее, с тонкой нервной мордой, заканчивающейся просвечивающими раздувающимися ноздрями, огненный взгляд и необычайное благородство всех линий тела отличали этих замечательных животных. Им были отданы лучшие конюшни, за ними ходили с особой тщательностью. Это были «ростопчинцы» – знаменитые русские верховые лошади, – порода, которой издавна гордилось наше отечественное коннозаводство и которая наиболее сильно пострадала от войны.

2

…Удалившийся от политической и военной деятельности граф Алексей Орлов-Чесменский задумал под старость заняться коневодством. В своем поместье Хреновое он основал большой конный завод. Именитый царедворец, победитель при Чесме, желал вывести совершенно новую, неизвестную до того породу лошадей.

Для этой цели в 1775 году им был приобретен в Аравии за баснословно высокую по тому времени цену— шестьдесят тысяч рублей золотом – серый арабский жеребец Сметанка. Красота, правильность сложения и чистота происхождения Сметанки поражали современников. Он имел рост 1,52 см и, как утверждают современники, по девятнадцать ребер с каждой стороны. Обычно лошадь имеет не более восемнадцати пар ребер.

Выбор Орлова был не случаен. Благородный конь пустыни издавна привлекал к себе самое пристальное внимание всех знатоков и ценителей конного дела. На песчаных просторах Северной Африки и Аравийского полуострова создался идеальный тип кавалерийской лошади, словно самой природой предназначенной ходить под седлом. Арабский скакун привык пробегать громадные расстояния под палящими лучами солнца, не страдая от жары и довольствуясь в течение длительного времени самым малым количеством воды и пищи. Он насчитывал за собой тысячелетнюю историю и участвовал в создании многих современных пород.

Лошадь – одно из древнейших животных, делившее с человеком все испытания и невзгоды еще на заре истории. Лошадь участвовала во всех войнах, которые вел человек, без нее было бы невозможно великое переселение народов. В далекие от нас времена горячие берберийские кони несли на себе грозную нумидийскую кавалерию, бившуюся в Пунических войнах на стороне Карфагена против римских легионов; это были далекие предки современной арабской лошади. Южный Вавилон славился как исключительно богатый превосходными лошадьми. Очень рано овладели лошадью финикияне, ввозившие благородных животных из Каппадокии.

В древнем Египте – неопровержимо доказывают нам археологические находки и старинные манускрипты – лошадь как домашнее животное существовала уже в третьем тысячелетии до н. э. Более старыми могут считаться лишь азиатские лошади, одомашнение и использование которых в Индии и Китае началось за четыре и даже за шесть тысячелетий до нашей эры. Но о них мы знаем сравнительно очень немного [1].

О хорошо устроенных конюшнях в древнем Египте, Сирии и Палестине свидетельствуют многие исторические документы. Муж царицы Савской и зять египетского царя, Селамо, владел огромными конскими заводами и вел с Египтом систематическую торговлю лошадьми. В его заводах насчитывалось четыре тысячи упряжных и двенадцать тысяч верховых лошадей и 1400 повозок. Насколько ценились эти лошади, видно уже из того факта, что только за право провоза в Египет взималась пошлина с головы – 150 серебряных монет. Есть все основания предполагать, что блестящая арабская лошадь, которой было суждено сыграть такую важную роль в образовании многих современных пород, произошла именно от лошадей Селамо.

Тонконогий белоснежный скакун, не боящийся раскаленных песков Сахары, верный друг бедуина, уже много веков назад ценился очень высоко и мог составить целое состояние.

Но это – предыстория арабской лошади.

Первыми заводчиками в современном понимании этого слова были парфяне – народ, обитавший на востоке Малой Азии. Парфяне первые создали культурную породу лошадей, названную впоследствии арабской. Слава парфянских лошадей уже во, втором веке до н. э. заставила говорить о себе весь мир. Парфянская конница тревожила набегами границы Римского государства, парфянские кони не имели себе равных в состязании на быстроту бега и выносливость. Они легко уходили от преследования римской кавалерии, сидевшей на отборных персидских, лидийских и нумидийских конях. Плиний свидетельствует, что парфяне руководствовались в разведении строгим правилом: допускать в случку только победителей скачек и определенного происхождения. Жеребят у них усиленно кормили и заставляли ежедневно пробегать большое расстояние, для чего имелось специально отведенное место; в праздничные же дни устраивались обязательные скачки взрослых лошадей.

После триумфального въезда Суллы в Рим (138 — 78 гг. до н. э.) парфянские кони появились и в Риме. С этого времени начинается усиленное развитие конских ристалищ в цирках. В колеснице ли, в скачке ли под седлом, новые кони всюду оказывались лучшими. Для испытания этих лошадей в Риме была проложена прямая, посыпанная песком дорожка длиной на старую русскую меру 865 сажен. Лучшие скакуны проходили ее в 2 минуты 21 секунду; время измерялось по песочным часам. Ко времени Юлия Цезаря вся римская кавалерия уже сидела на выводных из Парфии конях.