Константин Калбанов - Концерн

ГЛАВА 1

Июнь 1998 года

Антон с явной неохотой отложил в сторону книгу и прислушался к дыханию корабля. Что-то было не так. Что-то заставило его отложить в сторону увлекательное чтиво. Что именно он пока не мог понять так, как был все еще далеко от настоящего. Мысленно он все еще был в 1904 году. Переживал успехи и неудачи русских армии и флота, прикидывая, что бы он сделал не так, будучи на месте того или иного командира. Как бы мог повлиять на исход войны адмирал Макаров, не подорвись на мине броненосец "Петропавловск", или хотя бы останься жив сам адмирал.

Но настоящее постепенно все же завладело им и Песчанин наконец осознал, что именно отвлекло его. Начала усиливаться качка.

Когда молодой капитан-лейтенант появился на мостике, его встретил помощник. Кисло улыбнувшись Старцев обречено развел руками.

— Вот командир, полюбуйся на наших синоптиков. Еще утром предсказывали не погоду, а манну небесную. Теперь весь эфир оборвали штормовым предупреждением.

— Сколько грозятся.

— До двенадцати баллов.

— Сколько!!?

— Ты не ослышался, командир.

— Да они, что там охренели!!?

Старцев молча взирал на ту бурю, что уже разразилась перед его глазами. Он прекрасно понимал Антона, еще несколько минут назад он и сам выдал такую трель, что любо-дорого. Затем вызвал штурмана и они прикинули сколько, до ближайшей безопасной стоянки, после чего на пару выдали ничуть не менее заслуживающую тираду и, собственно, в результате этих телодвижений он не успел вызвать командира, а когда уже собрался, то тот сам предстал пред очами своих офицеров.

— Ладно, это полемика, — успокоившись через минуту резюмировал Песчанин. — Сколько до ближайшей стоянки?

— Два часа полным ходом, — вступил в беседу штурман лейтенант Котов.

— А когда нас накроет?

— Ты перестал разбираться в погоде? — вопрос Старцева звучал с неприкрытой иронией и как-то нервно, было с чего нервничать.

— Нет, не перестал, — взглянув на штурманскую карту, Песчанин повернулся к рулевому и скомандовал, — право, тридцать.

— Что ты задумал, Антон? — в голосе Старцева отчетливо промелькнули тревожные нотки.

— Трудно догадаться? — невесело ухмыльнулся Антон. — Мы у Кунашира и там есть одна неприметная бухточка.

— Ты с ума сошел? Ночью в такую погоду?

— Здесь нам один хрен – кранты. Выхода нет, Андрей, играй побудку.

— Есть командир, — безнадежно вздохнул Старцев. Оно конечно лезть в ту неприметную бухточку, весьма сомнительное удовольствие, но если синоптики правы, то в море им точно верная смерть.

Молодые парни которым выпала честь служить на сторожевом катере №247 Тихоокеанской пограничной бригады сторожевых катеров с матами посыпались с матросских шконок. Но как ни были недовольны матросы неурочной побудкой, отлынивать никто и не пытался. Быстро одевшись матросы поспешили занять свои места согласно боевому расписанию, прилаживая на ходу спасательные жилеты. Морская жизнь быстро заставляет взрослеть и сплачиваться в команду. Иначе нельзя. В море каждый вручает свою жизнь в руки другого и сам держит в своих чью-то.

Погода менялась стремительно и, при сильном волнении маленький сторожевик в полном мраке, перекатываясь с одной волны на другую, нащупывая берег радаром, двигался полагаясь только на счисления штурмана. Вскоре определились три ориентира. Песчанин с удовольствием заметил, что катер вышел точно к намеченной цели.

Теперь начиналось самое трудное. Впереди был узкий, извилистый фарватер в защищенную со всех сторон маленькую бухту.

Оттеснив в сторону рулевого, Песчанин занял его место и, обернувшись к бледному как полотно штурману, озорно ему подмигнул.

— Валера, потом бояться будем. Командуй и не боись, я все исполню как надо! Машина, малый вперед! Понеслась душа в рай!

— Типун тебе на язык, — не сдержался Старцев, однако это было все, что он сказал. Дальше он только молча наблюдал за действиями штурмана и командира, боясь чем-либо отвлечь их. Катер немилосердно раскачивало на крутой волне. В такой ситуации удерживать судно на заданном курсе в условиях узкого прохода практически невозможно. Мысленно Старцев проклинал Песчанина на чем свет стоит, но продолжал хранить молчание.

Вдруг катер проскрежетал днищем о подводную скалу и в душе Старцева дохнуло холодом. Корпус мелко задрожал и завибрировал, снизу донесся гулкий звук удара, и все уже были готовы услышать звуки немилосердно разрываемого металла, но в этот момент катер вырвался из теснины прохода на спокойную воду бухты.

Заякорившись, Песчанин отдал команду осмотреть судно и, через пару минут, удовлетворенно выслушал доклады с боевых постов. Экипаж цел и невредим, не считая пары шишек и синяков. Повреждения – небольшая вмятина по левому борту ниже ватерлинии.

— Фу-у! Прошли по касательной, — облегченно, с задорной улыбкой произнес Антон.

— Антон это обязательно было делать? — вновь взвился Старцев.

— А у нас был другой выход? — вопросом на вопрос ответил он Старцеву.

В этот момент на палубу из машинного отделения поднялся мичман героических пропорций и осмотрев очертания берега, недовольно покачал головой и направился на мостик.

— Ну вот, мало мне было тебя, так теперь и с Гризли понял где собака порылась, — опять вздохнул Песчанин.

Механика не зря прозвали "Гризли" – косая сажень в плечах под два метра ростом, приплюсовать сюда еще свирепый своенравный характер и получится полное соответствие. Этот детина не мог ужиться ни с одним командиром и его за малым не списали вчистую, однако за него вступился Песчанин и уговорил приписать мичмана к его катеру. К тому же, Семен был по-настоящему знающим механиком, в дизелях разбирался превосходно, вся матчасть у него всегда была в полном порядке. А характер? Так Песчанин и сам был не подарок. Как так вышло, никто сказать не мог, да и для самого Антона это было настоящей загадкой, но мичман Гаврилов вдруг проникся к нему уважением и беспредельной преданностью, впрочем, в этом плане он не был одинок, вся команда любила и была предана своему командиру. Есть такая категория людей которая располагает к себе с первой встречи и ничего с этим не поделаешь.

Любой член команды знал непременно одно – командир их не бросит и не предаст ни при каких обстоятельствах, а главное, всегда оставался хозяином своего слова. Если Песчанин обещал поощрить, то поощрение было достойным, хотя подчас, чтобы добиться своего, ему приходилось становиться в пику с командованием. Если обещал наказать, то провинившийся буквально стонал под тяжелой дланью командира, причем в этом случае, гауптвахта была самым безобидным из возможных вариантов.

Поднявшись на мостик Гаврилов, словно медведь, в честь которого ему дали прозвище, навис над командиром и пророкотал своим неподражаемым басом.

— Когда прошла команда на малый вперед, я заподозрил что это может быть именно это место. Но я не поверил самому себе даже когда почувствовал знакомые повороты.

— Синоптики напутали, — слегка пожав плечами, прокомментировал Песчанин.

— Много?

— Баллов на пять.

— Да они там, что?! Совсем охренели. Эх, нету на них Советской власти, при советах живо бы по этапу пошли. Это же не одни мы в эту лабуду попали.

— Эт точно. Чай будешь?

— С коньяком? — С хитрым прищуром поинтересовался Гризли.

— С лимоном.

— За вредность положено…

— С лимоном, — упрямо гнул свое Песчанин.

Взглянув на командира, Гаврилов обернулся к штурману и старпому, но те проигнорировали его призыв о помощи. Выбора не было и он безнадежно махнул рукой.

— Приказать принести в кают-компанию?

— Прикажи организовать чай матросам, натерпелись поди, а мы – в мою каюту.

— Добро.

В маленькой каюте командира катера было тесновато для четверых, но как говорится в тесноте, да не в обиде. На небольшом столике были разложены пока еще не убранные книги.

Взяв одну из книг, Гаврилов прочитал название, ухмыльнулся и положил обратно. Старцев и Котов также уловили название книги, но эмоций выказывать не стали.

— Поражаюсь я тебе командир, — сокрушенно резюмировал Гаврилов. — Боевой командир. Лихой моряк. Гроза всех женщин и бильярда. И на кой черт тебе сдалась эта история. И ладно бы что разнообразное, а то одно и то же и про то же, только и знаешь, что русско-японскую войну гонять вдоль и поперек. Да ты небось уже больше любого профессора про этот период знаешь.

Принесли чай и Гаврилов был вынужден прекратить свою тираду. Когда же матрос ушел, Песчанин, не дав Гаврилову раскрыть рот, заговорил.

— Слушай, Гризли, ты любишь ловить рыбу?

— В смысле на удочку?

— Именно.

— А что может быть лучше рыбалки? Разве только рюмочка отличного коньяку с лимоном и кофе или женщины.