Гарри Гаррисон - В логове Льва

Гарри Гаррисон

В логове Льва

(Звезды и Полосы 3)

Анонс

Невероятный сценарий продолжает развиваться, следуя своей внутренней логике. А вернее, логике великого реставратора истории Гарри Гаррисона, который допустил активное вмешательство Британской империи в Гражданскую войну в США. По мнению Гаррисона, в войне между Англией и Соединенными Штатами победили бы последние. Американцами освобождена от имперского владычества Ирландия, подписан мир, но британский лев никогда не простит того, кто вырвал у него из пасти лакомый кусок. Провокации на море приводят к новому вооруженному конфликту. Однако теперь генерал Шерман принимает решение – перенести войну на берега туманного Альбиона, в логово льва, и попытаться раз и навсегда покончить с ним.

ПРОЛОГ

Авраам Линкольн, президент Соединенных Штатов

Угроза войны – да и сама война – нещадно преследовала мою страну во все время моего пребывания на посту президента Соединенных Штатов Америки, с самого момента моего вступления в должность. Вместо мирной передачи полномочий и продолжения правления закона, каковым благословлена сия страна, правление ею обернулось сплошными раздорами. Распри начались чуть ли не до того, как я вступил в Белый дом: южные штаты попытались порвать с федеральными, учредив Конфедерацию. И как только этот новый альянс открыл огонь по федеральным войскам в Форт-Самтере <Гражданская война в Америке началась 12 апреля 1861 года после того, как Форт-Самтер на острове Чарлстон был обстрелян войсками генерала Борегара. – Здесь и долее прим, пер.>, жребий был брошен. Так вспыхнула в Америке Гражданская война, и брат сошелся с братом в смертельном поединке.

Страшно даже помыслить, к чему бы это могло привести. Нация наверняка раскололась бы на два лагеря, доблестные воины погибали бы тысячами – и это в лучшем случае. А могло бы дойти и до национальной катастрофы, гибели сей страны как таковой.

Но волею рока суждено было иное. То, что началось с незначительного происшествия – захвата британского почтового пакетбота «Трент» кораблем ВМФ США «Сан-Хасинто», – британское правительство раздуло до невероятных масштабов, сделав из мухи слона. Как президент, я с радостью отпустил бы двух конфедератских посланников, захваченных на «Тренте», буде британское правительство вообще и лорд Пальмерстон с королевой Викторией в частности выказали бы хоть капельку понимания. Несмотря на все наши миротворческие усилия, они нещадно упорствовали в своих амбициях. А мое правительство не могло, не имело право уступить угрозам и хулам, на высочайшем уровне источаемым заморской державой. В то время как мы в Америке добивались мирного урегулирования наших национальных разногласий, они и думать не думали ни о чем, кроме откровенного противостояния. Мало того что мы сражались с южными отступниками, моему правительству пришлось иметь дело еще и с воинствующей заморской державой.

Увы, добиться мира между народами нам было не суждено. Простенькое, по сути, дело послужило поводом вторжению войск могущественной Британской империи на нашу суверенную землю.

Что было дальше – ведомо всему свету. Перед лицом угрозы извне нация сплотилась, и гражданской войне, битве между янки и конфедератами пришел конец. В результате воссоединившиеся Соединенные Штаты дали отпор агрессору, ставшему их общим врагом. Война, как и всякая другая, далась тяжелой ценой, но в конце концов единство и общность цели помогли нам повернуть захватчиков и вышвырнуть их с наших берегов. Канада, вдохновленная нашей победой, тоже заставила врага отступить, провозгласив независимость и сбросив иго колониального правления.

За время той войны я научился полагаться на умение генерала Уильяма Тикамси Шермана сражаться и побеждать. Северяне не чаяли в нем души, и для нас стало вопросом величайшей важности, чтобы офицеры армии южан тоже прониклись к нему уважением. Они оценили его опыт, принципиальность и полководческое искусство.

И отныне готовы были служить под его началом в войне против нашего общего врага.

В результате вторжению пришел конец и воцарился мир. Полноте, воцарился ли? К несчастью, битвам нашим не было конца. Лев британской короны уже проигрывал сражения – но еще ни разу не терпел поражения в войне. Как британцы ни тужились, но проглотить эту пилюлю так и не смогли. Несмотря ни на какие усилия с нашей стороны воззвать к их рассудку, они упорствовали в своей воинственности настолько, что предприняли новую попытку захватить нашу страну, на сей раз использовать как плацдарм истерзанную войной землю Мексики.

Мои генералы, поднаторевшие в военном искусстве, изобрели хитроумный план противодействия этой угрозе. Не позволив нашим армиям увязнуть в изнурительном конфликте на собственных границах, они решили переправить войну за океан, поближе к родным берегам противника.

Так началось американское вторжение в Ирландию. И как только британцы осознали, что их войска нужнее дома, Мексиканскому походу пришел конец.

С гордостью провозглашаю, что в Ирландии наши войска не только возобладали над противником, но и помогли освобождению многострадальной нации.

Я молюсь, дабы национальная рознь между двумя нашими великими державами наконец прекратилась. В последние месяцы меня занимали внутренние проблемы, а не внешняя политика. В августе прошлого, 1864 года Демократический национальный конгресс выдвинул своим кандидатом на пост президента Иуду П. Бенджамина – мужа достойного, не покладая рук трудившегося над примирением и воссоединением Севера и Юга; без него мир здесь был бы попросту невозможен. Я же с радостью встретил мое выдвижение Республиканской партией на второй срок, с Эндрю Джонстоном из Теннесси в качестве вице-президента.

Победить на выборах оказалось нелегко. С прискорбием признаю, что на Юге местами мое имя по-прежнему предано анафеме, и тамошние избиратели голосовали против меня, а не за кандидата от демократов. Однако солдаты – и недавно демобилизованные, и оставшиеся на службе – считали меня своим главнокомандующим, и их голоса решили исход дела.

Впрочем, все это дело прошлое. Мой второй срок начался в марте этого, 1865 года. Уже май, и одетый в зеленую листву и оживленный яркими красками цветов Вашингтон прекрасен как никогда. Америка желает лишь мира во всем мире, но, пожалуй, за последние четыре года чересчур привыкла к войне. Чтобы обеспечить войска оружием, а флот – судами, возникла промышленность, какой мы не знали прежде, даже в мирные времена.

Я стану счастливейшим человеком на свете, буде мне позволят мирно руководить этой процветающей страной, заботясь лишь о том, чтобы перековать мечи на орала. Раз уж наш промышленный гений преуспел в годину войны, он наверняка может преуспеть и в час мира.

Но восторжествует ли мир? Наши британские родственники агрессивны по-прежнему. Они все еще оскорблены изгнанием из Ирландии после стольких веков господства, напрочь отказываясь признать, что покинули сей зеленый остров раз и навсегда. Их политики произносят воинственные речи и бряцают оружием. Дабы воспрепятствовать этим враждебным нападкам британцев, наши дипломаты сейчас на Европейском континенте изо всех сил стремятся заключить торговые соглашения и укрепить связи Америки с другими странами.

Возобладают ли мир и здравомыслие? Можно ли предотвратить очередную военную катастрофу?

Мне остается лишь молиться всем сердцем, чтобы так оно и было.

КНИГА ПЕРВАЯ

Покушение

БРЮССЕЛЬ, БЕЛЬГИЯ

Июнь 1865 года.

Высокие – от пола до потолка – окна, распахнутые навстречу теплому солнцу, заодно впускали в комнату оживленный гул бельгийской столицы. А еще – запах конского навоза, к которому так привычен всякий житель большого города. Президент Авраам Линкольн, сидя на пышно изукрашенной кушетке периода Людовика XV, читал документ, только что врученный ему послом Пирсом, но, заслышав стук в дверь, поднял голову.

– Я погляжу, кто там, господин президент, – встрепенулся Пирс, с напыщенным видом направляясь к двери; впервые получив политическое назначение, он прямо-таки лучился от гордости. Бывший коллега Линкольна, служивший в той же адвокатской конторе, был банкиром на Уолл-стрит, пока президент не назначил его на этот пост. В глубине души он осознавал, что обязан этим назначением своему знанию французского и премудростей международной торговли, а отнюдь не политическим талантам, – и все-таки это большая честь. Широко распахнув дверь, он придержал ее, чтобы впустить двух генералов.

Поглядев на них поверх очков, Линкольн кивнул в ответ на воинское приветствие вошедших.

– Как вижу, господа, вы сегодня при кушаках, шпагах и орденских лентах, да еще и аксельбантах. Вы сегодня весьма элегантны.