Илья Бриз - Держава под Зверем

Илья Бриз

Держава под Зверем

— Товарищ генерал-полковник, — в двери появилась лысая голова Поскребышева, — телефонограмма от Маршала Берии. Он срочно вылетел в Ленинград. Там какие-то проблемы на строительстве атомной электростанции. Так что сегодняшнее совещание ГКО придется вам проводить.

— Спасибо, Александр Николаевич. Справлюсь как-нибудь.

Обычно непроницаемое лицо Поскребышева расплылось в улыбке, — А я и не сомневался.

Я сидел в кабинете Сталина в Кремле на втором этаже здания Сената и просматривал свежие сводки боевых действий.

"На западном фронте без перемен". Это у Ремарка. Того самого, который Эрих Мария. Любимый писатель юности. Соответственно в том моем прошлом мире. А здесь… Здесь Гитлер взял и объявил всеобщую мобилизацию в Германии двадцать пятого июня тысяча девятьсот сорокового года. Он еще на что-то надеется.

Советская армия неудержимо рвалась вперед. Развернутая по плану «Барбаросса» группировка немецких сухопутных войск включала три группы армий, девять отдельных армий и три танковые группы, включающие в себя сорок корпусных управлений (из них шесть управлений моторизованных корпусов), сто тридцать пять дивизий и одну бригаду. Эти войска в первый же день войны шестнадцатого июня тысяча девятьсот сорокового года должны были прорвать оборону советских войск и стремительным наступлением танковых групп развивать успех в направлении Москвы, Ленинграда и Киева. Не вышло. Вперед, на запад, пошли советские солдаты. И как пошли! Основное наступление развернулось на Западном фронте, которым командовал генерал армии Жуков. Сосредоточенные в лесах Белостокского выступа танковые корпуса вырвались в глубокий тыл противника и, разделившись, повернули на север и юг. Одновременно в расширяющийся прорыв закреплять успех ринулись мотострелковые бригады Западного фронта. Повернувший на север танковый корпус генерал-лейтенанта Катукова отрезал танковую группу немецкого генерал-лейтенанта фон Клейста и девятую армию генерал-полковника Бласковица и, замыкая котел, вышел к Данцигу, заодно отрезая всю Восточную Пруссию. Скорость движения поражала. Германцы просто не успевали реагировать. Следом за танками мотопехота под прикрытием многочисленной авиации спешно занимала оборону, не допуская разрывов линии фронта в тылу основного сосредоточения войск противника. Повернувший к югу корпус генерал-майора Рыбалко стремительным броском на Варшаву встретился там с частями генерал-майора же Ротмистрова. Вместе они с ходу вошли в город и захватили мосты через Вислу. Таким образом, танковое соединение генерал-полковника Гудериана и четвертая армия фон Клюге (последний тоже в звании генерал-полковника), состоявшая из четырех армейских корпусов и одиннадцати пехотных дивизий также оказались в большом «котле». Наши танки прорвали оборону противника под Брестом и Люблином, Пшемыслем и Ужгородом. Прорыв корпуса генерал-лейтенанта Полубоярова из-под Галаца на Плоешти лишил Германию румынской нефти.

Советский план первых недель войны был в основном выполнен. Все три немецкие группы армий были окружены, разрезаны и отсечены от снабжения.

А вот лично у меня, директора Службы Государственной Безопасности Советского Союза не все так радужно. Казалось бы чего мне еще надо? Три года назад я, безногий и однорукий инвалид, бывший майор спецназа ФСБ был десантирован в этот, как говорит мой друг и, по совместительству, директор проекта «Зверь» подполковник ФСБ Юрка Викентьев, параллельно-перпендикулярный мир в тело двадцатитрехлетнего младлея ГБ. За этот короткий срок я взлетел аж до четвертого человека в негласной табели о рангах на вершине власти нашей державы. Но основное задание у меня — максимально быстрое прогрессирование этого мира, в котором время течет почти в четыре раза быстрее, чем на первой моей Родине. А связи нет уже неделю. Что у них там произошло? У нас здесь почти все хорошо, а они там, на связь почему-то не выходят.

И, судя по всему, у меня здесь появился напарник из того мира. Васька Сталин вдруг как-то очень быстро в человека превратился. Мой особист, поставленный присматривать за ним, докладывает очень интересные вещи. Парень вдруг почти бросил пить и залетал если не как сам господь бог, то как его заместитель по летной подготовке. Рвется в бой и мочит фрицев почти в каждом вылете. Разделывает как бог черепаху по несколько штук за раз. Нашли, значит, подходящего донора в том мире? Норму Героя Советского Союза по сбитым Васька уже перевыполнил. Вот его папаша, то бишь мой будущий тесть, со встречи с Рузвельтом возвратится, пусть сам ему звезду на грудь и вешает. Постановление Верховного Совета уже есть. Командующий ВВС генерал-лейтенант Рычагов нахвалиться на майора не может. Полк ему вчера дал. Надо бы мне выбрать время и слетать посмотреть на этого нового Ваську Сталина. Заодно свою любимую проведаю. Соскучился за короткое время до жути. Концертная бригада, в которой вольнонаемной служит Светлана Сталина, там где-то недалеко должна выступать.

Глава 1.

Черт! Как голова болит! Надо же было так надраться вчера. Надраться? Пара бокалов "Вдовы Клико" — это надраться? Какое шампанское? — доносится до меня откуда-то из глубины, — два полуведерных бутыля с самогоном! Какой самогон в ресторане? В этой таверне "У веселого шушпанчика"? Да нет же, самогон, — опять лезет из глубины, — Ну и что, что с сивухой? Ведь хорошо же было? Тихо шифером шурша, крыша едет неспеша? Никогда за собой такого не замечал. Зажать эти, непонятно из какой глубины, лезущие мысли и взять себя в руки! Собраться! Усилием воли убрать боль. Уже лучше. Оценить обстановку и принять решение. Ты профи или где? Так, лежу на спине в одежде на чем-то жестком. В сапогах. В сапогах? С курсантских времен в сапогах не ходил! Отвлекаюсь. Не дело. Еще раз собраться и прокачать ситуацию! Вчера решили съездить в ресторан, отметить успешное начало войны там, в том мире. Нападение. Я прикрыл отход и ждал наших спецназовцев. Викентьев подергался, но приказ выполнил. Затем эта чертова граната… Приказ выполнил? Нарушил приказ и десантировал меня туда! Туда? Ну, Викентьев! Присягу же нарушил. Черт! Черт! Черт! Опять совершенно не о том думаю. С Викентьевым потом разберусь. Сейчас ситуацию прокачать надо. Никогда я таким расхлябанным не был. Или это от реципиента взялось? Задавить расхлябанность немедленно! Не первый раз в сложную ситуацию попадаю. Первое. Подавить в себе явную алкогольную интоксикацию. Сделано. Дальше. Кто я и где нахожусь? Осторожно заглядываю в эту непонятную глубину. Васька? Василий Сталин? Ну, ни х… себе! Стоп. Я же давно отучил себя ругаться матом. Это не мое. Это Васькино. Васькино? Все, нет больше Васьки! И Павла Ефимовича Когана нет. Есть Василий Иосифович Сталин! Не Джугашвили, а именно Сталин. Раз попал сюда, то надо соответствовать. Соответствовать и служить Родине! Родине или отцу? Кажется, на меня прилично наложил отпечаток Васькин менталитет. Значит надо прокачать через себя его память и выкинуть все лишнее. Как там Женя Воропаев рассказывал, надо работать с памятью? А ведь просто великолепно все помню! Еще раз стоп! Что рассказывала Ольга Шлоссер о выясненных последствиях переноса? Лучшая реакция, ускоренный метаболизм, отличная фотографическая память, повышенная регенерация. А Женя-Егор потом добавил про отличный слух, ночное зрение и выборочную эмпатию по желанию подсознания. Плюс низкая восприимчивость к алкоголю, повышенная потенция и постоянное чувство голода, со временем легко контролируемые. Просто супермен какой-то! Круто, как говорит молодежь! А я что, старый? Я же теперь молод! Мне же теперь не далеко за шестьдесят, а всего лишь девятнадцать! Девятнадцатилетний летеха! Вся жизнь впереди! Звание явно дали раньше времени за фамилию, а не за способности. А ну-ка! Концентрируюсь и представляю себя за штурвалом. Могу! Еще как могу! Как хочется в небо! Ничего, сейчас около трех-четырех ночи. Внутренние часы работают. Очень хорошо. Утром выбью себе полет. Обязательно выбью и отведу душу. Но, с Викентьевым я все равно разберусь! Приказы нарушать нельзя! Жизнь ему ломать не станем, но наказать надо будет обязательно. А сейчас все посторонние мысли в сторону и принимаемся за дело. Работа, прежде всего. Сначала разберемся с ближайшей памятью Васьки, именно Васьки, потому что Василий — это теперь я, а затем надо синхронизировать моторику тела, чтобы никто не заметил вселения.

Вызвать в себе Васькину память и бутафорить под него проблемы для меня не составляет. А потом постепенно сделаю вид, что повзрослел и остепенился. Практически бросил пить и стал нормальным человеком. Выпить Васька действительно любил. Была в нем этакая вседозволенность. А в отношении к окружающим еще и снисходительность. Недостатки воспитания. Рос без матери и, практически, без отца. Управление государством у Иосифа Виссарионовича очень много времени занимает. Вот что мне со Светкой и отцом делать, пока не представляю. Прошерстил Васькину память и почувствовал их родными. Даже Синельникова к Светке приревновал. Развратил сестренку. Вот умом понимаю, что они искренне любят друг друга, а все равно ревную. Черт знает что! Иосиф Виссарионович… Даже про себя называть его так очень трудно. Папа или отец? Легко! Там я его никогда не любил. Считал тираном. Уважал — это да. Да и было за что. А здесь… Именно, что люблю, как отца. Чудны дела твои господи. Васькина поговорка. Не верю я в бога. А в отца верю! Верю, что не ради личной власти поднялся отец на ее вершину. Верю, что благо державы для него во много раз важнее личных благ. Сколько в том мире после его смерти в шкафу обнаружили костюмов? Один гражданский, три повседневных френча и штопаный мундир генералиссимуса, в котором потом и хоронили. Черт! Аж передергивает всего, когда отождествляю мертвого Сталина из того мира и отца.