Анатолий Никифоров - Эмоции на 100%. Для тех, кто не любит врачей и лекарства

Объем информации может быть далеко не полным, путей к достижению цели – несколько, иногда много. Выбор наиболее верного из них обычно сопряжен с сомнениями, иногда с риском. В зависимости от успешности нашего продвижения к цели, мы можем переживать радость или огорчения, волнение поиска или удовлетворенность, и все эти эмоции корригируют нашу деятельность и способствуют ее продуктивности, приближая, а иногда и отдаляя, заветную цель.

Если мы не надеемся достичь цели или, мало того, уверены в ее недостижимости, если мы совершенно не представляем себе путей реализации потребности, то возникающие при этом эмоции носят главным образом астенический характер. Это растерянность, обреченность, отчаяние, страх. О людях, попавших в беду в открытом море и не знающих путей к спасению, Ален Бомбар говорит так: «Когда корабль тонет, человеку кажется, что вместе с кораблем идет ко дну весь мир; когда две доски пола уходят у него из-под ног, одновременно с ними уходит все его мужество и весь его разум. И даже если он найдет в этот миг спасательную шлюпку, он еще не спасен. Потому что он замирает в ней без движения, сраженный обрушившимся на него несчастьем. Потому что он уже больше не живет. Окутанный ночной тьмой, влекомый течением и ветром, трепещущий перед бездной, боящийся и шума, и тишины, он за каких-нибудь три дня окончательно превращается в мертвеца». Человека, не знающего пути к спасению, может охватить паника. Но бросьте в душу его искру надежды в виде пароходного дымка на горизонте – и вы увидите, как вспыхнут его глаза, как руки потянутся к веслу, как лихорадочно заработает он изо всех сил, стремясь приблизиться к рассекающему гребни волн плавучему оазису жизни. На смену астеническим эмоциям у него в этот период пришли эмоции стенического характера, что преобразило все его поведение.

Если мы не надеемся достичь цели или уверены в ее недостижимости, то возникающие эмоции – это растерянность, обреченность, отчаяние, страх.

Наблюдать за тем, как изменение характера эмоций ведет к изменению поведения человека, можно не только при исключительных обстоятельствах морской трагедии, не только в экстремальных ситуациях, созданных войной или стихийным бедствием, но и в мирной жизни. Ученики пятого класса выполняют контрольную работу по математике. Присмотритесь к ним – и вы увидите, кто уверен в своих силах и спокойно решает пример за примером, кто сомневается, но, тем не менее, не теряет времени зря и заполняет тетрадный лист столбцами цифр, хотя волнуется и не убежден в правильности своих действий; его волнение находит отражение в перечеркнутых цифрах, но рядом с ними нетвердая рука поспешно выводит другие числа, которые, как надеется исполнитель контрольной работы, вернее прежних. Если вы достаточно наблюдательны, то обратите внимание и на ученика, сидящего на предпоследней парте у окна, который проводит время явно непродуктивно. Лицо его растерянно, глаза бегают по сторонам, надеясь уловить что-то в тетради соседа, зубы грызут наконечник ручки, а в тетради, кроме заглавия работы, ничего нет. Что же творится с этим учеником? Да просто он не понял условия задачи и не может представить себе, каким путем ее можно решать, растерялся, отчаялся, потерял веру в свои возможности, а в связи с этим – потерял надежду справиться с заданием, и это уподобило его утопающим, о которых сокрушался Ален Бомбар. Но вот к этому ученику подходит учительница, говорит лишь одну фразу, направляя таким образом его мысль по нужному пути, и фраза учительницы воспринимается учеником так же, как терпящий бедствие в море воспринимает дымок парохода на горизонте. Ученик преобразился: глаза его вспыхнули надеждой, и быстро-быстро, наверстывая упущенное время, он застрочил пером. При этом изменились весь его облик, все его поведение. Он еще не уверен, что решит задачу правильно, но он почувствовал, что решить ее можно; этого было достаточно, чтобы у него появился интерес к работе, чтобы из пассивного и беспомощного он превратился в деятельного члена коллектива.

Достигшие обогащения вор, грабитель, взяточник не могут быть по-настоящему счастливы, ибо они должны постоянно скрывать от людей свои занятия, жить в страхе, боясь разоблачения и презрения окружающих.

Итак, степень информированности о пути достижения цели или удовлетворения потребности несомненно влияет на эмоциональное состояние человека. Чем выше информированность человека, тем меньше места остается для астенических, отрицательных эмоций, а, следовательно, больше шансов добиться цели, достичь ее наиболее рациональным способом. Но и это рациональное решение, как правило, все-таки не исключает эмоциональных реакций, ибо степень нашей информированности о путях удовлетворения потребности практически никогда не бывает абсолютной.

Надо сказать, что на эмоциональное состояние человека может влиять (и, к счастью, в большинстве случаев влияет) не только информированность о пути достижения цели, но и соответствие этого пути морали общества, в котором он живет. Если путь достижения цели оказывается в противоречии с принятым обществом виртуальным моральным кодексом, то достижение цели может быть безрадостным. Поэтому достигшие обогащения вор, грабитель, взяточник не могут быть по-настоящему счастливы, ибо они должны постоянно скрывать от людей свои занятия, жить в страхе, боясь разоблачения и презрения окружающих. Добытые нечестным, криминальным путем доходная должность, материальные блага, общественное положение, власть обычно не приносят радости, не дают человеку полного счастья. В связи с этим невольно в памяти всплывают пушкинские слова: «Да, жалок тот, в ком совесть не чиста».

Эмоции не только содействуют достижению цели. Они делают нашу жизнь содержательной, насыщенной, интересной. В связи с этим монотонная жизнь обывателя, направленная на удовлетворение только своих элементарных желаний, представляется тусклой, серой, душной, пробуждающей лишь скуку и щемящее чувство неудовлетворенности и скорби о бесцельно прожитых годах. Как порождение этой скорби звучат слова умирающего лермонтовского героя – Мцыри, проведшего большую часть своей безрадостной жизни в сумрачных степах монастыря:

Я мало жил, и жил в плену.Таких две жизни за одну,Но только полную тревог,Я променял бы, если б мог.

Глава 4

ГДЕ НАХОДИТСЯ ДУША

Скажи мне, где мечты начало? Мозг, сердце ль жизнь ей даровало?

Сегодня, пожалуй, вряд ли кто сомневается, что материальным субстратом эмоций и других форм психической деятельности, местом их формирования является головной мозг, хотя к этому, казалось бы весьма очевидному, умозаключению люди пришли далеко не сразу. Так, в Древней Индии главным вместилищем жизни считался пупок; в Древней Ассирии ум и чувства локализовали в сердце и печени; в Древней Греции во времена Гомера местом формирования и пребывания человеческих чувств также считали сердце и печень, а иногда и грудобрюшную перегородку (диафрагму). Только в VI в. до н. э. Алкмеон из Кретоны впервые высказался о мозге, как о «центральном органе ощущений и души». В V–IV вв. до н. э. это мнение было поддержано Эмпедоклом и Демокритом. Демокрит, между прочим, даже указывал на значение душевного спокойствия для нормальной деятельности организма. Гиппократ приблизительно в 420 г. до н. э. в трактате о священной болезни (эпилепсии) писал: «Человек должен в полной мере осознать тот факт, что именно из мозга и только из мозга происходят наши ощущения радости, удовольствия, веселья, так же как наши печаль, боль, скорбь, слезы. Мы мыслим мозгом и с его помощью можем видеть и слышать и способны различать уродство и красоту, добро и зло, то, что приятно и неприятно».

В Древней Греции долго еще было распространено мнение о том, что главным вместилищем психических функций является сердце.

Один из крупнейших философов древности Платон сделал попытку синтезировать известные к тому времени воззрения о месте формирования чувств и мыслей. Он считал, что в печени располагается «чревная душа», а в сердце – «душа мужества». Эти две души через посредство нервов связаны с «мыслящей душой», которая находится в мозгу. Но и после этого в Древней Греции долго еще было распространено мнение о том, что главным вместилищем психических функций является сердце. Эту точку зрения разделял, в частности, и такой непререкаемый авторитет тех времен, как Аристотель. В своем трактате «О частях живого» он указывал, что сердце – «вместилище чувств, страстей, ума и произвольных движений».

Борьба мнений о том, где же формируются чувства и мысли, продолжалась и позднее. И даже во времена Шекспира еще не вызывал удивления вопрос: «Скажи мне, где мечты начало? Мозг, сердце ль жизнь ей даровало?» (В. Шекспир. «Венецианский купец».) Надо сказать, что представление о влиянии эмоций на здоровье человека в ту пору было более определенным. Так, живший в XVI в. французский хирург Амбруаз Паре считал, что приезд цирка в город для здоровья его жителей значит больше, чем приезд аптеки.