Руслан Бушков - Баня по-Казански
Бани на территории Закавказья известны еще со времен царства Урарту (IX–VI вв. до н. э.). Особенностью их было снабжение водами горячих горных источников. И название Тифлис — Тбилиси переводится как «жаркий, теплый город». Библейскую Тивериаду, где вода кипит без огня, напомнили здешние бани более тысячи лет назад арабскому географу ибн — Хаукалю, автору «Книги путей и царств». Для людей того далекого времени они представляли одно из чудес света. Не зря по древнегреческим мифам в кавказских горячих источниках освежал свои силы античный герой Геракл, здесь лечились легендарные амазонки. Тифлисские бани отразились также в поэ¬мах «Шах — наме» Абулькасима Фирдоуси и «Витязь в тигровой шкуре» Шота Руставели. С восхищением описал их в романе «Кавказ» известный французский писатель Александр Дюма.
Слово «баня» лингвисты объясняют обычно как заимствованное из греческого и латинского языков, в которых «balaneion» и «balneum» означают «купальню» или «теплую ванну».
Раскопки археологов и произведения древнегреческих авторов указывают на распространение бань в Древней Греции еще в XIII веке до н. э. В мифах и легендах, эпических поэмах описывается купание в целебных источниках и горячих ваннах многих античных героев. Не обошлась без такой картины и знаменитая поэма Гомера «Одиссея»:
…Одиссея в купальне омыв, ЕвриномаТело его благовонным оливным елеем натерла…Дочь же великая Зевса его красотой озарила;Станом возвысила, сделала тело полней и густымиКольцами кудри, как цвет гиацинта, ему закрутила…Вышел из бани, лицом лучезарный, как бог возвратилсяОн в пировую палату и сел на оставленном стуле.(Перевод с древнегреческого В. Жуковского).
Во времена Гомера в Древней Элладе существовало множество частных и общественных бань, и даже издавались законы, предписывающие посещать их регулярно. Одним из инициаторов их был древнегреческий философ Платон (427–347 гг. до н. э.), считавший «сооружение бань обязанностью государства». «Баня очищает не только тело, но и все мое существо», — говорил его учитель и друг Сократ.
Другой ученик его, великий врач древности Гиппократ (около 460–370 гг. до н. э.), нашел, что «как суконщики чистят сукна, выбивая их от пыли, так свежий воздух, купание, ванны, массаж, упражнение очищают организм».
Банной ванне оказался обязан своим открытием выталкивающей силы жидкости на погруженное тело древнегреческий ученый Архимед (287–212 гг. до н. э.).
Эллины называли бани «купальнями Геракла» и без них не обходился ни один олимпиец. Они украшались дорогим мрамором и прекрасными статуями, наподобие знаменитой скульптурной группы Лаокоон, найденной, кстати, в развалинах бани.
При археологических раскопках в Греции обнаружены остатки настоящих банных дворцов — водолечебниц с оборудованными бассейнами, ваннами и душем. Древнегреческие бани были найдены также в Крыму и на Кавказе, где в развалинах Херсонеса и Анапы археологи откопали ванные комнаты и купальни, и даже бронзовые стригаля с ручками, которыми очищали тело.
«Баня, любовь и радость — до смерти мы вместе», — каменная плита с такой надписью обнаружилась при раскопках древнего Рима. Да, неслучайно древнегреческий философ Сенека (4 г. до н. э. — 65 г.) отмечал, что жизнь римлян немыслима без бани — термы. Жалким бедняком считал себя тот, по его словам, у кого на стенах бани не сверкает драгоценный мрамор и вода не льется из серебряных кранов. В те времена в Риме, городе с 1,3–миллионным населением, насчитывалось 865 общественных и 800 частных бань. Каждый новый римский император, восходя на престол, считал своим долгом построить общественный терм. Только в правление Августа (63 г. до н. э. — 14 г.) было возведено их 170. Строились термы с размахом и роскошью: целые банные дворцы и городки (знаменитый терм Каракалла занимал площадь в 12 гектаров и вмещал 2,5 тысячи человек) с мозаичным полом, мраморными бассейнами и фонтанами, золотой и серебряной мебелью, великолепными скульптурами. В императорскую баню даже вода подавалась по серебряным трубам. При них обязательно имелись массажные комнаты, огромные залы для гимнастических занятий, выступлений поэтов и музыкантов, и даже библиотеки и сады. Сами термы состояли из аодитриума — продолговатой комнаты — раздевальни со сводным потолком, тепидариума и фриджидариума — выложенных мрамором теплой и холодной голубокупольных комнат с бассейнами, ваннами и душем. Воду доставляли знаменитые римские водопроводы, первый из которых был устроен еще в 312 году до н. э. Термы топились древесным углем, дровами или нефтью, а еще так называемыми «бездымными» дровами, смачиваемые а отстое оливкового масла. «Наши бани накаляются так, как будто кругом пожар», — писал Сенека.
Едва ранним утром бой барабанов или звон колокольчиков извещали об открытии того или иного терма, как многие римляне устремлялись туда. Плата за вход была невысокой — издержки покрывала императорская казна, а детей вообще пускали бесплатно. В праздники такое позволялось и взрослым.
Целыми днями проводила в банях римская знать: в занятиях гимнастикой, упражнениях владения мечом, играх в харпастум — предшественник современного футбола. И все это чередовалось банными процедурами: сотни банщиков, массажистов, мозольщиков натирали тела лебяжьим пухом, очищали кожу деревянными скребками, растирали их бальзамами и ароматическими маслами и избавляли от мозолей, разминали мускулы, «Брошу я мяч и с Марсова поля направляюсь я в баню», — вырвалось из уст древнегреческого поэта Горация (65—8 гг. до н. э.). Здесь возвышался терм Агриппы, самый первый в Риме. Перед входом в него стояла статуя чистящего свое тело скребком юного атлета Апоксиомена. Бассейны тут выложены были таким прекрасным мрамором, отмечал Сенека, какой редко встречался даже в храмах.
Банное увлечение римлян всячески поддерживали именитые врачи. А великий римский медик Марк Аврелий Клавдий Гален (130–205 гг.) основал даже лечебную баню. Кстати, именно он одним из первых описал применение мыла при мытье, заметив при этом, что его изготавливали из жира и раствора золы с известью, Римляне называли мыло «сапо».
По примеру Рима стали устраиваться бани в Галии (Франции), Британии, Германии, Малой Азии и Сирии, Но в V веке, вместе с падением Римской империи, они утрачивают свое значение. Лишь в XIII–XVI веках последует постепенное их возрождение под впечатлением от восточных хамамов и славянских бань участников крестовых походов. Был учрежден даже один из высших британских орденов — орден Бани — за устройство их во время опустошительных эпидемий.
Несмотря на греческое и латинское происхождение названия, русская баня, ближайшая родственница татарской мунчи, — явление самобытное и также восходящее к далекой древности.
У арабского путешественника ибн — Фадлана, посетившего в 922 году Волжскую Булгарию, есть интересное наблюдение о русах, у которых было принято «обязательно каждый день умывать свои лица и свои головы»: «Девушка является каждый день утром, неся большую лохань с водой, и подносит ее своему господину. Он же моет в ней свои руки, свое лицо и все свои волосы. И он моет их и вычесывает их гребнем».
Мов, мовня, мовница, мыльня… Как только не назывались поначалу бревенчатые избушки с законопаченным мхом, отмеченные у славян арабским автором Абу Обейд Абдаллахалом Бекри как «дома для мытья». Упоминают о банях и древние русские летописи X–XIII веков. «И приде в словени, идеже ныне Новгород, и виде ту люди сущая, како есть обычай им и како ся мыют и хвощаются, — говорится в «Повести временных лет». — Бани деревены, и пережгут я рамяно, и совлокутся, и будут нази, и облеются квасом уснияном, и возьмут на ся прутье младое и бьют ся сами, и до того ся добьют, едва слезут ле живи, и облеются водою студеною, и тако оживут; и то творят по вся дни, не мучими никимже, но сами ся мучат, и то творят мовенье собе, а не мученье».
В Переславе в 1089 году для «неимущих людей» была построена даже каменная мыльня, прозванная в народе как «Ефимова баня» по имени здешнего епископа.
В русском народе к бане издавна относились с особым почтением и уважением. Войдя туда, просили у нее разрешения «помыться, попариться, на здоровьице поладиться», а при выходе непременно говорили: «Тебе на стаяньне, паренька, а мне на здоровья» или «Спасибо тебе, байнушко, за парной байнечка!» Здесь не полагалось громко разговаривать и ругаться, дабы не рассерчать невидимого банного духа — банника, голого старичка в листях от веника. Он мог при случае обрызгать кипятком, напустить угару, напугать моющихся поздно ночью. Чтобы задобрить его, в новую баню приносили хлеб — соль, а после бани непременно оставляли на полке воду, мыло и веник для банника.
Русские бани вызвали немалое удивление у монгольских завоевателей, не считавших нужным мыться и стирать одежду. «Эти домики называют «мыльни», — объясняет толмач хану Батыю, добравшемуся со своей конницей до Москвы зимой 1237 года, в историческом романе Василия Яна «Батый». — Там жители Мушкафы бьют себя березовыми вениками, моются горячей водой и квасом, затем окунаются в проруби. Это очень полезно. Оттого урусуты такие сильные».
