Ирина Власова - Пиявка и пчела лечат суставы. Метод лечения, который действительно помогает. Советы практикующего врача
Широко известно, что во все времена продукты пчеловодства использовали для сохранения женской красоты. В конце XIX века земская медицина в России успешно лечила продуктами пчеловодства инфекционные заболевания у детей, малокровие, болезни сердца и желудка, а теперь врач, назначающий ребенку одновременно не одно лекарство, как и положено, крайне редко присоветует присоединить продукты пчеловодства. Это очень грустно.
Не устану повторять, что если человек не имеет аллергических реакций на продукты пчеловодства, то не только можно, но и нужно их принимать обязательно, и, в первую очередь, если заболел. Не говорю уже о профилактике болезней. Это позволит не только обойтись без лекарств в определенных случаях, но и избавит вас от перехода в хронические формы болезни и убережет от нежелательных последствий лекарственного лечения.
Все-таки интересно получается: человек, пролечившийся всеми немыслимыми способами, которые не помогли, вдруг на каком-то подсознательном уровне понимает, что надо что-то делать, и, если хватает разумения не ходить по целителям всех мастей, то обязательно приходит к методам, которые выдержали испытание веками, то есть в традиционно народную медицину.
Но вот вопрос, почему не начинать лекарственную терапию вместе с «народными» средствами? Ведь после лечения продуктами пчеловодства, в сочетании с лекарствами или без них, ходить по врачам не будет никакой необходимости долгие годы в связи с хорошим самочувствием. Вот такая экономия сил, средств, времени.
А сейчас, как это ни парадоксально, только и слышим с экранов телевизора, что некого в армию брать, здоровых детей не рождается. Да, увы, это так. И причин этому много, но и то, что мы могли бы сделать в национальном масштабе – делаем очень мало, а точнее, не просвещаем и не учим, без финансирования это никому не надо.
Мне даже трудно понять, каким образом на наших прилавках задерживаются продукты пчеловодства, их при таком слабом развитии этой отрасли должны буквально сметать и тем самым способствовать развитию производства. Но реальность такова, что в действительности среднестатистический россиянин съедает не более стакана меда в год или менее 1 г в день. В среднестатистическом семейном бюджете расходы на мед практически не предусматриваются. Спрос обеспечивается небольшой, но хорошо осведомленной группой людей, которые потребляют не менее 4–5 кг меда за год, таковых в стране, если судить по количеству реализуемого меда, около 3–4 % (Поправко С. А., Москва). Может, и в этом кроется одна из причин слабеющей, убывающей, малоздоровой нации?
«Я есть то, что я ем», – утверждал Гиппократ, и я с этим полностью согласна.
Больше всего меня огорчает, что не только больные, но и подавляющее большинство врачей мало знают о возможностях пчелоужаления. По мнению врачей и ученых, изучающих свойства пчелиного яда, апитоксинотерапия является методом выбора при лечении многих болезней опорно-двигательного аппарата. Так, ученый Д. Сейн сказал, что если ему пришлось бы выбирать между гормонами и пчелиным ядом, то, несомненно, выбрал бы пчелиный яд, а доктор В. А. Перцуленко пишет: «Метод пчелоужаления является наиболее эффективным при заболеваниях суставов». Мой 15-летний опыт работы методом пчелоужалений позволяет полностью присоединиться к этим высказываниям.
Э. М. Лудянский, В. А. Перцуленко, Н. В. Неверова, А. Атлингер, Т. В. Виноградова, Г. В. Зайцев, В. Т. Порядин, Э. М. Алескер, П. Починкова, И. Доброводова, Э. Жисмонене, Г. Вайемансу, А. Балтушкявичус, Б. В. Охотский, Дж. Варрен, Ф. Форестье, М. М. Френкель, С. Иошимото – это далеко не полный список ученых, врачей, обогативших науку своими исследованиями в области лечения апитоксинотерапией в ревматологии. Совершенно необходимо, чтобы апитерапевт и ревматолог лечили пациента совместно, но тут возникает грустная пауза. Все дело в том, насколько лечащий врач владеет знаниями в этой области. Я обратила внимание, что врачи старшего поколения одобряют и рекомендуют лечение пчелоужалениями, ведь этот метод широко практиковался в поликлиниках и санаториях нашей страны. Современное поколение чаще об этом и понятия не имеет, не слышал об этом и молодой выпускник медицинского института. Но институт – это лишь первая ступенька к изучению такого сложного мира, как человек, и последующие знания и специальности приходится получать дополнительно и нередко – за немалые деньги. К сожалению, материальные ресурсы для этого имеются не у каждого врача. Вот и получается, что если сам растущий врач не склонен мыслить шире данных нам знаний в институте, то кроме того, чтобы твердить о немыслимых опасностях, кроющихся за укусом пчелы, он помочь вам советом, к великому сожалению, не сможет. Назначение лекарств, приводящих к различным осложнениям, да и наличие самой болезни, не приносит столько нелепых опасений, какие возникают при назначении меда, уже не говорю о пчелином яде. Не могу понять, где так всех успели запугать, ведь большая часть населения, если вдуматься, давно уже пчел и в глаза не видела, пчел от ос отличить не может – вот это отрыв в цивилизацию!
А страх основывается на эволюционно выработанном подсознательном чувстве опасности, что укус пчелы приносит боль, поэтому от нее надо бежать… Но тут надо различать: убегать от пчелы, чтобы не было больно, или бежать к ней, чтобы при помощи ее яда избавить от большей боли… А вот мощное развитие лекарственного производства, которое работает на поток неполное столетие, подсознательного страха у человечества не выработало, а мировая медицинская общественность находится в поиске более безопасных и эффективных методов лечения. Будем надеяться на лучшее.
Как-то я сказала одному очень хорошему молодому доктору-ревматологу, которого небезосновательно очень уважают его пациенты и для которых он является авторитетом. Я предложила ему: «Не направляйте ко мне тех пациентов, у которых, на ваш взгляд, заболевание проходит спокойно. Направьте тех, которые еще относительно молоды, и вы вынуждены назначить им гормоны, или тех тяжелых больных, у которых лекарственное лечение не увенчалось успехом. Вы увидите результат, у вас будет свой собственный опыт по результатам лечения, и если на ваш взгляд они покажутся вам неэффективными, тогда со всей авторитетностью будете говорить больным и коллегам о достигнутых результатах». Он вдруг вспомнил, что одна из его пациенток с восторгом отзывалась об апитерапии, она получала когда-то пчелиный яд в виде инъекций. Действительно, раньше он поставлялся из Германии под названием «апизартрон», а отечественная разработка инъекционного пчелиного яда испытывалась в нескольких клиниках, в том числе и Военно-Медицинской Академии – еще в советский период.
К моему удивлению, высказывания доктора свелись к подозрению о том, что у пациентки, наверное, не «все дома». Его заключительные слова: «Я и сам их лечу», – совсем привели меня в замешательство. Я ведь не о нас говорю, а о будущем больных, и решила – значит, опять кому-то не повезло. Ведь решать за больного, как ему поступить, в наши функции не входит, а вот дать квалифицированную информацию мы обязаны! Вдумчивый и «болеющий» за своего пациента врач не станет брать на себя роль Всевышнего. Признав свою некомпетентность в вопросах апитерапии, врач должен больного направить к специалисту.
В самом деле, не придет же в голову терапевту указывать, надо ли хирургу проводить операцию, исходя из того, что любая операция – это опасность, лучше ее не делать вовсе и никогда. Вопрос лишь в том, для чего проводится то или иное вмешательство и что после него ожидать. Ответившего так мне врача я оправдываю тем, что он хотел как лучше, с его точки зрения.
Один из ключиков к нежеланию предложить другие методы лечения, а не только апитоксинотерапию (пчелоужаления) я наблюдала, когда работала в поликлинике, будучи на приеме моей коллеги (по специальности – ЛОР-врача). Она проводила осмотр пациента лет 35, он почти не слышал на одно ухо после перенесенного воспаления. Я ее спросила, почему бы его не направить на лечение пчелами? Он еще совсем молодой! И знаете, что она мне ответила? «Ты видишь, как он одет?», имея в виду предполагаемую финансовую несостоятельность. Так что, одеваясь «бедно» на прием к врачу, вы рискуете только по этой причине быть лишенным разнообразной информации в случае, если за вас решат, на что вы должны потратить ваши средства – на лекарства и осложнения или на другие методы лечения.
Признаюсь, мне тоже тяжело, зная финансовую несостоятельность пациента, предложить дополнительные методы лечения, однако, осознавая, что я не имею права лишать больного информации, говорю о том, что будет полезно для больного, а наши пациенты весьма грамотны, чтобы разобраться в имеющейся, а не отсутствующей информации. И мои пациенты с горечью говорят: «Мне не сказал об этом ни один врач! Почему?»
