Л Сосновский - Уринотерапия - вчера, сегодня, завтра
Читая этот отрывок, приходишь к горестному заключению, что не биохимическое, а скорее гастрономическое восприятие многих лечебных древних средств препятствует их холодной практической оценке. Конечно, латынь и требования антисептики как будто находятся в вопиющем антагонизме с использованием мочи и навоза. Но это ложное противоречие. И более чем справедливо мнение В. В. Корпачева, что "часто просто высказывается умозрительное отрицательное суждение, основанное не на экспериментальных данных, а лишь на эстетической несовместимости старых рекомендаций с современными методами лечения". Но эстетство - только внешняя, как ни странно, наиболее приглядная часть обратной стороны медали. Другая, вероятно, отчеканена нелюбовью к логике, необоснованным презрением к древнему опыту народа и незнанием истории медицины. Вероятно, Г. Попов не знал, что средства лечения, о которых он писал, уже были проверены тысячелетним опытом.
Действительно, использование мочи и твердых экскрементов в качестве лечебных средств, если и не существовало всегда, то было введено в практику, по меньшей мере, несколько тысяч лет назад. Какие логика и эксперименты привели к выявлению лечебного действия этих препаратов, нам неизвестно. Обычные ссылки на практический народный опыт как их источник представляются достаточно легковесными. Согласитесь, кто бы стал экспериментировать, например, принимая свиную мочу для лечения почечно-каменной болезни! Не исключено, что появление этих "неэстетичных" средств в арсенале древней медицины было вызвано логикой и способами восприятия окружающего мира, отличными от наших. И, возможно, другими способами получения информации, совсем не обязательно худшими, чем те, которыми мы располагаем, в пользу чего свидетельствуют многие древние достижения, трудные для расшифровки, а в ряде случаев и недоступные для воспроизведения нашим современникам.
Созданные на основе неизвестной нам информации и логики, может быть и частично позаимствованные у животных, эти способы лечения дошли до нас, будучи уже частично утерянными, фрагментарными и, конечно же, без их исходной концептуальной базы. Поздние потребители этих способов, в том числе и малограмотные русские крестьяне XIX века, естественно, руководствовались уже своими представлениями о концептуальных основах этих способов, представлениями, безусловно, примитивными и отличными от тех, которые были использованы при создании этих способов. Несомненно, что при их современной оценке принимать во внимание медицинские воззрения таких потребителей бессмысленно. Интересно, что представления даже образованных пациентов о том или ином способе лечения почти всегда воспринимаются врачами со снисходительной иронией. Тем более странно, что взгляды крестьян были вдруг учтены и осмеяны.
Изложенное приводит к выводу, что излишнее эстетство и недостаток знаний порождают медицинские заключения, которые трудно отнести к разряду корректных. В особенности, если в них привносятся слова о потере нравственности. Согласимся, что болезнь как особое состояние позволяет несколько ослабить некоторые эстетические и этические нормы, принятые среди здоровых людей. Например, господа мужчины, спустить брюки и показать ягодицы незнакомой даме - не вполне вписывается в нормативы поведения в филармонии. Но не осудите же вы больного, стягивающего штаны, чтобы медсестра сделала ему укол. Врать нехорошо, но, как считают многие врачи, нельзя говорить неизлечимому больному, что он скоро умрет; нужно его обнадежить, т. е. обмануть. Таким образом, болезнь, особенно тяжелая, позволяет и врачу, и больному временно отказаться от некоторых обыденных стереотипов поведения ради выздоровления, в достижении которого важно не упустить в обличительном раже возможностей, пусть крайне неканонических с обычной точки зрения. Претензии врачей на профессиональную святость, естественно, несимпатичны. Но когда они мешают обретению больными здоровья, а то и спасения, их уже следует расценивать как тяжкое нарушение морали, иными словами, Грех, не прикрываемый никакими инструкциями и не замаливаемый никакими клятвами.
Высокая эффективность (не говоря уже о доступности) уринотерапии не видна разве что слепому. Неспецифические механизмы ее лечебного действия достаточно тривиальны, а многие специфические легко выявляемы, в диссертационном плане она вполне перспективна, в особенности сейчас, после появления электропунктурной диагностики. Наконец, ей легко придать импозантность, так ценимую в медицине. Но это сравнительно мелкие доводы.
Любая страна обязана иметь комплекс технологий различного назначения, используемых в тех или иных жизненных обстоятельствах, в том числе и критических технологий. Под последними мы подразумеваем технологии, позволяющие системе сохраниться в условиях выхода ее за пределы (условия) устойчивого существования. Применительно к здравоохранению можно говорить о том, что такая запредельная ситуация в Украине уже сложилась: чрезвычайное ухудшение качества жизни и снижение бюджета здравоохранения привело к увеличению заболеваемости и смертности нашего народа. Вряд ли стоит уповать в этих условиях на чудо; экономический кризис может тянуться и даже развиваться неопределенно долго и нанести народу непоправимый ущерб. Из этой ситуации есть только один выход - срочное внедрение в практику критических методов профилактики и лечения. Полагаем, что материалы настоящей книги достаточно корректно доказывают, что уринотерапия является одной из критических медицинских технологий.
Следует коснуться возможной роли уринотерапии во всей постсоветской медицине, которая должна адаптироваться к новым геополитическим и социально-экономическим обстоятельствам, существенно осложнившим и ухудшившим возможности ее функционирования. Эта адаптация неизбежна, поскольку реальное содержание практической медицины было всегда втиснуто в современные ей социально-экономические и другие рамки. Если исходить из наиболее честного, а значит достаточно "черного", прогноза, эта медицина еще долго будет бедной и, следовательно, адаптация к бедности является ее первоочередной задачей (при том условии, что она не собирается пользовать только состоятельных пациентов).
Мы полагаем, что адаптация медицины к бедности заключается в существенном расширении масштаба использования профилактической и лечебной терапией простых и дешевых средств адаптационной (простите за тавтологию) медицины. К ним относится уринотерапия в целом, инъекции некоторых аналогов мочи, а также некоторые другие терапевтические средства (гл. 2, 3, 5). Большая часть этих средств и приемов адаптационной терапии может использоваться амбулаторно и в домашних условиях, а их простота и дешевизна делает их доступными даже при платных лечении и профилактике.
Такое смещение акцента (изменение стратегии) позволяет не только отказаться от большого количества уже практически недоступных фармпрепаратов, но и снизить необходимость в проведении многих хирургических операций.
По нашим осторожным оценкам, такое изменение в направленности терапии может снять 30-50% нагрузки со стационаров без снижения, а скорее с повышением качества лечения, что, в свою очередь, позволит снизить общие расходы на медицину низкого уровня сложности. Соответственно разгрузка стационаров может расширить их возможности при лечении особо сложных и тяжелых заболеваний. Нетрудно заметить, что при таком повороте медицины к адаптационной терапии удельный вклад уринотерапии в лечение может оказаться очень высоким. Следует также сказать, что введение инъекционной уринотерапии в практику не требует существенных финансовых и временных затрат. Безусловно, воспроизводство технологии изготовления гравидана сейчас не представляет существенных трудностей. Наверное, осталась техническая документация, которая может быть использована. Наконец, добавим для тех, кто слепо верит в западную инициативу и преимущества западной медицины и кто может недоумевать, отчего это на Западе не используют уринотерапию, если она так эффективна. Причина проста - западным медикам и фармацевтам, привыкшим к своему высокому жизненному стандарту, не выгодны дешевые методы и средства лечения, особенно самолечения, которые могут сделать их бедными.
Почему же с таким презрением большинство медиков от нее отворачивается, изредка издавая вопль раздражения или негодования? Не из-за ущербного ли понимания реального достоинства врача, которое заключается прежде всего в умении помочь больному, не располагая аптекой и больницей.
Материалы настоящей и ранее опубликованных книг позволяют с достаточным основанием считать, что современная, в частности, аварийная, медицина не полна без уринотерапии и поэтому не имеет морального права уклоняться от детальной проверки ее возможностей. С другой стороны, оформление уринотерапии в сложившийся, повсеместно культивируемый и постоянно развивающийся раздел терапии без внимания и усилий официальной медицины является невозможным. Такие энтузиасты, как Г. П. Малахов и А. Н. Масленников, создав ценные практические пособия по древней уринотерапии, безусловно, принесли и приносят большую пользу очень многим больным. Но их талантливые и даже героические усилия не могут удовлетворить как качественно, так и количественно потребность массы больных в доступном и эффективном лечении. Теперь коснемся некоторых аспектов уринотерапии как одного из направлений бальнеотерапии.
