Владимир Жданов - Верни себе зрение. Лекции о естественном восстановлении зрения
Так, записали с литературой, да?
3. Заполнять дневник в соответствии с графиком и рекомендациями.4. Не делать тайны из того, что я сознательно отказался (отказалась) от алкоголя, табака и очков — наш метод основан на правде.
Вот вы знаете, соратники, среди нас с вами, соратники, есть такие соратники, которые нам с вами, соратники, совсем не соратники.:) Так? Вот есть люди, которые после окончания подобных курсов, я это называю «начинают крутить хвостом»:
— Слушай, пойдем, выпьем?
— Да не-не-не, я за рулём. Да не-не, я тут занят.
То есть человек начинает врать. Вместо того, чтобы сказать: «Я веду здоровый образ жизни, показываю прекрасный пример детям, всем окружающим». Человек начинает врать. Ну а если он начинает врать, его бесы подкараулят и ножку ему подставят. Это уже проверено.
И вот у меня был такой интересный случай. В Тюмени ко мне из деревни на занятия приехал один соратник, молодой парень, лет тридцать. Заходит на консультацию и говорит: «Где тут от алкоголизма лечат?» Я говорю: «Ну, заходи, тут всех от алкоголизма лечат». И он начал ходить на занятия. Я ему дал специальный дневник от алкоголя-табака (вам завтра раздадут эти дневнички), он начал с ними работать. Всё прекрасно, значит, всё нормально. Парня через неделю стало просто не узнать. А он целую неделю жил у родственников, только ходил на занятия, делал домашние задания и всю эту литературу перечитывал, сидел дома. Он на третий день перестал травить себя табаком. На пятый день проводил лечебное голодание, парень вообще талантливый, пишет: «Сегодня с меня течёт не моча, а табачный дёготь. Я из тридцати лет, с шести лет, двадцать четыре года сосу, значит, табак ядовитый. У меня мясо прокопченное, и вот эта копоть с меня выходит, лицо становится розовым, белым» и т. д. В общем, я говорю, парня к концу занятий стало просто не узнать. На последнем занятии руку жал: «Владимир Георгиевич, приезжай. Мы с тобой, так сказать, на рыбалку». Ну, в общем, всё прекрасно. И через неделю вернулся назад домой в деревню и не курит и не пьёт. Деревня ахнула.
— Ты, что, кодировался?
— Нет.
— Зашился?
— Нет.
— Лечился?
— Нет.
— А что не куришь, не пьёшь?
— Ну не хочу, не курю и не пью.
Неделю живёт, не курит, не пьёт и всё отрицает. Месяц живёт, не курит, не пьёт. Да, мало того, что не курит, не пьёт, письма куда-то посылает. Письма посылает, понимаете? Ну и когда он очередные дневнички послал, в почтовый ящик бросил, он за угол, а они тут же его вскрыли — заинтригована вся деревня: что ж с мужиком-то случилось? Вскрыли этот ящик, достали письмо. «О! Лечился! Ну вот же, видно, что лечился. Что ж ты?» И он, чтоб доказать им, что он такой же сумасшедший как они, нелечёный, взял бутылку водки, буль-буль-буль, залил в себя.
— Ну что, не умер?
— Не умер.
— Значит, не лечился?
— Ну, значит не лечился.
И пишет мне: «Что делать дальше?» Я отвечаю, ну а зачем врать-то было? Ну, приехал, сказал: «Ребята, прекрасный метод. Ни страха, ни насилия. Очищаешь сознание, душу, тело. Живёшь, как человек с новой трезвой программой».
Вот меня очень сильно выручает во всех таких ситуациях вот этот значок члена Союза борьбы за народную трезвость. Вы знаете, он мимо людей не проходит. Обычно:
— Что у тебя за значок? Ну-ка, ну-ка.
Я говорю:
— Союз борьбы за народную трезвость.
— Трезвость?! Да ты что! Да её ж удавили давно.
— Да нет. Это святая идея, вечная. Удавить её невозможно. Я не потому не употребляю алкоголь, что у меня там печёнка-селезёнка болит. Нет. Я народ свой трезвостью спасаю. И тебя с трезвостью своей я тебя спасаю.
И вы знаете, такая позиция в любой кампании, где бы я ни был, вызывает у людей уважение. У нас на Руси всегда идейных людей уважали. Да? Правда? А тут начинают разливать, я говорю:
— Я не употребляю.
— Ты что, больной?
— Да нет. Я, ребята, как раз здоровый человек. Я не употребляю. Это у вас не всё в порядке с головой — вы яд собираетесь сосать, дуреть, болеть с него, в конце концов, и помирать.
У меня был очень интересный случай. Я как-то в Омске разыскал своего однокурсника и одноклассника. Мы вместе физмат школу кончали, пять лет отучились в университете. А потом разъехались и двадцать лет не виделись вообще. И тут я разыскал его телефон, звоню.
— Здорово.
— Ты что ли?
По голосу узнал. Я говорю:
— Я.
— А ты где?
— В Омске.
— Да ты что! Приезжай ко мне.
— Да тут курсы…
— Никаких курсов, приезжай.
— Как ты-то хоть живёшь?
— Да тут вот маленький ребёнок, поздний брак. Ну, в общем приезжай, сам всё увидишь.
Ну, приезжаю, обрадовались, всё. А у него действительно, пятилетний сынишка, Петька, бегает. В 38 лет первого ребёнка родил, значит. С Петькой познакомились:
— Петька.
— Дядя Володя.
Всё как надо. Петька у них капризный, ну до невозможности. И он мне говорит: «Слушай, я пока тут подсуечусь к столу, ты Петьку займи чем-нибудь». Повёл меня Петька в свою комнату, да как открыл шкафы, да как повываливал оттуда автоматы, пистолеты, машины. Петька у них вот так живёт — на целый детский сад игрушек. Через пятнадцать минут мы с Петькой друзья не разлей вода. И тут заходит друг: «Ну, пойдём, сейчас мы с тобой Амеретты, Амаретты за встречу выпьем». Захожу в зал, в зале накрыт на двоих столик, стоит бутылка Амаретты, налито два стакана, тут закуска какая-то. Я сел. А Петька подходит к столику, стоит и думает, чего ему делать. На него не накрыли, его за стол не сажают, его сейчас спать будут укладывать, он тоже понимает. И вот он стоит и думает: «То ли скандал закатить, то ли ещё чего». А я смотрю, друг-то мой сомневается:
— А ты что Петька стоишь? Ну-ка садись с мужиками.
И пока Петька стул тащил, я из серванта достал третий стакан и полный стакан Амаретты Петьке налил. Сидим. Заходит его папаша великовозрастный. Смотрит, Петька сидит. Ну, думает, ладно, пусть сидит. Потом глядь — Петьке стакан Амеретты налито! И вы знаете, он мне так небрежно говорит:
— Не… Петька у нас не пьёт.
Понимаете? Петька у нас не пьёт. Ага. Я говорю:
— Как не пьёт?
— Не-не-не-не. Петька пить не будет.
И тянется стакан забрать. Я говорю:
— Петька, будешь пить?
Петька аж двумя руками вцепился: «Буду пить! Ага!»
— Будет пить, ты чего?
— Не-не-не, Петьке нельзя.
— Да почему?
— Ну, это же алкоголь.
Он испугался, что мальчонку напою. Я говорю:
— Ну и что?
— Как что? Ну, это же яд.
Я всё ждал, пока он скажет слово «яд». Я говорю:
— Яд? Да ты что? Надо же, а. Алкоголь — яд. Слушай, а до скольки лет алкоголь яд? Вот он что, до шестнадцати лет яд, да? А в шестнадцать паспорт дали, он уже не яд, иди и пей? Э, нет. Давай так: чем своего Петьку поишь-кормишь, тем и меня пои-корми. А яд мы пить не будем.
Взяли с Петькой два стакана, пошли, вылили в унитаз, смыли. Я говорю: «Смотри, Петька! Алкогольный яд не пей, дураком станешь!» Петька пулей папкин стакан хвать: «Папка! Дураком станешь!» Вылил. А он обалдел, она ж тысячу рублей, бутылка-то, стоила по тем временам. А я говорю:
— Да ты посмотри, кто я.
[От автора сайта: Указывает на свой значок члена Союза борьбы за народную трезвость.]
Он прочитал, говорит:
— Господи. Да я ж совсем забыл. Тут в 84-м году твои лекции по Омску ходили в магнитофонной записи. Я их ещё и переписывал, да гордился, что это мой друг, одноклассник, однокурсник.
И вот вы знаете, соратники, мы с ним за этим трезвым столом просидели-проговорили всю ночь. Всю ночь просидели за этим столом. И так мы эту ночь пообщались душевно… И что с нами делают, со страной делают, с детьми-то с нашими что в конце концов будет? И я в очередной раз понял, сколько же душевного человеческого общения сожрала у нашего народа эта страшная алкогольная отрава. Нормального душевного человеческого общения.
Представьте, ну осталась бы эта Амаретта. Ей бы не кончилось, там бы вторая, третья, четвёртая бутылка. Нахрюкались, через час вспомнили бы какую-нибудь пошлую историю, завалились спать. На утро голова болит, на душе, как говорится… Вот вам и вся была бы встреча старых университетских друзей.
Но меня поразило то, что впервые за 45 лет ему мысль пришла в голову: «А детям-то почему?» Ну, детям же никто не наливает алкоголь, правда? Все знают: для детей алкоголь — яд. Но если для детей яд, то почему тогда для взрослых он не яд? Если он вообще для живого организма яд.
Следующее запишите.
5. Не производить над собой алкогольных, табачных и очковых экспериментов.
Вы знаете, не перевелись среди нас ещё экспериментаторы. Вот уже три месяца живёт, всё нормально. «Дай-ка попробую, как оно подействует? Оно ж как-то должно подействовать, правда? Дай-ка попробую».
Сразу вам хочу сказать, соратники: ничего из этого «пробования» хорошего не выйдет. И пробовать не надо.
