Паническая атака. Избавиться раз и навсегда! - Андрей Владимирович Курпатов

В случае вегетативных приступов, характерных для панических атак, мы имеем дело с банальной привычкой (или «условным рефлексом», как кому будет угодно).

Когда мы заходим в собственную квартиру, нам не надо думать, где располагается выключатель, мы автоматически по нему щёлкаем – не задумываясь, абсолютно автоматически (читай – рефлекторно). И именно такая привычка лежит в основе вегетативных приступов.

Часто условным сигналом к возникновению вегетативного приступа оказывается та или иная обстановка (например, вид общественного транспорта или толпы), а в большинстве случаев таким сигналом оказывается просто наша мысль: «Сейчас мне станет плохо!»

Второе: есть в нашем неврозе то, что является плотью и кровью вегетативного приступа, – сама условная реакция.

Как мы помним из опыта И. П. Павлова, условной реакцией его собаки было выделение слюны, а ещё собачья радость – виляние хвоста, облизывание, топтание на месте в нетерпении предвкушения. Звоночек звенит, а собака в ответ на это слюной истекает, облизывается и хвостом машет.

Если бы мы не знали, что тут действует условный рефлекс, то мы решили бы, что перед нами классический пример собачьего сумасшествия. Ей звенят, а она облизывается! Точно псина «не в себе»!

В случае же вегетативного приступа у человека подобным условным рефлексом, условной реакцией также являются две вещи – одна больше, другая меньше, но всегда обе вместе:

• первая – собственно реакция вегетативной нервной системы, которая весь наш слабосильный организм и начинает баламутить;

• вторая – наш страх собственной персоной, чувство тревоги, паника: «Господи, спасите, помогите, помираю!»

Здесь важно осознать следующее: после того как условный рефлекс включился, т. е. соответствующая реакция (и вегетативный приступ, и сам страх) запустилась под действием условного раздражителя, делать что-либо уже поздно – остаётся пожинать плоды собственной непредусмотрительности.

Пока она – эта реакция – не прокрутится от начала и до конца, суетиться нечего: процесс пошёл, жди следующей остановки, а там уже думай, как не проколоться в следующий раз.

Иными словами, если мы хотим предупредить возникновение этой нежелательной для нас условной реакции, необходимо:

• во-первых, предусмотрительно снизить свои тревогу и напряжение прежде появления условного стимула (собственно, для этого мы и обучаемся с вами расслаблению, дыханию, переключению внимания во внешнее);

• во-вторых, при угрозе появления стимула, ставшим для нас условным сигналом к панической атаке, проделать ряд психотерапевтических мероприятий, которые будут способствовать устранению данной конкретной условной реакции в данной конкретной ситуации (об этом нам разговор ещё предстоит).

Третье: есть в нашем поведении – мыслях и действиях – то, что закрепляет возникающие у нас вегетативные приступы, страх и тревогу, т. е. «положительные подкрепления» нашего отнюдь не положительного поведения.

Что это за «положительные подкрепления»? Прежде всего, это наше потакание собственным страхам.

• Говорит нам страх: «Не пользуйся общественным транспортом, а то плохо будет!» И мы не пользуемся!

• Говорит: «Иди к врачу, обследуйся по полной и добейся от него серьёзного диагноза, а то пропустишь собственную смерть от тяжёлой болезни!» И мы послушно отправляемся мучить человека в белом халате.

• Говорит: «Скушай горсть таблеток, выпей бутылёк корвалола, возьми с собой феназепам, а то узнаешь, где раки зимуют!» И мы послушно едим, пьём, берём.

• Начался у нас приступ, а страх тут как тут и сообщает: «Вот, говорил я тебе! Помрёшь сейчас, как собака! Вызывай скорую помощь! Бей в колокола, а то они по тебе будут поминки справлять!» И мы пугаемся, вызываем и бьём.

• Наконец, говорит нам страх: «Не слушайся психотерапевта, он тебе голову морочит, твоя болезнь развивается и погубит тебя в расцвете лет!» И мы не слушаемся себе же на голову.

Итак, всякий наш поступок, продиктованный страхом, – есть послушное, раболепное служение собственному страху. От этого он только усиливается, автоматически усиливая и все симптомы нашего вегетативного недомогания.

Всё это, разумеется, помогает нашему страху разрастись до невиданных размеров. Он ведёт себя как лесной пожар, перекидываясь с одного дерева на другое, с одной жизненной ситуации на другую, с одного «леса» на другой. Чем не подкрепление, чем не закрепление!

А ещё если повторять это регулярно, то тогда и вовсе от этой зависимости никогда не отвязаться. Ведь повторение, как известно, мать учения, т. е. «закрепление» ранее пройденного материала.

Послушное следование нашему страху сопровождается чувством облегчения – нам начинает казаться, что мы спасаемся и потому спасёмся. Разумеется, это иллюзия, поскольку тут сама опасность иллюзорна, а потому и это «спасение» – чистой воды профанация.

Тут в дело вступает иллюзия счастья, которая, как это всегда бывает, манит и обманывает: нам действительно становится легче, когда мы умудряемся избежать грозившей нам, как в момент ужаса казалось, «катастрофы». Но именно это «легче», это облегчение и выполняет роль положительного подкрепления страха – не зря боялись, так сказать, выжили! Но разве бы мы умерли, если бы не сбежали? Нет, конечно! Но кто будет об этом думать, если так хорошо, спокойно стало на душе?

Да, так наш страх продолжает свою жизнь, а мы свою превращаем в хроническую муку и нескончаемое страдание. За что мы с собой так? Верно, потому что не слишком беспокоимся о собственном душевном состоянии – готовы разменять его на медяки мнимого благополучия и «чудесного спасения».

В сущности, подобная тактика мало чем отличается от поведения американских аборигенов, которые выменяли свои сокровища на бессмысленные зеркальца и «огненную воду».

Последствия, мне представляется, здесь очевидны…

Возможно, кому-то теория условного рефлекса покажется слишком простым объяснением беды под названием «паническая атака». Но это только на первый взгляд всё так просто.

В действительности, если мы начинаем разбираться, оказывается, что всё достаточно сложно:

• стимулом, вызывающим у нас приступ, может оказаться практически всё, что угодно, включая и наши собственные мысли;

• сама реакция – это не один только вегетативный приступ, но и страх, а они всегда усиливают друг друга;

• наконец, то, что закрепляет наш страх – то самое избегание пугающих ситуаций, – воспринимается нами, как средство избавления от него.

Поэтому простота тут только кажущаяся, но непросто – это не значит невозможно. Эта проблема решается, только нужно смотреть на неё во всей её сложности и понимать, что условные рефлексы – это серьёзная штука.

Настоящие же условные рефлексы, самые злокозненные условные рефлексы не у собак И. П. Павлова, кошек или птичек, а у нас – хомо сапиенсов или хомо не-сапиенсов (это кому как будет