Сатпрем - Мое пылающее сердце
Товарницки: Вещи утратили для Вас свою реальность?
Это было... это было на стороне мертвых! Не знаю... на другой стороне.
Я был на другой стороне.
С той минуты жизнь не могла больше быть естественной, что люди понимают под "естественным". Уже нельзя было просто так идти с корзинкой за хлебом.
Я был именно в этом состоянии, когда вышел из концлагерей. Я был поистине на другой планете, и это было... невыносимо.
Товарницки: Вы завербовались в "Ecole Coloniale"?
Да.
Товарницки: В каком городе?
В Париже.
Товарницки: В Париже?
Я все еще находился в том противоречии: я был полу-бретонцем, полу-парижанином. Другими словами, одной ногой я был в открытом море, а другой -- в тюрьме. Точно так!
Но и здесь милость постучалась в мою дверь.
У меня был кузен, которого только что назначили губернатором Пондишери, во французской Индии, и он предложил мне: "Не хочешь поехать со мною в Индию?". Это было мое спасение, потому что я действительно не знал, что бы я делал в Париже. Это было мое спасение. Он взял меня с собой... И я увидел Шри Ауробиндо.
И в тот день, когда я увидел Шри Ауробиндо, внезапно... да, я наполнился той самой вещью, которую я имел... ощупью переживал как ребенок, и с этой вещью я столкнулся в концлагерях.
И это было КАК РАЗ ЗДЕСЬ. Оно смотрело на меня и наполняло меня -прямо передо мной.
Это было передо мной, живое. Это было прямо здесь, во взгляде.
Товарницки: Попытайтесь вспомнить. Расскажите мне о той встрече.
Как встречаешься в Индии с человеком подобным Шри Ауробиндо?
Со Шри Ауробиндо было несколько по-особому. Он никогда никого не принимал. Но три-четыре раза в год его ученикам и всем желающим дозволялось проходить перед ним, чтобы увидеть его (в Индии это называется "даршан").
Так что в тот день я пошел вместе с толпой и предстал перед ним, думая, что он был великий мыслитель, вы понимаете, и это все. Шри Ауробиндо был "мыслителем", "философом". По прибытии в Индию я немного о нем прочитал, только ознакомился, и думал, что он великий мыслитель.
А я встретил не мыслителя; это был взгляд -- я встретил существо.
Товарницки: А где он был?
Он сидел в большом кресле, а рядом с ним была Мать. И шла как бы процессия -- действительно, вы представали перед ним, чтобы он взглянул на вас. Не посмотреть на него, а чтобы его взгляд открыл... ту дверь в нас, дверь, которая наполняет.
Товарницки: Вы уже знали о его работе?
Нет. Но по прибытии в Индию, непосредственно перед встречей с ним, я прочел "Очерки о Гите"; я прочел ряд книг... И сразу же я почувствовал: это не похоже ни на что из того, что я читал ранее, что смог понять прежде: это нечто другое.
Но для меня он все еще был "мыслителем". И внезапно я оказался перед нечто, что не было "мыслителем", перед существом, не похожим на все то, что я встречал на земле. Существо, которое было СУЩЕСТВОМ, живым БЫТИЕМ. Не человеком в костюме или даже с белой шаддрой, накинутой на плечи. Нечто, что было... было воплощено во взгляде, в теле, в его атмосфере, что я переживал в открытом море, в лодке. Вся эта грандиозность была там, в существе. Все ЭТО глядело на меня.
Это как если бы я внезапно распознал свой дом. Я узнал место, где я мог бы дышать, место, откуда я пришел -- я был дома.
Товарницки: И все это произошло во мгновение ока?
Это длилось, не знаю, четыре секунды... четыре секунды. И я никогда не забывал их.
Товарницки: Как когда Свами Вивекананда в первый раз встретился с
Рамакришной. Это длилось долю секунды.
Это узнавание, понимаете ли. Точно так. Это не то, что вы открываете нечто другое; вы внезапно узнаете что-то.
Это... как "да", но более глубокое, чем "да". Это как раз "ТО", вы понимаете. Нет больше чужестранца. Это я, взирающий на самого себя -это Я, внезапно. Я, настоящий я, в точности то, что остается после того, как сброшена все ложь и все ненужности. Это то-что-остается.
Вот что было в тех глазах.
Товарницки: Это была ваша первая встреча.
Да. Я никогда не забывал ее.
Поэтому я решил, что должен жить этим. Я сказал себе: если человек может воплотить это, БЫТЬ этим, что чувствуется как "мое", что же, хорошо, тогда это то, чем я должен жить, что я должен найти.
Но я был еще... я все еще должен был постранствовать.
И все это происходило в ашраме -- ашрам был как бы другой церковью, а я не мог принять это. Стены и я... все стены были мне тюрьмой. Будь то на Востоке или Западе, нет никакой разницы. Так что не могло быть и речи о том, чтобы присоединиться к "Ашраму Шри Ауробиндо". Что-что, но только не это!
Но... тот взгляд продолжал преследовать меня. То существо, те минуты бытия постоянно преследовали меня.
Я ушел.
Этот взгляд заставил меня решиться... раз и навсегда покончить с тем псевдо-будущим, которое я нарисовал для себя в колониальной администрации. Поэтому я сказал себе: "Я покончил с этим. Не могу больше это вынести." Не могу ПРИТВОРЯТЬСЯ, что живу. Это больше невозможно.
Я подал прошение об отставке. И я ушел.
Высадка в Кайенне.
Товарницки: И куда Вы отправились?
Сначала я вернулся в Париж. Оказавшись там, я не имел представления, что делать. Затем, однажды, гуляя по улице, я проходил мимо транспортного агенства, в витрине которого красовалась карта мира с пароходными линиями, выделенными красным цветом. Так что я ткнул наугад и сказал себе "эта линия". На другом конце этой линии было написано "Кайенне". Я сказал себе: "Что же, отправлюсь в Кайенне".
И я был в восторге! Я подумал: "Это наверняка должен быть ад! Так что я отправлюсь туда. Пойду в ад. До самого дна и посмотрю, что там есть."
Потому что в моем романтическом воображении Кайенне служил символом ада... (*). Я думал: "Пойду туда, в самое пекло ада, и переживу то же, что однажды пережил в концлагерях. Я просто хочу БЫТЬ ТЕМ."
Поэтому я взял билет третьего класса и поплыл в Кайенне. Просто вот так.
Товарницки: Для чего?
О, не имел представления! Никакого! Просто... пойти в ад -- в ад, если возможно, или во что-либо другое -- на самое ДНО всего этого, к КОНЦУ -- к ЭТОЙ Вещи.
В то место, где эта плоть, это существо должно ПРОКРИЧАТЬ свою суть. Или же умереть.
Я не был привязан к жизни. Я был привязан к... Хорошо, если я должен умереть, пусть я умру, идя к крайнему пределу.
И вот тут я открыл нечто чудесное.
Что столь чудесное, что когда в существе возникает настоящий вопрос, на него начинают приходить всевозможные ответы. Всякая милость (мы можем назвать ею что угодно), всякая милость приходит, чтобы помочь.
Когда я смотрю на свой полный курс -- болезненный, весьма болезненный -- в котором я прошел через такое множество вещей, я всегда, всегда вижу руку милости, помогающую мне -- помогающую здесь, там, везде и отвечающую на мой зов. Вот в чем суть! Если бы люди только знали... Они жалуются на свое существование, но это из-за того, что они неискренни.
Потому что если зов искренен, то он НЕИЗБЕЖНО влечет материальный отклик -- МАТЕРИАЛЬНЫЙ, вы понимаете. ________________________________________________________________________
(*) До 1945 г. Кайенне был французским центром каторжных работ.
Товарницки: Это не ответ в запредельном.
Конечно, нет! Я не верю во все это.
Это ответ в материи.
Я странствовал по Гвиане, неся с собой только "Жизнь Божественную". И в своих парижских ботинках. Вот как я прибыл в джунгли.
Товарницки: Книга Шри Ауробиндо?
Да, "Жизнь Божественная". Я нес ее в руке, а на ногах были парижские ботинки, и это все. Вот как я пришел в джунгли.
Товарницки: Это то, что Вы назвали "встречей с прошлым Земли"?
Да.
Но все же я пережил там трудные времена.
Потому что все замечательно: вы приходите в лес в своих парижских ботинках, но, внезапно, вы оказываетесь лицом к лицу с такой стихией... В течение нескольких дней я был... (как бы выразиться?), не сказал бы "напуган", потому что в своей жизни я уже немало повидал вещей, чтобы еще раз пугаться, но... вы просто не представляете, что такое джунгли!
Было несколько дней, когда я был несколько ... физически напуган, когда я не знал... не знал, как жить дальше.
Товарницки: Но, Сатпрем, Вы достигли Кайенне, правильно?
Да.
Товарницки: Только не говорите мне, что сразу кинулись в джунгли!
(смех) Нет, нет! Вот как все было...
Товарницки: Да, как? Как это делается?
На пароходе, в третьем классе, я повстречал одного приятеля, "охотника за минералами", который сказал мне: "В Кайенне есть Горное Управление. Так что если ты хочешь пойти в лес (потому что именно туда я направлялся, конечно же), если ты хочешь пойти в лес, то можешь сначала обратиться в Горное Управление и предложить им свои услуги в качестве старателя или кого-то, кто им требуется."
Поэтому по прибытии я отправился прямо туда -- у меня не было денег, совсем ничего, вы понимаете. Я пошел в Горное Управление и предложил: "Я хочу идти в лес и готов делать все, что угодно!".
И меня взяли -
Товарницки: Они хотя бы предупредили Вас? Они не сказали "Это труд
