Юрий Андреев - Три кита здоровья
Советский антрополог М. Н. Будковская изучила различные виды высших обезьян, оценивая, как меняются формы их поведения в стае по мере продвижения по эволюционному древу. Выяснилось, что удельный вес агрессивности в суммарной характеристике поведения всех приматов снижался тем сильнее, чем ближе было родство примата с человеком. В чем же оказалось самое главное отличие высших обезьян от более примитивных собратьев? Суть была в закономерном и последовательном отказе от привычки выяснять отношения с сородичами посредством кулаков и ногтей. „Агрессивность, — подводил итоги автор, — это архаичная форма взаимоотношений, которая по мере совершенствования группового образа жизни вытеснялась дружелюбием, доверием членов стаи друг к другу. Все чаще лидерами становились особи, превосходящие соплеменников разумом, а не силой. Это, в свою очередь, создавало условия для Раскрепощения способностей младших сородичей“.
Прослеживая этику с позиций эволюционной генетики человека, профессор В. Эфроимсон утверждает: имеются основания считать, что в наследственной природе человека заложено нечто, влекущее его к справедливости, самопожертвованию, подвигам во имя других. Идеологи фашизма из кожи вон лезут, доказывая, что представление о врожденном человеческом эгоизме опирается на дарвиновскую теорию естественного отбора: все неспособные к самосохранению должны умирать, уступая место тем, кто любыми средствами побеждает. Самая худшая ложь — это неполная правда. Ведь и в стае обезьян существуют такие особенности, как героическая охрана потомства и забота о нем, взаимовыручка в опасности, самоотверженная защита и тому подобное. Когда же мы имеем в виду уже человека с его медленным ростом головного мозга, то срок заботы о потомстве удлиняется, усложняются виды сотрудничества в племени, усиливается самоотверженность родителей. Все это обусловлено генетически. Непрерывная охрана, непрерывное подкармливание беспомощных детей и беременных женщин могли осуществляться только сообществом людей в целом, а последствия роста больших полушарий все больше и все дольше усиливали зависимость сохранения потомства от наличия прочной спайки внутри племени. Следовательно, выживали и продолжали род только те сообщества, в которых подобной заботы было больше. Природа и обстоятельства безжалостно истребляли общины, в которых недостаточно охранялись ее беспомощные члены. Неизбежно росла система тех инстинктов и эмоций, на которые опирается совесть. Что такое совесть? Это группа эмоций, которая побуждает человека совершать поступки, возможно, лично ему не только невыгодные, но даже опасные, однако приносящие пользу сообществу людей. Стремление человека совершать самоотверженные поступки в значительной степени порождено его естественной эволюцией.
Почему в человеческом обществе издавна существовало уважение к старости? Дело в том, что решающее значение в борьбе племени за выживание имел накопленный предками опыт. Арсенал знаний, собранный при отсутствии письменности старыми людьми, приводил к тому, что они неизбежно становились для племени почитаемым кланом. Таким образом, авторитет стариков, оказание им помощи не относятся к категории чувств, привитых искусственно, — эта форма альтруизма тоже закреплялась жестоким естественным отбором в борьбе за выживание, а воспитанием лишь подкреплялась.
Далее: разве широко наблюдаемый факт переноса родителями любви от детей на внучат — разве это переключение эмоций на объект, более нуждающийся в заботе, не давало преимущества в выживании племени?
А разве стремление человека и человечества к новизне, к жажде знаний, обрекавшее немалое число особенно одержимых на жертвы и даже на смерть, не предоставляло их роду какие-то находки, которые хоть не намного, но все же повышали шансы группы на выживание?
А разве в условиях голода, холода, нападения хищников часто менявшие партнеров женщины и мужчины не реже доводили своих детей до зрелости, чем те, кто обладал прочными семейными инстинктами? Уже со времен предысторической эры почти каждый эпизодический контакт был связан со значительным риском венерического заболевания, и эти болезни мощно устраняли из человеческого генофонда наследственное предрасположение к сексуальным излишествам в форме частой смены партнеров.
Над абсолютно материальными основами психики, порожденной естественным отбором, постепенно и закономерно возникает величественное здание эмоций, связанных с чувством индивидуальной любви.
Кстати говоря, по наблюдениям профессора антропологии Колумбийского университета Ральфа Солецки, проводившего раскопки в знаменитой пещере Шиндар (иракский Курдистан), неандертальцы были гораздо ближе нам по своей морали, чем мы считали прежде. Ботаническое исследование останков растений, найденных в неандертальских захоронениях, показало, что древние погребали своих покойников или на ложе из цветов, или в гирляндах из цветов. Эмоциональный и духовный мир» неандертальцев был, таким образом, гораздо более человечным, чем это предполагалось до тщательных исследований. Человечность, доброта, рыцарское отношение к женщинам, старикам, детям, стремление к знанию — вот свойства, которые неизбежно развивались под действием естественного отбора и входили в фонд наследственных признаков человека. Альтруистические эмоции закреплялись по законам социальной преемственности, но возникли они на генетической основе.
Причины же агрессивности у нормальных людей чаще всего уходят в младенчество, в детство, проведенное при отсутствии ласки и доброты. В таких условиях способность к отзывчивости утрачивается почти необратимо, возникает безудержный эгоцентризм, прорывающийся в повседневном стремлении к беспардонному самоутверждению. Однако подавляющее большинство людей удерживаются в рамках общечеловеческой этики, если только не создаются особые обстоятельства. Какие же? Обратим внимание на то, что инквизиция, гитлеризм, сталинщина, любой тоталитарный режим никогда не прокламировали своих злодейских целей. Напротив, они выдвигали перед народом цели самые благородные и высокие, а жестокие средства оправдывали лишь необходимостью скорейшего их достижения. То есть злобные, эгоистические личности, стремящиеся к власти, опираются как раз на фундаментальные особенности альтруизма, заложенные в наших генах, и провоцируют кровавые действия, совершаемые якобы в интересах либо большинства, либо будущих поколений! Чтобы направить в сторону, противоположную гуманности, массовые альтруистические побуждения, враги человечности изощренно спекулируют ими же!
Так будем же исходить из подлинных, не искаженных злобными, своекорыстными политиканами основ человеческой нравственности, из объективных законов развития всего живого, в том числе человека и человечества, во имя сохранения и укрепления своего здоровья. Напоминаю: прежде всего психического, а уж затем и зависимого от него физического.
Любопытные читатели, которые взяли в руки эту книгу исключительно ради извлечения из нее рецептов очищения своих потрошков! Вышеозначенные рецепты, а также другие практические советы вы в очередных главах действительно обретете, но уверяю вас: толку от них будет немного, если вы не озаботитесь очисткой и перестройкой прежде всего своего штабного аппарата, своих воззрений на мир и на себя.
Профессор А. И. Белкин поведал о сути опыта клиники американского врача Дина Орниша, который предложил больным систему, устраняющую причины грозных недугов, а не только их последствия, и прежде всего он начинал с переделки характера эгоистов в альтруисты. И оказалось, что это возможно, коль скоро больной хочет жить. Парадокс в том, что себялюбие, которое чрезвычайно развито у эгоистов, помогло им стать альтруистами, ибо лучше жить здоровым для людей, чем умереть больным ради себя! «Помогай людям чем можешь. Делай это с радостью» — вот один из важнейших заветов Порфирия Корнеевича Иванова, и не только словесных заветов, но реальный пример всей его конкретной жизни. А разве этический принцип другого человека, также святого, если это считать по меркам религиозным, Альберта Швейцера, не утверждает альтруизм как стратегию жизни? В автобиографии 1931 г. философ вспоминал, как однажды, прекрасным солнечным утром, во время каникул 1896 г. его охватила мысль о том, что он не должен принимать свою благоприятную судьбу как нечто самой собой разумеющееся, а должен людям отдать что-то взамен. Эта мысль позднее привела Швейцера к решению отправиться в качестве врача в африканские джунгли. Принцип добра, сострадания, доброжелательности в качестве извечного начала бытия, рассеянного повсеместно в виде неосязаемых молекул, начинает на наших глазах материализовываться уже в жизненную структуру больших групп людей, объединенных стремлением к реальному прогрессу, к конкретному воплощению того лучшего, что определяет суть самой человеческой природы.
