Good Vibrations. Музыка, которая исцеляет - Штефан Кёльш
Согласно этому анализу, женщины формируют свой музыкальный вкус несколько раньше мужчин: активнее всего их последующие вкусы в поп-музыке формируются в 11–14 лет, а у мужчин — в 13–16. Разумеется, любимые музыкальные произведения могут появиться у нас и в другом возрасте, но что касается, по крайней мере, поп-музыки, то статистика указывает на явное предпочтение, отдаваемое песням, появившимся тогда, когда мы были подростками.
Эти результаты, возможно, связаны с тем, что у молодежи в силу гормональных причин и изменений в образе мыслей эмоции выражаются более интенсивно и не слишком поддаются контролю и регулированию. Например, центр удовольствия в мозге особенно сильно возбуждается в этом возрасте под воздействием сигнального вещества — дофамина[72]. В связи с этим молодые люди целенаправленно заняты поисками веселья и рискованных приключений. Им важнее удовольствие, испытываемое здесь и сейчас, чем долгосрочные последствия. В связи с такими биологическими особенностями музыка, которую они слушают в этом возрасте, вызывает впоследствии особенно эмоционально окрашенные воспоминания. Во всяком случае, у большинства людей на этот период выпадают незабываемые события: первый поцелуй, первая влюбленность, а также некоторые другие, связанные с превращением ребенка во взрослого человека, начиная от первой самостоятельной покупки музыкальной записи (как правило, той, которая не нравится родителям...) до критических высказываний в их адрес.
Слушание или исполнение музыки служит подросткам своеобразным прибежищем для переваривания семейных проблем и психологических травм детства. К ним может относиться развод родителей и связанные с ним конфликты лояльности, внутренний «раздрай», психическое давление, чувство беспомощности и одиночества (поскольку родители зачастую заняты своими собственными проблемами). Особенно угнетает детей и подростков ситуация, когда при разводе один из родителей переезжает в другой город или когда при этом делят родных братьев и сестер. Последствия подобных проблем для здоровья в переходном возрасте нередко носят психосоматический характер, например, выражаются в болях в животе (чаще всего при этом ставится диагноз «аллергия», что воспринимается родителями с облегчением), тошноте, головных болях или депрессии. Психические последствия включают в себя такие поведенческие проблемы, как стремление казаться взрослым, шутовство, употребление наркотиков, проблемы в школе, антиобщественное поведение (постоянная ложь, кражи, уход из дома), а также отказ от социальных контактов.
Многие подростки видят отдушину в музыке: здесь они чувствуют себя понятыми, могут работать с помощью популярных хитов или собственных песен над проблемами или отвлечься от них, а также просто находят утешение. Музыка, которая была подспорьем в тяжелые времена, тепло вспоминается и на более поздних стадиях жизни. Поэтому я советую использовать эти музыкальные воспоминания как помощь в ситуациях, где необходимо утешение. Однако следует соблюдать осторожность, если такая музыка ассоциируется с негативными событиями (употреблением наркотиков, преступным поведением, депрессиями, суицидальными наклонностями). От нее лучше держаться подальше, т. к. она может стать пусковым механизмом для возобновления такого поведения или настроения.
Исследования в сфере музыкальной психологии позволяют предположить, что музыка способна вызвать эмоциональные воспоминания, если она отложилась в памяти одновременно со значимыми автобиографическими событиями. Прослушивание впоследствии этой музыки вызывает в памяти и само событие, и связанные с ним эмоции. Музыкальный психолог Джон Дэвис обозначает этот феномен фразой «Дорогой, они играют нашу песню!». Музыкальный психолог Джон Слобода также указывает на то, что многие люди используют музыку как «напоминание о дорогих сердцу прошедших событиях». Большинство из нас могут вспомнить музыку, которая пробуждает особое настроение, поскольку ассоциируется с эмоционально значимым моментом в жизни. Рождественские песни у многих связаны с воспоминаниями детства и поэтому вызывают праздничное настроение (и напоминают о необходимости сделать подарки, в связи с чем эта музыка навязчиво звучит во время предновогодних распродаж в большинстве торговых центров).
Автобиографическая память — это не то же самое, что память о фактах. Первую называют также эпизодической памятью, а вторую — семантической. Например, у пациента после инсульта могут сохраниться воспоминания об отпуске, проведенном во Франции (детали поездки, события в Париже, картина «Мона Лиза» в Лувре), но он не помнит, как называется столица Франции и кто написал «Мону Лизу». Другой же пациент может знать, что столица Франции — Париж и что «Мона Лиза» принадлежит кисти Леонардо да Винчи, но совершенно не помнит о том, что проводил отпуск во Франции.
Музыка может непроизвольно натолкнуть на автобиографические воспоминания. Если поездка во Францию связана с какой-то определенной музыкой, то ее воспроизведение подсознательно вызывает воспоминания о вояже. Вместе с ними может возникнуть и настроение, в котором вы тогда находились. Таким образом, музыка вместе с воспоминаниями способна вызывать эмоции. Это можно использовать, собирая мелодии, которые вызывают позитивные автобиографические воспоминания и связанное с ними положительное настроение. Это своего рода музыкальный фотоальбом, позволяющий особенно интенсивно активизировать память.
Музыка пробуждает воспоминания даже у пациентов с тяжелыми повреждениями автобиографической памяти. Неврологи из рабочей группы Кристофа Плонера приводят историю болезни виолончелиста 68-ми лет, который играл в одном из ведущих немецких оркестров (назовем его А. К.). В результате тяжелого воспаления мозга, вызванного вирусом герпеса, А. К. почти полностью потерял как семантическую, так и автобиографическую память: он не мог назвать ни одной немецкой реки или вспомнить хотя бы одного из канцлеров. Он не помнил ни одной автобиографической детали из своего детства, юности или взрослой жизни. Он не узнавал своих родственников и друзей, кроме брата и одной сиделки. Он не мог вспомнить слова ни одной из известных детских или народных песен и ни одного известного виолончелиста. Из композиторов он мог назвать только Бетховена. Как ни странно, А. К. все еще сохранял способность играть на виолончели с листа. Еще удивительнее было то, что он в деталях помнил саму музыку. В одном из тестов, где ему предлагались как очень известные, так и неизвестные классические произведения, он четко указывал на известные вещи. Кроме того, он даже через несколько часов после воспроизведения новых (т. е. не известных ему) произведений хорошо помнил их. Что же касается изображений лиц или предметов, то о них у него не сохранилось никаких воспоминаний, т. к. вся память была уничтожена[73].
Когда Кристоф Плонер рассказал мне об этом случае, я сразу посоветовал дать возможность этому пациенту вновь начать играть на виолончели и предложил услуги музыкального терапевта Юлии Алексы Крафт. Я вместе с ней учился играть на скрипке, а позднее она принимала участие в некоторых моих экспериментах. Юлия играла в лейпцигском оркестре Гевандхауза, а также в Немецкой опере
