Нездоровые женщины. Почему в прошлом врачи не хотели изучать женское тело и что заставило их передумать - Элинор Клегхорн
По мнению Родмана, «умонастроения» [18], способствовавшие развитию рака груди, были эндемичными среди женщин среднего и высшего классов. Как и многие врачи, он считал такие характеристики, как чувствительность, способность к сопереживанию и нежность, и социальными, и биологическими признаками современной женщины. Нервным расстройствам и эмоциональной уязвимости якобы способствовали радости и тревоги праздного образа жизни. То есть врачи уделяли больше внимания социальным факторам, способствующим развитию заболеваний вроде рака груди, чем выявлению физических причин болезней. Женщин обвиняли в том, что они сами вызывают у себя болезни или по крайней мере культивируют психологические состояния, которые провоцируют их развитие.
В начале XIX века женскую боль часто списывали на гипертрофированные страсти, которые врачи-мужчины могли усмирить. Однако сильная чувствительность также считалась показателем изысканности.
Чем изысканнее была женщина, тем больше боли она испытывала.
Изысканными Родман и его единомышленники считали тех, кто избалован колониальным богатством Англии. Позднее связь между социальным классом и чувствительностью укоренилась в медицинском дискурсе о женских нервных расстройствах. Томас Троттер, главный врач Королевского военно-морского флота, воодушевленно рассказывал о том, что «деревенские девушки с орехово-коричневой кожей», жившие в соломенных хижинах, оставались бесстрастными к «атмосфере и двуличию», которые отрицательно сказывались на «их сестрах из больших городов» [19]. Невинные деревенские жительницы редко страдали «нервными расстройствами и телесными недугами, ими вызванными». «Дикие» люди, как грубо выразился Троттер, благодаря «здоровью и силе тела» имели иммунитет не только к нервным расстройствам, но и к той самой чувствительности, которая порождала сильные эмоции и физическую боль.
Искаженное и бесчеловечное восприятие иерархии ощущений среди представителей разных рас существовало с XVII века, но к началу XIX века оно переросло в расистские оценки того, как цвет кожи определяет способность человека чувствовать и переносить боль. Западноевропейские белые богатые женщины были первыми в порядке клевания[12]. Даже если их боль в обществе считалась признаком изысканности, врачи все равно рассматривали как показатель того, кем была женщина.
В медицинских текстах того времени рассказывается о том, как нужно ставить диагнозы в соответствии с мыслями, чувствами и умственными пертурбациями отдельно взятой пациентки.
Однако боль всех «диких» женщин характеризовалась согласно их «одинаковости» [20].
Отголоски расистских утверждений о том, что чернокожие женщины менее чувствительны к боли, чем белые, до сих пор слышны в медицинской практике. Эти утверждения прочно закрепились как раз в XIX веке, когда основной акцент был сделан на социальном статусе и чувствительности. В 1827 году британский хирург Джеймс Джонсон сообщил о пяти операциях, проведенных американским хирургом Эфраимом Макдауэллом в Кентукки, «черном поселении Америки», на женщинах с заболеваниями яичников. Операции были признаны успешными, потому что только одна из пяти женщин умерла. Однако Джонсон не верил, что методы Макдауэлла покажут такой же хороший результат при хирургическом лечении чувствительных белых британок, поскольку негритянок можно «резать практически так же безнаказанно, как собак или кроликов» [21].
В середине XIX века взгляды на мужской профессионализм в акушерстве и гинекологии изменились. В 1840-х годах на Американском Юге в этой сфере произошел большой прогресс, однако в его основе лежали бесчеловечные мотивы и отношения. Американский врач Джеймс Марион Симс лечил мужчин и женщин, работавших на плантациях в Монтгомери, штат Алабама, где две трети населения составляли рабы. В 1845 году один из владельцев по фамилии Уэсткотт попросил Симса осмотреть его 17-летнюю служанку Анарчу, которая тяжело заболела через пять дней после родов. В 1808 году президент Томас Джефферсон подписал закон, запрещавший ввоз рабов, но это не означало, что рабовладельцы не могли расширять численность уже порабощенных людей. Мучительные роды Анарчи, продлившиеся несколько дней, на которых присутствовал сам Симс, привели к тяжелым травмам и недержанию. Ее «нежные места» были разорваны под давлением головы ребенка, и врачу сначала показалось, что ситуация женщины безнадежна. Он сказал Уэсткотту, что «болезнь Анарчи делает ее непригодной для исполнения обязанностей служанки» [22].
Симс понял, что у Анарчи пузырно-влагалищный свищ, из-за которого моча вытекает через влагалище. В то время эта проблема была неизлечима и часто возникала вследствие тяжелых родов, распространенных среди рабынь, чьи тазовые кости оказывались деформированы из-за скудного питания и тяжелой работы. Однако свищи также могли быть результатом неумелого медицинского вмешательства и, что самое страшное, изнасилования. Симс утверждал, что его нисколько не интересовали женские болезни, более того, его отвращали «нежные части» женского тела [23]. Затем, однако, его уговорили осмотреть некую миссис Меррилл, повредившую таз после падения с пони, и врач обнаружил, что у нее ретровертированная матка[13]. Давление воздуха, устремившегося во влагалище, когда Симс расширил его пальцами, позволило вернуть матку в правильное положение, и врач решил, что этот метод, возможно, позволит вылечить Анарчу. Также коллега попросил Симса осмотреть молодую служанку Бетси, у которой тоже обнаружился свищ. Тот собирался выписать ее из своей больницы на заднем дворе собственного дома, потому что это заболевание считалось неизлечимым. Однако после успеха с миссис Меррилл он попросил Бетси остаться ради еще одного осмотра. Соорудив импровизированное зеркало из загнутой оловянной ложки, он расширил влагалище Бетси и «увидел все, что ранее не видел ни один мужчина».
Симс попросил Бетси и еще одну девушку Люси, имевшую ту же проблему, остаться в его больнице, а также обратился к Уэсткотту с просьбой вернуть Анарчу. После этого он заключил сделку с владельцами всех пациенток: в обмен на передачу своих рабынь для участия в экспериментах Симс «не возьмет с [хозяев] ни цента за их [рабынь] содержание» [24]. Первую операцию врач провел на Люси. Обнаженная, она просто стояла на коленях. Анестезия еще не применялась, и боль, которую испытала девушка, была невыносимой. В итоге у нее произошло заражение крови и поднялась высокая температура. Губка, которую поместили в ее мочевой пузырь для удержания на месте катетера, затвердела, и ее пришлось буквально выдирать.
После столь жестоких экспериментов Люси понадобилось восстановление. Тем временем Симс прооперировал Бетси. Это вмешательство тоже кончилось плохо, и он переключился
