Савелий Кашницкий - Рецепты долголетия. Жемчужины медицины Востока и Запада
Ко всему влекло любопытство. Потом были геология, минералогия, кристаллография, палеонтология, спелеология увлекла настолько, что стал профессиональным инструктором. Астрофизика и прикладная математика притянули за собой фрактальную стереометрию. Энтомология привела в Ветеринарную академию, окончив которую, я стал сначала ветеринарным врачом, потом доквалифицировался до вирусолога – сейчас работаю научным сотрудником в Институте вирусологии имени Ивановского. В армии пришлось освоить хирургию и психиатрию. В сожженном доме под Гератом я нашел двухтомник по акупунктуре, написанный на языке синдхи – распространенном в Пакистане языке, который использует как арабицу, так и индийскую письменность деванагари. По просьбе начмеда, взялся за перевод. Чтобы во всем этом разобраться, пришлось выучить синдхи.
– Ничего себе просьба! Да для большинства читающих этот текст с одним-единственным английским или немецким хотя бы на троечку договориться – уже проблема. Наверное, все же у вас особое устройство памяти.
– Действительно, незнакомые слова, фразы и особенности произношения мне удается запоминать с первого раза. Как-то в армии познакомился с аварцем, попросил его сказать что-нибудь на родном языке. Тут же за ним повторил – он ахнул: ты говоришь без акцента, так не бывает!
Но, знаете, школьная метода преподавания языков любого превратит в тупицу. В девятый класс меня перевели с трудом: не давался английский. А уже став солдатом-срочником, я говорил на шести языках.
– Почему вдруг такой интеллектуал оказался солдатом?
– В ветеринарной академии нет военной кафедры. Меня призвали через два дня после выпускного вечера. Мог, конечно, откосить, даже было конкретное предложение. Но я и слушать не хотел. Рассуждал, как тогда было принято: без армии что за мужчина! Если сейчас исхитрюсь, как потом буду людям в глаза смотреть? Так и очутился в туркменском городе Байрамали. Поначалу прекрасно устроился в секретной части штаба: сидел в комфортном кабинете с кондиционером. Но «добрые» люди подставили: доложили в особый отдел, что владею шестью языками. Вывод сделали быстро: шпионишь на шесть стран. В логике дознавателям не откажешь – невозможно знать столько языков, иначе как после тайных спецкурсов по подрывной антисоветской работе. Хорошо еще, не признался, что знаю латынь и старославянский. А то бы навесили шпионаж в пользу императора Нерона и Ярослава Мудрого.
– В Герате наша передвижная санчасть угодила под «чемодан» – так у нас называли мощную осколочную пакистанскую мину. Погиб весь взвод. По какому-то недоразумению, уцелел один я. Меня присыпало осколками разрушенной саманной стены и останками моих товарищей. Я пролежал без сознания, как потом выяснилось, полчаса. Моя контузия сопровождалась полетом «на ту сторону». Там безумно красиво, не хотелось возвращаться. Меня вытолкнули назад мои разорванные на куски друзья-однополчане.
– Вы подтверждаете закономерность: экстраординарные способности открываются у людей, переживших клиническую смерть. Интересно, вы можете подтвердить записанные доктором Раймондом Моуди свидетельства вернувшихся ОТТУДА?
– Сразу скажу, никаких светоносных тоннелей и ангелов я не видел. Но такие пейзажи и краски, что были там, на земле не встретишь. Я их запомнил и иногда воспроизвожу в своих фотокомпозициях.
– Контузия вывела вас на новый уровень творческих возможностей?
– Как врач и скептик я не испытывал иллюзий в познании: понимал, что поражение левой височной доли мозга, ведающей знаковыми структурами, чревато серьезными последствиями. Боялся психопатологии, тем более что ОТТУДА начали приходить «посылочки». Но, к счастью, патология выразилась во вполне невинных подарках, приходящих, как говорят американцы, «из синевы».
После второго рождения в Герате я получил целую пригоршню языков. Часть из них неизвестна специалистам Института стран Азии и Африки. Например, язык кьялиуш – народа, живущего в предгорьях Гиндукуша в окружении тюрко-, ирано-, индо– и китаеязычных народов. Кьялиуш – белая ворона среди соседей. Это голубоглазые, русоволосые люди с шаманским верованием и мифологией, непохожей ни на какую другую. Они убеждены, что предки людей прибыли на Землю с трех зеленых уничтоживших друг друга звезд. Это напоминает предания айнов – другого изолированного народа, живущего в Японии, но не имеющего с японцами ничего общего. Айны считают, что наши предки прилетели с пяти далеких звезд.
– Как тут не вспомнить полудиких догонов с их странным знанием устройства Сириуса как тройной звезды!
– Более того, догоны рисуют Сириус как систему четырех звезд, а современные астрономы четвертую звезду пока не могут разглядеть даже в самые мощные телескопы.
– Что-то про четвертую я не читал.
– Ну, вы ведь не изучали хтачингу – язык догонов. Четыре Сириуса изобразил перед своей странной кончиной Эжен Гарнье – бельгийский авантюрист, этнограф, проникший в 1932 году в священную пещеру догонов. Как и его предшественники-европейцы, после посещения пещеры он уже не мог жить. Хотя на теле всех погибших в пещере нет никаких признаков насилия и при вскрытии ничего не обнаружено, кроме кровоизлияния в мозг. Говорить Эжен Гарнье уже не мог, но успел что-то нарисовать. Его предсмертный рисунок сдали в архив бельгийского этнографического общества. И лишь в 1985 году достали в связи с обострившимся интересом к Сириусу. Там и показана система четырех звезд. Более того, теперь не вызывает сомнений, что этот рисунок изображает снятый со звездолета пульт с характерной аппаратурой, экранами, шкалами приборов, антеннами… Сами догоны, кстати, никого не убивают – это противоречит их мифологии. Убивает что-то внутри пещеры, хотя сами догоны спокойно в нее входят и выходят неповрежденными.
– Правильно ли я вас понял: до контузии вы сознательно изучали языки, а после случившегося с вами знания стали приходить ОТТУДА в готовом виде?
– Я и сейчас с удовольствием изучаю языки, общаясь с их носителями. Но, помимо этого, нередко получаю «подарки». Американские друзья объяснили мне это явление английским словом «ченнелинг» – от «ченнел»: канал. Открыт некий канал из ноосферы, по которому поступает информация в свернутом виде.
– По-другому, мне кажется, знание 98 языков просто не объяснить – всей жизни на это не хватит.
– Конечно, тем более что многие носители информации покинули наш мир, поэтому привычного, естественного общения с ними просто не может быть.
Ну, представьте, как бы я мог общаться с ирокезами – истребленным племенем североамериканских индейцев. А ведь это именно на их языке именуется американский штат Массачусетс, но смысла этого слова никто не знает. Массачусетс – ложбина, где ветер согнал нас в единый народ.
С того же языка следует переводить название острова Манхэттен. Прежде ирокезы назвали его Шуанашкинек – буквально: зеркало, в которое мы смотримся, чтобы увидеть предков. Океан, как видно, считался загробным миром. На острове было индейское святилище, где устраивали ежегодные шаманские совещания вокруг костра. Когда голландцы в 1626 году основали Новый Амстердам, будущий Нью-Йорк, они арендовали у индейцев это место сроком на десять лет. По истечении срока индейцы приплыли и увидели мощный частокол. Попытались напомнить об истечении срока аренды, но бледнолицые сказали, что губернатор сменился, и прошлые договоренности не имеют силы. Индейцы пробовали взять острог штурмом, но им ответили мушкетной и артиллерийской стрельбой, противостоять которой они в то время не могли. Тогда на другом берегу нынешнего пролива Ист-Ривер, называвшегося тогда Куахати – Путь рыбьего пастуха, собрался племенной совет и постановил: отныне это место будет называться не Шуанашкенек, а Манхэттен – Место, где нас обманули.
– Какая поразительная символика: ведь именно здесь печатаются доллары, весь мир превратившие в индейцев!
– Семантика – великая сила. Как назовешь, так и будет.
Почему большинству не удается выучить языки? Потому что начинают с фраз типа «Мама мыла раму». У меня есть ироническая притча: «Вначале было мыло, и мыло было у мамы, и мама мыла раму». Понимаете, язык не самоцель, а инструмент, который натачивается, когда вы стремитесь решать серьезные задачи.
– Легко ли даются вам новые знания?
– Представьте себе горе-спелеолога, который заблудился в пещерных лабиринтах и, стремясь выбраться наружу, прикрепился к своду и начал долбить свой собственный выход. Вот так и я заблудился в извилинах, точнее, в изВИЛЛИнах своего мозга. Таков по ощущениям ченнелинг.
Зато я имею возможность записывать не только слова, алфавиты, пиктограммы, которых никто не видел, но и мифологию народов, о которых порой никто не слышал, народов, очень давно населявших Землю, да и не обязательно Землю. Консультирующие меня лингвисты и этнографы порой теряются, встречая в больших текстах лишь отдельные знакомые слова. Как им реагировать, когда я представляю тексты и переводы, например, с языка шайенов (индейцев, живших на территории штата Вайоминг), племени суэрма, жившего в районе Эфиопии и Сомали; народа насидоньба с Юго-Востока Китая, но не имеющего к китайцам никакого отношения, единственного, кстати, сегодня в мире народа, пользующегося для письменности пиктограммами; племени кьярдилд, живущего на двух островах у северного побережья Австралии, в котором уцелели только 200 носителей языка…
