Лууле Виилма - Большая книга о здоровье

Обоняние – это интуиция, или так называемое седьмое чувство , о котором много говорят, не подозревая о том, что речь идет о самом примитивном чувстве. Все в жизни имеет оборотную сторону, так и здесь. Оборотной стороной восприятия запахов примитивного, материального мира является восприятие энергий духовного мира.

Все сущее имеет свой особый запах, однако мало кто его ощущает. Чем лучше желает быть человек и чем лучшую вещь желает получить, тем эмоциональнее он реагирует на разные запахи. Иной запах воспринимается им как божественный аромат, а иной как жуткая вонь. Поскольку же сути дела он не улавливает, то и попадается на удочку божественных ароматов.

Здесь я хочу подчеркнуть, что никогда не стоит демонстрировать свое превосходство над горделивостью. Горделивость чувствует себя уязвленной от одного лишь того, что кто-то или что-то кажется ей лучше, чем она сама.

Ведь в других она видит то, что хочет видеть, и ей в голову не приходит, что другие могут мыслить иначе. Чем больше она старается превзойти других, тем сильнее ее обиженность. Перегнав человека, неторопливо идущего своей дорогой, она ощущает спортивный азарт. Перегнать, обставить, обскакать. Мирно идущий путник воспринимается ею как слабак, о чем она не преминет подумать либо высказаться вслух. Все, что ей не по нраву, обижает ее.

Спортивный азарт проявляется не только в спорте, но и в стремлении стать красивее, умнее, богаче. Если же не удается перегнать впереди идущего, обида усугубляется. Чем выше цель, тем сильнее обиженность.

Поскольку горделивость присуща каждому, то и обижаться свойственно всем. То, что у Вас давно не было насморка, не означает, что Вы не обижены. Это означает, что Вы не выказываете своего насморка. Когда Вы научитесь высвобождать свои желания, обиженность исчезнет сама собой, и исчезнут также недомогания, которые как будто никак не связаны с носом. Например, любые нарушения или болезни мозга.

Все житейские проблемы возможно растолковать в свете обиженности. Постарайтесь какое-то время рассматривать свою жизнь сквозь призму обиженности, и Вы будете удивлены. Собственные обиды покажутся невероятными. Вы поймете, почему с такой легкостью укоряете ближнего: «Что ты обижаешься по таким пустякам? Было бы из-за чего!» Не говори Вы этого, тот и не сообразил бы, что обиделся. Подсознательная обиженность усиливается за счет осознанной, которую пробудили Ваши слова.

Чем сильнее человек стремится отрицать обиженность, тем больше ее подавляет в себе, но от людских глаз ее не скроешь. Потому человек и говорит с обидой: другие знают обо мне больше, чем я сам. Так оно и есть. Поэтому каждый человек подсознательно желает быть незапятнанным. Желание реализуется лишь на физическом уровне, и ее следствием является нездоровое стремление к чистоте.

Чем больше у человека проблем со своей внутренней нечистоплотностью, то есть с обиженностью, тем выше требования как к собственной, так и чужой чистоплотности. Результатами своей сверхтщательной уборки он еще более или менее удовлетворяется, но чужой – никогда. В случае непомерно великой обиженности он не станет скрывать своего недовольства и обиды из-за того, что с ним не считаются. Он имеет только право обижаться, поскольку желает ведь только хорошего, а все обижаются на его недовольство, будто он желает плохого.

Выказывание обиженности может быть демонстративным. Чем человек интеллигентнее, тем меньше выставляет напоказ свою обиженность. Иными словами, тем меньше демонстрирует свою внутреннюю нечистоплотность. Своим домашним или близким интеллигентный человек скорее всего устраивает ежедневные демонстративные спектакли своей обиженности, чтобы ненароком не захлебнуться в собственных нечистотах. Он не признает того, что этим обижает других. Особенно задевает близких то, что вне дома человек источает бездну лицемерного обаяния, тогда как домашним приходится лицезреть гадкую жабу.

Жалость к себе

Жизнь начинается с человека, а человек берет начало со среды, имя которой – семья. Или, точнее, – родители. Не умея быть самими собой, мы зависим от родителей и тогда, когда становимся взрослыми . Вернее, от их характера, а значит, стрессов. Не отдавая себе в том отчета, мы обрекаем себя на жалкое положение. Перестаем жить собственной жизнью и начинаем жить в мире родительских стрессов.

Неумение и неспособность растолковать родителям собственные потребности оборачиваются неумением и неспособностью растолковать их и всему остальному миру. Вот и получается, что мы являемся на свет усваивать те энергии, сущность которых не сумели понять в предыдущей жизни, а на практике лишь взращиваем их. Раздавленные под их грузом, мы отправляемся на тот свет, и в следующей жизни нам приходится заниматься тем же самым, чтобы довести до конца незавершенное дело. Если и на сей раз не удается, мы будем приходить снова и снова, покуда не поймем смысла жизни, покуда не поймем, что наша жизнь определяется не окружающей средой (она может быть какой угодно), а нашим отношением к этой среде . Когда человек осознает, что в ближних он видит лишь себя, то у них учится и благодарит Бога, что они есть. Видя их пороки, он счастлив, что ему указывают на его же пороки, и избавляется от них. Он начинает лучше в себе разбираться. Перестает считать себя хорошим или плохим и относится к себе просто как к человеку со своими маленькими недостатками, без которых жизнь не имела бы смысла.

Пока нами это не осознается, мы, словно ненормальные, несемся все быстрее, выше и дальше и не понимаем, отчего результат оказывается противоположным. Если и добиваемся желаемого, то счастья не испытываем. Что-то приобретая, мы что-то теряем, словно платим пошлину. Зачастую такой пошлиной оказывается здоровье. Стоим в беспомощности перед разбитым корытом, и на глаза невольно наворачиваются слезы. Нет сил двигаться дальше. Нет сил бороться с жизнью. Мы беспомощны и опечалены.

Напрягая силу воли, мы истощаем свои жизненные силы, но несмотря на это, не добиваемся желаемого. Мы оказываемся в жалком положении. Как иначе назвать положение, когда ребенок борется с родителями, а родители борются с ребенком, не понимая того, что это – борьба против себя. Борьба во имя того, чтобы доказать, что виноват не я, а виноват ближний, усиливает чувство вины. Попадая в положение обвиняемого, ребенок вынужден бороться за свободу.

Кто хоть раз выходил из сражения победителем, тому ведом сладкий вкус победы. Он убедился в собственном превосходстве и желает вновь и вновь испытать это ощущение. Одно сражение с родителями, а за ним второе и третье, а там, глядишь, и сформировался борец за свободу. Борцы за свободу могут бороться за свободу, поскольку их ничто не связывает. Они уже добились свободы от дома и семьи. Поскольку же счастья от этого не обрели, то борются дальше. Борются с жизнью, но не сознают того, что если одержат победу, то это будет означать смерть. Свобода, во имя которой ведется борьба, и есть смерть, но борцы не знают этого и не хотят знать.

Любая жизненная борьба на деле является борьбой человека с собой, покуда не истребляется жизнь. После каждого сражения борец оплакивает свое жалкое положение и вновь бросается в бой, чтобы его положение усугубилось еще больше.

После пролитых слез на душе как будто становится легче, вот только нет желания встать и идти дальше. А может, нет сил? Сразу и не разберешь. Тело теряет в весе столько, сколько выплакано жидкости. Логично, не так ли? Поскольку тело – зеркало души, то на какое-то время легче делается и на душе. Почему же нет сил двигаться? Потому что не усвоен урок жалости к себе, отчего моментально накатывает былая тяжесть, только усилившаяся во сто крат. ПОРАЖЕНИЕ ТКАНЕЙ, ОРГАНОВ ЛИБО НАРУШЕНИЕ ФУНКЦИЙ ВСЕГО ОРГАНИЗМА

Сначала поражается функция, то есть работоспособность одной клетки, затем ткани. Например, мышца утрачивает способность быстро и легко напрягаться и расслабляться. При сохранении ситуации, достойной жалости, ее работоспособность полностью утрачивается. По своему строению и функции человеческие ткани подразделяются на четыре типа:

Жалость к другим также оказывает разрушительное воздействие, поскольку является частью жалости к себе.

Поскольку все ткани функционально неразрывно между собой связаны, то нарушение одной из них быстро ведет к нарушению функции одного органа либо участка тела. Далее следует ослабление либо прекращение функции. При распространении проблемы на все тело человек смертельно заболевает. Это значит, что сожаление из-за мелкой проблемы ослабляет, делает немощным и нежизнеспособным один участок тела. При чрезмерном обобщении той же проблемы ослабляется, затем делается немощным и наконец нежизнеспособным все тело. Человек либо определенная его функция словно пребывают в летаргическом сне и ждут того часа, когда их вновь пробудят к жизни.