Игорь Рабинер - Дик Адвокат и Гус Хиддинк. Невероятные приключения голландцев в России
На фоне всех выдуманных скандалов, «человеков и законов» и тому подобной дребедени, Хиддинк подчеркнул (и, я уверен, не случайно), что футболисты за последние годы стали профессиональнее. Потому что почувствовали себя людьми.
Игроки сборной России еще обязательно вспомнят с благодарностью эти слова. И сильно пожалеют о том, что Гус больше не с ними. Они, даже несмотря на множество теплых слов, до конца пока не понимают, с кем работали и что этот человек для них и для нашего футбола сделал. Перевернул сознание и менталитет. Показал, как в России можно добиться многого, не будучи, как он выразился, «большой гориллой».
Футболисты будут вспоминать Хиддинка, улыбаться, а потом резко грустнеть. И мы тоже. Потому что и они, и мы вновь и вновь будем задавать себе вопрос: как такая сборная, с таким отношением к тренеру и между собой, могла проиграть Словении?
Великодержавный синдром, ошибки в выборе состава на ответный матч, плохая форма лидеров – все это, наверное, правильные составные части ответа. Всего было понемногу, и в этот день каждый небольшой вроде бы фактор сработал против нас. Бывают такие дни.
И все равно – непостижимо. И очень несправедливо. Поскольку тот же Хиддинк сделал столько, что не должен был завершить работу со сборной России на такой ноте. И игроки добились такого прогресса, что сам бог велел им поехать в Южную Африку и показать всему миру, чему они научились.
Но всего этого не случилось. Потому что футбол, как точно заметил Хиддинк, – не математика. Футбол – игра живых людей. Слепок с жизни. А в жизни невозможно ничего распланировать. В ней, как бы мы того ни хотели избежать, находится место мариборам.
Главное – уметь эти мариборы пережить. И идти дальше, не отчаявшись и не сдавшись, а став сильнее. Потому что известно – за одного битого двух небитых дают.
Вот только найдем ли когда-нибудь такого, как Гус? Человека, который может не владеть нашим языком, но игроки понимают и чувствуют его лучше, чем любого соотечественника, а потому и хотят становиться лучше? Человека, который однажды сказал мне такое:
«Хоть я и не самый юный человек и тренер, категорически не могу понять циничных людей. Иногда ты должен заставить самого себя перенестись на 30, 40 лет назад – и вспомнить, каким ты был тогда. И что думал о людях, которые тебя учили и воспитывали. Если это были циники, которые ни во что не верили сами, они не могли ничему хорошему тебя научить. У молодых людей есть энергия и амбиции, чтобы многого достичь в жизни. Так было сто лет назад и так будет еще через сто. И я не имею права убивать эти качества посредством цинизма. Наоборот, моя обязанность – плодить человеческие амбиции и надежды».
«Плодить человеческие амбиции и надежды». Удивительные слова, не правда ли?
С уходом из сборной Хиддинка футбольная жизнь остановиться не должна. Мы не имеем права следующие 20 лет (а именно два десятилетия безвременья прошло между 1988-м, когда Лобановский взял «серебро» Euro, и 2008-м, когда Гус добился «бронзы» того же турнира) только и делать, что вздыхать и вспоминать, как хорошо было при Хиддинке. Мы должны не потерять, а, наоборот, развить его бесценное наследие.
Но сделать это крайне сложно. Не только и не столько из-за футбола.
Из-за жизни.
Внутренняя свобода и непафосность Гуса в какой-то момент вошли в коренное противоречие с несвободой и пафосом современной России. Такой человек не мог чувствовать себя уютно и по-настоящему хорошо в стране с искалеченным сознанием. Сколько бы в ней ни зарабатывал. Ведь ему важен был не только футбол, но и все, что его окружает.
Потому и стала возможна Словения.
Потому он и не остался.
В 2006-м России с Хиддинком повезло – аж на четыре года.
Сколько десятилетий еще должно пройти, чтобы это было не везение, а то, чего мы по-настоящему заслуживаем?..
Глава VI
2010-й. Время смены караула
13 февраля я обычно жду совсем других звонков – на эту дату приходится мой день рождения. А тут звонки эти были вдвойне желанны – в Ванкувере, за десять тысяч верст и одиннадцать часовых поясов от Москвы, на олимпийском «фронте». Слова близких людей с другого континента в таких обстоятельствах особенно дороги.
Но тот утренний (а по московскому времени – уже почти ночной) звонок из редакции «Спорт-Экспресса» принес совсем другую весть. «Мы тебя поздравляем, но…» «Но» было, к счастью, не трагическим. А просто очень грустным.
Гус Хиддинк объявил о своем уходе с поста главного тренера сборной России.
Сказать, что настроение на весь день рождения было вконец испорчено, было бы все-таки преувеличением. Пафосной неправдой, которой так сторонился сам Гус. Такой исход в предыдущие пару месяцев, после прихода в кресло президента РФС Сергея Фурсенко, виделся вполне реальным, и эффекта какой-то оглушительной неожиданности в нем не было. И все же надежда оставалась. И было жаль, что она рухнула, когда полагалось праздновать.
Россию покинул человек, с которым за четыре года постоянного общения – формального или неформального, за чашкой капучино или бокалом (максимум – двумя) доброго красного вина – я практически сроднился. С которым мы ликовали и до конца не верили своим глазам после великой победы в Базеле над голландцами в четвертьфинале Euro-2008. С которым мы, с трудом выговаривая вопросы и ответы, смотрели друг на друга с невыразимой болью и тоской у автобуса сборной в злосчастном Мариборе.
Которому я, почти плача, изливал душу, когда в одночасье, в 60 лет, 21 марта 2009 года не стало основателя и главного редактора «Спорт-Экспресса» моего учителя Владимира Кучмия. Изливал, не боясь, что меня не поймут. В конце концов, именно Кучмий еще с 98-го года страстно и яростно, как умел только он, внушал обществу через «СЭ» идею приглашения в сборную России видного зарубежного тренера…
Внимательно выслушав меня, Гус счел необходимым обратиться к редакции и читателям нашей газеты со словами поддержки. При том, что не читал по-русски. Но все знал и понимал. Как всегда.
Я никогда не думал, что у меня могут сложиться такие отношения, выходящие далеко за рамки профессиональных, не просто с тренером, а с тренером-иностранцем. И не стремился к этому. Так вышло само собой.
Мое знание английского, конечно, имело к этому какое-то отношение, но очень косвенное. Английский, в конце концов, знают многие. Да и разве со многими тренерами, говорящими на родном русском, получается понимать друг друга вот так, телепатически, с полуслова? С единицами.
Просто Гус (не люблю этого приторно-подобострастного, неизвестно кем придуманного и подхваченного телевизионщиками «Гус Иваныч») – такой человек, к которому тянется всякий, кто узнает его получше. Оттого и игроки сборной России любили его – все без исключения. Притом что сам он грани, за которой начиналась фамильярность, в общении ни с ними, ни со мной не переходил. И мы не смели. Потому что иначе отношения, думаю, были бы нарушены.
Эту очень тонкую грань надо было чувствовать каждой клеткой организма. Ощущать нутром, где она – та дистанция, которую следует соблюдать. Никогда не видел, чтобы Гуса кто-нибудь разудало, по-русски, бил рукой по плечу или расцеловывал, дыша перегаром. Таких людей в России тренер чурался. Держал уровень.
Никто и никогда – по словам футболистов – не относился к ним так, как Гус. Я понимаю Андрея Аршавина, сказавшего, что в хиддинковскую сборную, в отличие от прежних, рвались все – даже заведомо запасные. Понимаю, потому что сам в нее рвался – не играть, так наблюдать и писать. Аура позитива и тепла – вот что в ней было.
Вот почему, а далеко не только из-за третьего места на чемпионате Европы, смотреть на сборную Хиддинка собирались полные Лужники. Причем не только на Англию и Германию, но и на Азербайджан. Когда я увидел это, то сразу понял – вот оно, главное достижение голландца. Возвращение нашим людям радости от футбола и желания на него ходить. Вне зависимости от соперника.
Я старался не беспокоить Гуса по пустякам. В редакции «Спорт-Экспресса» не без труда выторговал себе возможность не брать у Хиддинка мини-интервью по поводу только что состоявшихся матчей чемпионата России или еще чего-то подобного. Притом что редакция жаждала этих интервью в неограниченных количествах – ведь, как говаривало газетное начальство, «Хиддинка много не бывает».
Я знал, что он, воспитанный человек, ответит, но не хотел, чтобы меня в его жизни было слишком много. «Оперативку» с радостью взял на себя Максим Квятковский, Гуса также обожавший. И когда он ушел из «Спорт-Экспресса» на новый интернет-сайт, Хиддинк не просто не перестал с ним общаться (иной циничный тренер, понимая, что журналист лишился огромной аудитории, а его новому проекту ее обрести лишь предстоит, потерял бы к нему интерес), а еще и расспросил о сайте, перспективах, отношении семьи к происшедшим переменам. Так же он нередко расспрашивал и меня. Гусу по-настоящему интересны люди – вот один из его главных секретов.
