Арнольд Эпштейн - Красной карточкой по мягкому месту

О том, что между словами «итальянец» и «тиффози» нет такого уж принципиального различия, знает, пожалуй, даже самый дремучий футболоненавистник. Но не думайте, будто весь Апенинский полуостров залеплен фотографиями звезд кальчио и афишами предстоящих матчей. Напротив, иностранец, не читающий местных газет и не смотрящий итальянское телевидение, вообще не найдет ни одного подтверждения того, что он находится в самом футбольном районе планеты. Привычная для нашего глаза реклама здесь просто отсутствует! Даже ни одного намалеванного каким-нибудь поддавшим тиффози лозунга типа «Рома — чемпион!» или «Лацио — конюшня!» — и то я не встретил…

Необходимости расклеивать афиши, наверное, тут просто нет — футбольной информацией забиты все газеты. А вот почему на заборах и стенах домов то и дело попадаются не спортивные, а исключительно коммунистические и фашистские надписи — этого я, признаться, так и не выяснил.

Зато узнал — и без всякого труда — другое: есть возможность своими глазами посмотреть матч Тома» — «Дженоа». На римском «Стадио Олимпико». В воскресенье. В полтретьего дня. Это сообщил первый же карабинер, которому я задал самый важный для себя вопрос. А еще блюститель порядка добавил, что от всей своей карабинерской души желает землякам поражение а лучше бы даже разгрома. Потому что «по совместительству» является фанатом другой римской команды — «Лацио».

И вот он — «Стадио Олимпико», огромное сооружение на самой окраине Рима. Правда, начинаешь понимать, куда же ты попал, только на трибуне — снаружи стадион не только не производит особого впечатления благодаря каким-то архитектурным изыскам, но даже и не поражает размерами. Дело в том, что пройдя ворота и попав на трибуну, ты сразу оказываешься в районе тридцатого-сорокового ряда — отсюда и обманчивость первого впечатления.

Привычного для нас столпотворения перед кассами нет и в помине: у большинства — абонемент на весь сезон. Фанатской тусовки и распродажи всякой футбольной атрибутики тоже нет — это все будет после игры. Во всяком случае, в воскресенье, когда матч начинается рано.

Билеты — от двадцати тысяч лир до ста. Если в долларах — 13-65. Если в процентах к минимальному итальянскому заработку в полтора лимона лир — выходит никак не больше семи. Пересчитывать эту сумму в рубли не хотелось до тошноты. Но, поскольку журналистское удостоверение самарской газеты почему-то не произвело на римских блюстителей порядка никакого впечатления, то пришлось…

Самые дешевые — двадцатитысячные — билеты дают право входа на «курву» — то есть на кривую трибуну, находящуюся за воротами. Еще недавно эти места были стоячими, но после того, как в ФИФА начали борьбу за безопасность болельщиков на стадионах, тут установили довольно удобные кресла. Да только зря старались. Горячие тиффози — а «курва» собирает именно таких — просто не в состоянии смирно высидеть полтора часа, которые длится матч. Наоборот, только в перерыве они принимают «исходное», то бишь сидячее положение.

Билеты на «курву», как мне показалось, продают без всякого счета. Во всяком случае, народ на трибуне толпился плотнее, чем в ином автобусе в часы пик. Если верить газетам, то на матче было 48 тысяч болельщиков. Но, по-моему, только на одной нашей трибуне их столпилось примерно столько же…

Нетрудно предположить, что «курва» не однажды дарила головную боль местным полисменам. Неспроста же карабинеры обыскивали и ощупывали каждого направляющегося туда человека с такой пристрастностью, что московские милиционеры, порой занимающиеся тем же самым, являли в сравнении с ними прямо образец деликатности.

Меня там, кстати, арестовали. За пакетик комсомольских значков в дипломате. Впрочем, единственной целью карабинеров, как мне показалось, было просто стрясти пару-тройку русских сувениров. Но я их «не понял» — в правовом же государстве находился, черт возьми! Короче говоря, минут через десять меня с явной неохотой выпустили на свободу. Хотя процедура идентификации, то есть установления подлинного имени «нарушителя», могла занять куда меньше времени. Но что поделаешь — газетные «корочки» в очередной раз не сработали, а совет позвонить в отель и за секунду все выяснить был встречен с таким непониманием, что пришлось подкрепить его прочувствованным монологом о том, что даже в отсталой России есть такие книжки, в которых собраны все телефонные номера…

Между прочим, это был, похоже, единственный эксцесс на стадионе. Ну, разве что когда Томас Хесслер забил второй гол в ворота гостей, кто-то ради хохмы толкнул своего соседа вниз, и образовалась довольно солидная куча-мала. Но завершилось все благополучно — многочисленными упоминаниями Мадонны, нервными усмешечками и похлопываниями «пострадавших» по плечу.

А игра, между прочим, выдалась так себе. «Спартак» с Киевом или «Арарат» с Тбилиси у нас порой и покруче зарубались. «Рома» была явно сильнее, а генуэзцы особого рвения что-то не проявляли. Два гола забил Карневале, один — Хесслер и все кончилось без треволнений. Так что — всего одна удивившая меня деталь. Немец сотворил просто классный гол — заложив корпус, врезал точно в дальний угол ворот гостей, хотя мяч к нему летел где-то на уровне пояса. А чуть позже отличился Карневале — после отличного прохода того же Хесслера и «космического» по точности прострела он элементарно закатил мяч в ворота буквально с трех метров. Но, представьте себе, трибуны все равно скандировали фамилию своего соотечественника с куда большим воодушевлением, чем немецкого гостя…

Между прочим, если бы вам просто дали прослушать фонограмму любого отрезка матча, вы бы наверняка подумали, что это — последние мгновения напряженнейшего баскетбольного поединка — стадион взрывался ежесекундно. Но просто они так болеют — каждый игровой эпизод откликается на трибунах так, словно в эту-то минуту все и решается… А еще — на табло ежеминутно давали информацию о ходе других матчей, и люди просто стонали от волнения — почти каждый держал в руках карточку футбольного тотализатора.

Ну, а после финального свистка огромная площадь у стадиона опустела за несколько минут — автобусы и трамваи всех маршрутов увезли отсюда десятки тысяч римлян и автора этих строк с непостижимой для последнего скоростью…

9. В ОДНИ ВОРОТА, ИЛИ РАЗНОЕ

Такой пункт — «разное» — есть в каждой повестке дня. Чей бы день это ни был — светло мечтающих о кворуме членов верховного совета или жизнерадостно опохмеляющихся активистов общества трезвости. Все то, что не вписывается в рамки регламента или попросту не лезет ни в какие ворота, у нас принято оставлять напоследок.

Тут, конечно, не парламент и даже не домком. Но наша повестка дня тоже близится к концу…

Это произошло 1 мая 1992 года в Лужниках, сразу после окончания футбольного матча звезд России и Италии. Одного из самых ярких шансонье Энрике Руджери сопровождали в раздевалку два могучих омоновца, когда симпатичная девушка протянула вдруг итальянцу листок для автографа. Но это, наверное, выходило за рамки какой-то инструкции, так что бравые блюстители порядка и нравственности отреагировали мгновенно — один увлек певца за собой, а другой столь же решительно оттолкнул не предусмотренную регламентом гражданку в другую сторону. Руджери поначалу слегка растерялся, но пришел в себя быстро — футболист как-никак. Он вежливо, но довольно твердо отстранил надоедливого, «опекуна», вернулся к невинно пострадавшей сеньоре и галантно одарил ее не только автографом, но и поцелуем.

Между прочим, во время лужниковского концерта итальянцам тоже нередко удавалось перехитрить своих «защитников» — прямо как на футболе. Омоновцам, надо полагать, предписывалось «персонально опекать» гостей даже в те минуты, когда певцы выбегали на зеленый газон с концертными номерами. Наши исполнители, кстати, оказывались с «террористами» один на один, но дело не в этом. А в том, что итальянцы своими бодрыми рывками поистине изматывали бравых в единоборствах с нетренированными соотечественниками вояк. Джанни Моранди, например, так лихо перемахивал через рекламные бортики, что его «визави», делая то же самое, выглядел просто смешно…

Тренер итальянского «Наполи» Альберто Бигон завершил свою пресс-конференцию после памятного матча со «Спартаком» такими словами:

— А теперь, уважаемые сеньоры журналисты, в соответствии с законами нашего клуба, да и всего профессионального футбола, я рад пригласить вас в раздевалку нашего клуба, где вы можете задать любой вопрос любому игроку.