Эмануил Ласкер - Мой матч с Капабланкой
Итак, г. Кассель, вам обязаны мы тем, что "United Press" и "Associated Press" в продолжение двух месяцев эксплоатировали имена и творчество двух маэстро, несмотря на их ясно выраженную волю, и не уплатив за это никакого гонорара. Что для вас значит нарушить слово, когда можно сделать выгодное дело! Печать, в общем держалась с достоинством и услужливо. Судьи и критики облечены высокими правами и несут высокую ответственность. Г. г. Гельмс, Берн, Шельфгаут, Мизес, Тарраш - руководители шахматной прессы в Соединенных Штатах, Англии, Голландии и Германии, стремились дать серьезную, обоснованную оценку. Хорошая шахматная критика требует, наряду с стремлением к объективности, также любви к шахматам и понимания мастерской игры; именно потому указанные литераторы выделяются среди прочих коллег их по перу. Г. Касселю шахматная игра безразлична. В Нью-Йорке он заменил величайшего шахматного писателя всех времен, Вильгельма Стейница, - американские газеты, по скверному совету, оставили великого маэстро без куска хлеба, предпочтя ему ловко навязавшегося невежду. От Стейница до Касселя, - какое падение!
Шахматисты Гаванны всеми лойяльными средствами старались охранить мои права, облегчить мою работу и сделать мне пребывание там приятным. Я сохраняю дружеские воспоминания о г. Рафаэле Пазос, моем услужливом секунданте, с уважением вспоминаю беспристрастие супер-арбитра г. Понсе; и я с большим удовольствием вновь увидал моего коллегу, маэстро Стерлинга, с которым я в 1900 году познакомился в Париже. Приношу свою благодарность г. Труффин за хлопоты, которые я ему причинил и которые он любезно принял на себя; с удовольствием также вспоминаю часы, проведенные в шахматном клубе в кругу студенческой молодежи.
Но апрельский климат Гаванны был далеко не столь лойялен. По окончании 14-й партии я дал себя тщательно исследовать известному гаваннскому врачу-психиатру, д-ру Анциано. И он, как и домашний врач моего друга, настойчиво рекомендовал мне отдых. Затем начались переговоры по поводу формы моего отказа от продолжения матча, которыми беспристрастно руководил г. Понсе. Они носили оживленный характер, но все-таки привели к соглашению. Я послал письменный отказ, при чем никакого основания не указывал. С лихорадочной поспешностью я приобрел билеты на пароход, отплывавший в Испанию - по совету д-ра Анциано мне не следовало тотчас же ехать в Северную Европу - и через пару дней мы отправились в море.
