Я – комментатор! Василий Уткин, Виктор Гусев, Владимир Стогниенко, Геннадий Орлов и другие о тонкостях профессии - Роман Скворцов
Одним из них был сумасшедший матч «Вердер» – «Андерлехт», когда немцы, уступая 0:3 к 66-й минуте, забили после этого пять безответных мячей… Как только один комментатор заканчивал, эстафету у него сразу подхватывал следующий и озвучивал свою игру. Как я уже сказал, нервничал сильно, но времени испугаться особо не было. Получался конвейер: отработал, быстренько выключил микрофон, просмотрел протокол и свои записи по следующему матчу – и снова в эфир.
Олег ЖОЛОБОВ:
– Было несколько, как говорят в музыке, ложных финалов. Я комментировал какой-то матч по регби на телеканале «Россия», даже не зная, куда он шел. Ведь эфирного времени у спортивной редакции не было, сам телеканал вещал три часа в день в тот период после путча. Да и редакция как таковая отсутствовала: мы все ютились в одном маленьком кабинете. С другой стороны, интересное было время: постоянно что-то обсуждали, я многому тогда научился.
А регбийный матч… Я ничего не понимал в регби, как, собственно, и в футболе изначально. Хорошо, что тот репортаж никуда не пошел…
Свой первый футбольный репортаж помню отлично. «Торпедо» – «Ротор» на стадионе автозаводцев. Сыграли 0:0. А меня так заклинило, что сдуру выучил рост и вес всех футболистов и без конца эти цифры повторял, где надо и не надо. «С мячом Вася Канарейкин, его рост такой-то и вес такой-то». Выглядело это, конечно, очень забавно.
Кирилл ДЕМЕНТЬЕВ:
– Я комментировал на «7ТВ» матч Кубка Германии «Шальке» – «Бавария» вместе с Сергеем Кривохарченко. Для меня это был первый репортаж, для него – третий или четвертый. Помню, как специально заготавливал шутки. Естественно, это было чудовищно.
Александр НЕЦЕНКО:
– Конечно, помню этот день. Я был знаком с директором ГТРК «Новосибирск» Александром Моисеевым, который комментировал баскетбол – матчи новосибирского «Локомотива», выступавшего тогда в суперлиге. Мой первый репортаж и был баскетбольным.
До того как попасть в эфир, я периодически ездил на матчи «Локомотива» и комментировал первый из двух таймов (тогда еще не было четвертей) для всей бригады, которая вела трансляцию. В ту пору ГТРК «Новосибирск» показывала только вторую половину игры, а первая шла в качестве «гарнира» – для редакторов, режиссеров. Они меня слушали и всегда делились с Моисеевым мнением о моей работе.
Таким образом меня натаскали, и однажды Александр спросил, готов ли я его подменить. Я согласился, так и состоялся мой дебют. Если говорить об ощущениях, то испытывал что-то среднее между эйфорией и жутким мандражом. Все-таки в прямом эфире, даже имея определенную практику, ты все равно забываешь все то, что мог бы рассказать в неформальной обстановке.
Григорий ТВАЛТВАДЗЕ:
– Начал я с корреспондентской работы, а вскоре на СТС (сейчас даже смешно говорить, что на этом канале был спорт, хотя 1 января 1997 года его эфир открылся программой «Спорт на грани») стал вести передачу «20-й век. Страницы футбола». Программа шла целый год, каждую неделю: 52-минутный выпуск, который мы делали фактически втроем. Режиссер Серега Синицын, оператор Саша Бобрышев и я.
Незаметно даже какая-то известность пришла, на улицах стали люди подходить, автографы просить. Мне это было очень смешно. Особенно потом, когда в школе № 565 на Кировоградской, где работал, организовали вечер выпускников, и какой-нибудь очередной тридцати – тридцатипятилетний лоб обращался с тем же вопросом: «Григорий Саныч, а дайте автограф». Я отвечал: «Да ты дневник открой, у тебя там этих автографов – хоть продавай…»
Моим первым репортажем стала озвучка тридцатиминутного ролика про НХЛ. «Детройт» после двадцатипятилетнего перерыва выиграл Кубок Стэнли. Заказали студию на стандартные четыре-пять часов. А я эти полчаса эфира с одним технологическим перерывом на водопой отработал за тридцать две минуты. После чего режиссер Паша Новиков подошел с вопросом: «А ты где раньше работал?» – «В школе», – отвечаю. Он уточняет: «Нет, я имею в виду, на каком канале?»
Когда он услышал, что это был мой первый подобный опыт, долго удивлялся: мол, так не бывает. Тридцатиминутный материал за такое время до меня не озвучивали. Пришлось клясться. Хотя чему было удивляться? После школы, где говоришь каждый день по шесть часов подряд, естественно, навык развивается.
А первый футбольный репортаж я вел с матча «Торпедо» – «Ростсельмаш». Ростовчане, по-моему, выиграли 2:0 или 2:1. Комментировали игру вместе с выдающимся защитником «Спартака» и сборной Геннадием Олеговичем Логофетом.
Мы познакомились в 97-м на праздновании двадцатипятилетия чемпионского титула ворошиловградской «Зари». Ветераны «Зари» играли с ветеранами «Спартака», и с тех пор мы крепко дружили до самой его смерти. В 2002 году я пригласил Логофета комментировать чемпионат мира в Японии и Корее.
Какой репортаж хотелось бы забыть, как страшный сон?
Геннадий ОРЛОВ:
– 2012 год. Чемпионат Европы, матч Польша – Россия. Перед репортажами у меня есть правило: стараться ничего не смотреть и ни с кем не разговаривать, чтобы не отвлекаться. А в тот день я вдруг где-то за полтора часа до игры увидел русский марш наших болельщиков по Варшаве. Причем человек сто в первых рядах явно были бойцами. Хулиганами, которые приехали с конкретными целями. Естественно, началась драка. И меня просто убило.
Стало стыдно за Россию. Надо же быть идиотом, чтобы такое придумать. Все равно, что провести марш немцев по Москве! Ну, зачем? Это же политическая, а не футбольная история. И я, кстати, знаю, кто все организовал, но не хочу говорить, потому что это – позор для нашей страны. Нельзя было такого делать. Увиденное меня так сильно расстроило, выбило из колеи, что не могло не сказаться на работе…
Перед тем чемпионатом главный тренер сборной России Дик Адвокат, в отличие от Гуса Хиддинка в 2008-м, отказался от изнурительного сбора, посчитав, что команда справится и так. Мы разгромили Италию 3:0 в товарищеском матче, и мне уже один из руководителей Первого канала всерьез говорил: «Геннадий, мы такие сильные сейчас, что можем бороться за первое место». Сам я понимал, что это невозможно. Но не в этом дело. Против поляков на поле вышли шесть человек из «Зенита» и еще Аршавин. А питерский клуб вызывал в ту пору такую изжогу, что прямо перед началом игры мой редактор из Москвы предупредил в наушник: «Геннадий Сергеевич, начальство просит как можно меньше упоминать «Зенит».
Но как его можно было не упоминать, когда оттуда больше половины состава, да еще и тренер – Адвокат? И дальше случилось, как в театре. Если артиста попросить: «Только не говори вот это», – он обязательно именно это и скажет…
Проходит полминуты, и – бабах! – я выдаю в эфир: «Мяч у
