Игорь Рабинер - "Локомотив", который мы потеряли
Разве вам мало того, что заявил Евсеев в интервью «Спорт-Экспрессу»? По его же словам, когда я сказал ему, что он не вписывается в состав команды, президент клуба предложил ему пару месяцев «переждать в дубле». Спрашивается – чего переждать?!
Когда я сказал, что «нет предела человеческой мерзости», то обращался к тем, кто декларует, что они патриоты и болельщики клуба.
Сначала о патриотах. Для меня патриот – это Стойко-вич, который играет за «Марсель», встречается в финале Кубка чемпионов со своим родным клубом «Црвена звезда» и отказывается бить в его ворота пенальти в серии пос-лематчевых 11-метровых, после чего «Марсель» проигрывает. А не Лоськов, который в матче «Локомотив» – «Сатурн» с удовольствием забивает пенальти в ворота родной команды. И не Овчинников, по первому зову уходящий из «Локомотива» в «Динамо» – для меня он тоже не патриот. И не Евсеев, открыто заявивший, что ему все равно куда идти – лишь бы заплатили побольше.
А так называемые болельщики?! Я еще нигде не видел, чтобы настоящие болельщики приветствовали мячи, забитые в ворота любимой команды. Такая обструкция, которую устроили нам перед домашним матчем с «Сатурном», не снилась ни «Спартаку», ни какой-либо другой команде.
Я еще нигде не видел, чтобы руководители клуба и руководители фанатского движения радовались поражениям. Все это была организованная акция, и за этой акцией стояли люди, которые хотели вернуть «Локомотив» в прошлое, а не повести в будущее. Это я и имел в виду, сказав на пресс-конференции после заключительного матча с «Кубанью»: «Вы это хотели, и вы это получили». Они хотели отрицательного результата. Но получили у руля, как выяснилось, совершенно другого человека, чем тот, на которого они рассчитывали.
Многие, слишком многие хотели видеть Семина главным тренером «Локомотива», да и сам он в конце сезона предпринимал все, чтобы вернуться на пост главного тренера после моей отставки. Все прекрасно знают, без кого многими в этом клубе не принималось ни одного самостоятельного решения, – вице-президентом, начальником команды, администратором, и так далее вплоть до поваров и уборщиц.
Конечно, понимаю: значительная часть игроков обязана людям, которые руководили «Локомотивом» 15 лет. И благодарна им, в том числе и по-хорошему. Практика управления клубом за это время сделала целый ряд футболистов зависимыми также и от агентов, «повязанных» с этими людьми. Но неизбежно наступает время, когда надо уходить. Как бы они ни жаждали продлить свою карьеру в клубе, какими бы провокациями для этого ни пользовались, им все равно пришлось уйти.
Хочется задать один вопрос. Семин долгое время был единственным претендентом на пост главного тренера -ни первой, ни второй, ни десятой кандидатуры после него не было. У Семина исключительные отношения с Якуниным и всеми вице-президентами РЖД. Что нужно было при всех этих раскладах сделать, чтобы тебя убрали из президентов, не сделали главным тренером, вывели из совета директоров и уволили из клуба? Что?!
Когда Якунин, собрав нас после сезона, сказал, что я не выполнил обязательства по результатам чемпионата России, я ответил, что в таких условиях выполнить их было невозможно. Но готов принять на себя ответственность за их невыполнение – и ухожу. Одновременно уволили и Семина, что, уверен, не было бы сделано никогда, если бы на руках у руководителей не имелось четких свидетельств той партизанской войны, которую он против меня вел.
Футбольная жизнь жестока, у нас конкурентный вид спорта. Здесь не должно быть «священных коров», нужно быть просто выше, сильнее и умнее, чем твой конкурент. А когда ты ниже и слабее, это становится толчком для создания определенных интриг в прессе и среди болельщиков.
Это все и есть самая большая проблема нашего футбола, о чем я и говорил после матча с «Сатурном».
Все то, о чем я сейчас рассуждаю, не имеет ничего общего со сведением счетов. Я живу по библейским заповедям, а, согласно им, месть – это грех.
Речь – о явлении, о круговой поруке. Она объединяет часть тренеров, агентов, судей, журналистов, комментаторов, организованных фанатов, игроков на тотализаторе, околофутбольных личностей, иных специалистов из-за рубежа, которых приводят к управлению нашими командами с определенными целями… Когда ты со всей этой группой никак не связан и вдруг оказываешься тренером какого-то клуба – тебя оттуда вытравливают, не стесняясь в методах. Потому что ты можешь повлиять на предсказуемость результатов, а для них это недопустимо.
Что же касается «чужого монастыря», в который-де нельзя входить со своим уставом… Но сначала нужно определиться, что такое монастырь. Я был бы счастлив не идти туда со своим уставом.
Когда я принял команду, в моем распоряжении оказался подготовленный прежними тренерами список игроков для выставления на трансфер. С учетом возраста и болезней там были практически все ветераны, за исключением Лоськова: и Евсеев, и Маминов, и Гуренко, и Поляков, и Пашинин. Я мог легко отдать этот список руководству и утвердить его. Но Семин уговорил меня взять этих людей на сборы, что и явилось предтечей крылатой фразы о том, что «здесь есть два чемпионских состава».
Когда мне говорили, что я еще не знаю игроков и не должен делать скороспелых выводов, это было неправдой. В 2006 году я был практически на всех матчах «Локомотива», отслеживал уровень каждого игрока, соблюдение ими игровой дисциплины, желтые и красные карточки, которые они получали. И, конечно, здоровье.
Как можно сетовать, что я не ставил того же Пашини-на, когда он постоянно болел, а в какой-то момент у него часть тела оказалась парализованной? Чтобы ставить мне в упрек, что я предпочитал Пашинину молодого Ефимова, нужно знать информацию изнутри. И Володя Маминов, и Дима Сенников практически не играли, потому что были больны. Но на основании этого создавалась интрига, что я свожу счеты с ветеранами и не учитываю их заслуги.
Придумали даже историю про Маминова, что я не ставил его в состав, потому что услышал, как он по телефону говорил что-то о моих тренировках. Не надо представлять болельщиков идиотами. Ну кто в это может поверить? Или во фразу, которую я якобы адресовал Сычеву: «Ты не мог забить или не хотел?» Тем, как работал Сычев, равно как и Билялетдинов, я был очень доволен. И никогда не опускался до подозрений, хотя в прошлом году меня провоцировали на это довольно часто.
Или наплели о какой-то там финансовой интриге вокруг защитника сборной Финляндии Каллио, которого мы действительно очень хотели приобрести. Сейчас, кстати, он играет в клубе английской премьер-лиги «Фулхэм». Когда еще не выздоровел мужественный парень Асатиани, после операции был Родолфу и болел Пашинин, Каллио нам очень бы пригодился. А по какой причине его не взяли? Мне говорили о том, что мы приобретем игрока более высокого уровня, но мы его так и не получили. За этим стояли те, кто защищал интересы «двух чемпионских составов».
Меня обвиняли даже в том, что я создавал для игроков хорошие материальные условия. Хотел бы увидеть тех, кто сегодня от них бы отказался. Тем самым я проявлял заботу об игроках, что является моей главной задачей. Почему мне это ставят в вину – ума не приложу!
То, что будет твориться вокруг, было понятно мне еще с первого дня. Почему тогда согласился прийти? Во-первых, слишком долго я ждал такой прекрасной возможности для работы. А во-вторых, были договоренности «на берегу», которые исключали всякую интригу.
Хочу развеять слухи, что меня якобы назначил вице-президент ОАО «РЖД» Вадим Морозов. Да, дружеские отношения с Морозовым у нас установились еще с Питера. Будучи главным тренером «Зенита», я нередко просматривал матчи «Локомотива», куратором которого являлся Морозов, возглавлявший тогда Октябрьскую железную дорогу. Нас сближали человеческие качества и футбол.
Но в «Локомотиве» все ключевые решения принимались и принимаются только Якуниным. К которому, кстати, я ни разу за весь сезон не ходил – вопреки тому, что сказал недавно по телевидению Колосков.
Встречались мы с Якуниным только однажды, в декабре 2006-го, перед моим назначением. Он спросил, смогу ли я работать с тем-то и тем-то. Я ответил: «Если каждый будет заниматься своим делом, ничего против не имею». Все! Больше мы не виделись ни разу! Я не могу посетовать на то, что у меня не было прямого доступа к Владимиру Ивановичу, но не считал для себя возможным ходить и жаловаться. Мимолетно встречались только на стадионе, в раздевалке. Однажды он даже спросил меня: «Почему не заходишь?» Я ответил: «Надо пригласить».
Если же я и обращался к Липатову, или опосредованно – к Якунину, то только потому, что не решались некоторые важные организационные вопросы. В частности, лишь мое обращение к Якунину ранней весной позволило получить нормальные условия для тренировочного процесса. Перед матчами на Кубок нам элементарно негде было тренироваться, и в клуб поступило прямое указание сделать поля пригодными для работы.
