Анатолий Букреев - ВОСХОЖДЕНИЕ
Клев: Это Клев. Ты упомянул контрольное время. Меня интересует, к какому решению вы со Скоттом и Анатолием в конце концов пришли.
Нил: После обсуждения со Скоттом было решено, что я иду с основной группой. Как я полагал, Анатолий должен был идти первым, провешивая перила, что он и делал, начиная с Южной вершины. Скотт должен был идти сзади и подбирать отстающих. В случае необходимости ему нужно было решать, кому идти дальше, а кому—возвращаться в лагерь. Это была его обязанность как руководителя. Я чувствовал себя не вправе лишать клиентов вершины, когда они, быть может, считали себя вполне способными продолжать подъем. Поэтому я просто шел вверх, понимая, что пока спуск был вполне возможен и относительно безопасен. Мне не казалось, что мы безнадежно опаздываем. Усталости я не чувствовал. Я знал, что, если понадобится, смогу подниматься быстро. Решать, идем мы дальше или поворачиваем, было не мне. У меня было две возможности: либо прокладывать путь дальше, либо останавливаться и начать всех заворачивать обратно. Не пойди мы с Толей тогда дальше, никто так и не взошел бы на Эверест. Все бы столпились на Южной вершине, и на этом бы все и закончилось.
[ПРОПУСК В ЗАПИСИ]
16 Энди Харрис не стал помогать Бейдлману, а вместо этого пошел наверх вместе со своим клиентом Джоном Кракауэром, которому не давала покоя мысль о том, что кислорода ему может не хватить (см. главу 15). 17 Бейдлман и Букреев.
Лин: Мой личный подход к восхождению в группе предельно прост: полагайся только на себя. Это я твердила себе всю дорогу. Я ничего не знала насчет остального. Да... У меня вопрос к гидам: Какого черта.. Я хочу сказать, кто решил взять на гору шерпа, которого всю дорогу рвало? Еще на Южной седловине всем было ясно, что Лопсанг болен. Кто решил выпустить Лопсанга на восхождение вместо того чтобы отправить его вниз? Как это в голову могло прийти? Я бы никогда так не сделала.
Сэнди: За всеми этими разговорами мы забыли о Скотте. Кто-нибудь видел Скотта, где он был? (Я имею в виду тот отрезок пути, который мы уже разобрали.)
Лин: Нет.
Тим: Пройдя половину первых перил, я попал в затор. Насчитав перед собой человек тридцать, идущих наверх, я оглянулся. Мне было интересно, где Скотт. Я подумал тогда, что он, наверное, был на том самом месте, где до этого отдыхал больной Лопсанг.
Сэнди: Лопсанг, ты поднимался вместе со Скоттом? До вершины? Не после, а до?
Анатолий: Нет.
Сэнди: Шел с ним или хотя бы видел его?
Лопсанг: Нет.
Анатолий: Он не мог его видеть, потому что Скотт, как мне кажется, очень сильно отстал. Я Скотта тоже не видел, а он был мне очень нужен. Нужно было что-то решать. Иногда, конечно, обстоятельства сами за тебя решают. Но все эти вопросы — кто закрепляет перила, что со временем, с погодой, с самочувствием— их надо было обсудить. Я несколько раз пытался его дождаться, чтобы все выяснить. Мне многое было непонятно. Может, ему самому стало плохо. Скотт полагался на нас с Нилом, считал, что мы вместе справимся. Нила я встретил выше 8 500 метров, когда он пошел закреплять перила Когда же я наконец увидел Скотта 18, тот выглядел неплохо. Конечно, Скотт отставал от группы, но я не заметил, чтобы у него были проблемы со здоровьем... Да, перед тем, как Нил стал провешивать перила, мы с ним успели переговорить. Нил сказал, что он пойдет с Ангом Дорже, сирдаром экспедиции Роба Холла. Нил шел на кислороде, и я отдал ему свой запасной баллон, потому что ему предстояла тяжелая работа. На Южную вершину мы поднялись примерно... Нил, во сколько мы туда вышли?
18 Здесь Букреев описывает встречу, которая произошла над ступенью Хиллари . Анатолий спускался, а Скотт еще шел к вершине.
Нил: На Южную вершину я поднялся ровно в десять утра.
Анатолий: Никаких перил я там не увидел. Скотт мне говорил, что веревки наверняка закрепят шерпы, потому что это просто. Но никто не проявлял никакой инициативы. Тогда я сказал Нилу: «Подстрахуй меня, я пойду выше». Потом я увидел двух гидов Роба Холла, у которых была длинная веревка. Они пошли за мной.
Нил: На самом деле только один из них был гидом — Энди Харрис. Второй, Джон Кракауэр, был клиентом.
Анатолий: Но оба, как мне показалось, были сильными альпинистами.
Нил: Да.
Анатолий: А на очень простом участке мы не провесили перила, поскольку я решил, что это сделают те, кто шел следом. Мы быстро прошли это место и направились к более сложному. Еще один небольшой крутой участок был после ступени Хиллари, но в кошках и с ледорубом он тоже особой проблемы не представлял. Веревки у нас кончились, мы пошли к вершине и...
Нил: Толя, подожди. Здесь я остановился и взял веревку у Кракауэра, потому что из-за поднявшегося ветра я решил обработать этот участок.
Анатолий: Да, поднялся ветер.
Нил: Энди Харрис и Джон Кракауэр спросили, можно ли им обойти меня и пойти дальше. У них был на исходе кислород 19. «Хорошо», — сказал я и стал разматывать веревку. Она была ужасно длинная, метров сто, наверное. Мартин стоял ниже меня по склону. Я попросил его помочь мне и закрепить один конец веревки на станции, что он и сделал. Потом я стал подниматься наверх, но не успел я пройти и десяти метров, как веревка запуталась в камнях. Пришлось немного вернуться и подождать, пока Мартин не поможет мне ее распрямить. Дойдя до фирнового крюка, я пропустил через него веревку и пошел еще выше. На оставшихся сорока или даже пятидесяти метрах мне не удалось найти ни одной точки, где можно было закрепить веревку. Никаких крючьев у меня с собой не было, потому что мы были уверены, что все сделают шерпы. Раньше я считал, что в мои обязанности не входила забота о промежуточных станциях. Размотав веревку до конца, я стал думать, что делать дальше. Закреплять веревку на своем ледорубе мне не хотелось. Склон там был довольно крутым, и ледоруб мне мог пригодиться, если бы я поскользнулся на льду. Станции для страховки рядом тоже не было, поэтому я сбросил оставшиеся сорок метров веревки с гребня на Тибетскую сторону, чтобы кто-нибудь случайно не пристегнулся к свободному концу и не стал нагружать его. Потом я продолжил подъем и примерно в 13:25—13:30 вышел к вершине.
19 У Энди Харриса и Джона Кракауэра (оба — из «Консультантов по приключениям»), точно так же, как и у Бейдлмана, Фишера и всех клиентов «Горного безумия», было выделено на это восхождение по три баллона с кислородом. Этого хватало примерно на восемнадцать часов. К моменту разговора с Бейдлманом (около полудня) они расходовали кислород двенадцать с половиной часов.
Сэнди: Давайте уточним, кто во сколько поднялся на вершину.
Анатолий: Я был там в семь минут второго.
Сэнди: Так, Анатолий в семь минут второго. Думаю, что я достигла вершины около четверти третьего.
Нил: Я поднялся между 13:25 и 13:30.
Лин: Думаю, что я поднялась около половины третьего.
Сэнди: Значит, Лин поднялась на вершину в половину третьего...
Мартин: Я был с Нилом. Время не помню.
Сэнди: Мартин с Нилом...
Клев: Это Клев. Я поднялся на вершину примерно через полчаса после Нила
Ингрид: Значит, около двух дня.
Тим: Это Тим. Полагаю, что мы с Шарлоттой поднялись на вершину примерно в 14:20-14:25.
Сэнди: Но вы же поднялись раньше меня. Так что либо я ошиблась, либо...
Тим: Мы поднялись с разницей в пять минут.
Сэнди: Вы шли в десяти минутах от меня.
Тим: Скажем так: мне кажется, что мы вчетвером поднялись на вершину в интервале между 14:15 и 14:30.
Сэнди: Годится. Лопсанг, во сколько ты поднялся?
Лопсанг: Тогда же.
Сэнди: Мы поднялись вместе.
Лопсанг: Тогда же... [неразборчиво]
Тим: Ты шел впереди нас.
Лин: Мне казалось, что все мы шли буквально друг за другом. Он прав.
Лопсанг: Надо было спускаться с вершины, поэтому в половине пятого... [неразборчиво]
Лин: Да.
Клев: Это Клев. Небольшая поправка: я отставал от Нила на пятнадцать минут. У меня вопрос к Анатолию. Когда ты вышел из четвертого лагеря?
Анатолий: Из четвертого лагеря?
Клев: Да.
Анатолий: В полночь.
Клев: А рядом с кем ты шел после этого по юго-восточному гребню?
Анатолий: Сначала с Мартином, потом он пошел...
Клев: Значит, по юго-восточному гребню ты поднимался вместе с Мартином?
Анатолий: Да
Лин: Я видела Анатолия. Он был то сзади, то впереди.
Анатолий: Мне надо было видеть участников. Для надежности... [неразборчиво]
Клев: Давайте обсудим наши рации и связь на горе.
Сэнди: Отличная мысль.
Клев: У кого были рации?
Сэнди: У кого? У тебя, Лопсанг, была рация?
Лопсанг: Да, маленькая такая.
Ингрид: Маленькая желтая?
Клев: Какого цвета?
Лопсанг: Желтая.
Сэнди: У тебя была моя... одна из моих желтых раций?
Лопсанг: Да, да., [неразборчиво] только у Скотта.
Клев: А у Скотта тоже была маленькая желтая рация?
