Игорь Фесуненко - БРАЗИЛИЯ, ФУТБОЛ, ТОРСИДА…
Армандо стоял с закрытыми глазами, неподвижный, как памятник самому себе. Было ясно, что он-таки умрет за родной клуб, но не сделает и шагу назад.
Тогда Силвио снова сунул револьвер за пояс и крикнул, что сейчас переедет Армандо.
Тот продолжал стоять, закрыв глаза с распахнутой на груди рубахой.
«Считаю до трех!» – предупредил Силвио.
Армандо стоял.
Раз! Два! Три!…
Силвио скомандовал водителю, мотор взревел, автомобиль медленно двинулся на Армандо, толкнул его, бросил на тротуар, надвинулся… Задавил?! Нет, Армандо схватился руками за бампер и, истекая кровью, тащился под кузовом, болтаясь из стороны в сторону, но, слава Богу, уклоняясь от колес, которые так и не переехали его.
Подбежавщий со всех сторон народ прекратил этот поединок, в котором один готов был убить, а другой – умереть во имя любимого клуба.
Таким становился накал футбольных страстей. И никого уже не удивляло, казалось вполне естественным, когда умиравший от туберкулеза водитель такси Мелкиадис, всю жизнь болевший за маленький клуб северной зоны Рио «Андараи», попросил пришедших проститься с ним родных и друзей: «Когда повезете мое тело на кладбище, пускай катафалк два раза объедет вокруг нашего стадиона». Пожелание Мелькиадиса было выполнено. Так же, как и последняя просьба болельщика «Сантоса» Жозе Жоакина Маркеса, который еще в молодости сменил жилье, только для того, чтобы поселиться поблизости от «Вилы Бельмиро» – стадиона любимого клуба, где он не пропускал ни одного матча. Так, в страданиях и радостях, в неразрывной связи с любимым клубом прошла вся его жизнь…
И однажды после тяжелого сердечного приступа, чувствуя, что неотвратимо близится последний час, 87-летний Жозе прошептал супруге, с которой к тому времени прожил в любви и согласии 64 года: «Котинья, радость моя! Поверни пожалуйста меня так, чтобы лицо мое было обращено к «Виле Бельмиро». Хочу уйти, глядя на наш «Сантос»…
ПЕРВАЯ ШАРАНГА
Рано или поздно такие страсти и столь горячая преданность родному клуба должны были привести к неизбежному и естественному организационному объединению всех этих людей, готовых убить или умереть за свой «Фла» или «Триколор», «Ботафого» или «Васко», «Палмейрас» или Коринтианс». И первым шагом в этом направлении стал удивительный для того времени и совершенно обычный для сегодняшних дней поступок болельщика «Фламенго» Жайме де Карвальо.
11 октября 1942 года перед началом матча своей команды с «Флуминенсе» он вышел на поле вместе со своей супругой доной Лаурой, подняв над головами красно-черный плакат с яркобелыми буквами: «Аvante, Flamengo!» («Вперед, Фламенго!»). Поскольку это произошло на стадионе «Флуминенсе» в Ларанжейрас, где преобладала «вражеская» торсида – поклонники «рисовой пудры», трибуны разразились протестующим свистом. И в этот момент вдруг оглушительно грянула «Шаранга» – самодеятельный оркестр, тоже приведенный Жайме на этот матч. А поскольку в его составе преобладали ударные инструменты и трубы, свист «трехцветных» был безжалостно задавлен. Это так понравилось «красно-черным», что они с тех пор на всех матчах любимого «Менго» стали появляться с «Шарангой» и плакатами, приветствующими любимый клуб.
Итак, родоначальником первой организованной торсиды стал именно «Фламенго» – самый популярный бразильский клуб, торсида которого так многочисленна, так велика, что его поклонники утверждают: «Где бы «Менго» не играл, он всегда чувствует себя хозяином поля, ибо всегда и везде – от Рио до Токио, от Бразилии до Исландии – его окружает любовь торсиды». И потому вполне логично, что именно торсида «Менго» первой сорганизовалась, первой появилась на стадионе не как разнокалиберная, анархическая толпа, а как организованная масса, как сплоченный отряд болельщиков, ведомый командирами, скандирующий, ликующий и вибрирующий под звуки и ритм своей «шаранги» или «батареи».
Этому примеру тут же последовали болельщики других клубов. А чтобы этой стихии поклонения и жертвенности придать какие-то осознанные и четкие формы, вскоре в недрах торсид родились и избираемые на собраниях и ассамблеях исполнительно-директивные органы: президенты, вице-президенты, директора, члены правления. Торсиды обзавелись департаментами, службами и отделами.
Вы спросите: «Какие еще отделы?»
Отвечаю: финансовый, ведающий сбором членских взносов, коммерческий, занимающийся контрактами с заинтересованными фирмами и властями, заказывающий «фирменные» футболки, значки, флажки, эмблемы… Пропагандистско-рекламный, ведающий распределением среди болельщиков, отправляющихся на очередной матч, плакатов, флагов, транспарантов, петард, ракет, мешочков с пудрой (у торсиды «Флуминенсе»).
Естественно, появились у организованных торсид и руководители оркестров и «батарей», и свои юристы, помогающие разобраться с полицией в учащавшихся случаях обострения страстей, свои администраторы, премирующие самых старательных торседорес бесплатными билетами на матчи любимого клуба и организующие коллективные выезды торсиды на поединки в другие города и штаты на специально арендованных для этого автобусах, а впоследствии и чартерных авиарейсах.
Сейчас такие поездки болельщиков за любимым клубом или за сборной стали во всем мире делом обычным, никого не удивляющим. Британские «хулиганы», летящие за «Арсеналом» или «Челси», наводят трепет на полицию и директоров стадионов европейских стран, болельщики «Спартака» отправляются за любимым клубом в Исландию или Питер. Сколько таких фанатов едет за любимым клубом в другой город или страну? Две-три сотни? Тысяча? Пять или десять тысяч? А знаете ли вы, что бразильцы и тут поставили удивительный и убедительный рекорд?
Самое мощное из таких перемещений торсиды на матч любимой команды было отмечено 5 декабря 1976 года, когда более 70 тысяч болельщиков «Коринтианса» отправились из Сан-Пауло в Рио, чтобы поддержать свою команду в полуфинальном матче национального чемпионата против «Флуминенсе»! Семьдесят тысяч «гостей» на трибунах стадиона!
Невероятно, но факт: из 146 тысяч присутствовавших в тот день на «Маракане» болельщиков ровно половина были «коринтианос» из Сан-Пауло! И опровергая давнее категорическое футбольное поверие: «Торсида матч выиграть не может!», паулисты столь мощно вдохновили свою команду, что, сыграв в основное время вничью (1:1), «Коринтианс» все-таки вырвал победу по пенальти 4:1!
Но, увы, перенесенное на «Маракане» сверхнапряжение столь дорого обошлось и торсиде и команде, что спустя неделю в финале «Коринтианс» проиграл «Интернасионалю» 0:2, и после этого «коринтианос» пришлось целых четырнадцать лет ждать первой победы в чемпионате страны: в 1990 году!
«FIEL» ОЗНАЧАЕТ «ПРЕДАННАЯ»
Впрочем, ожидание победы для «коринтианос» дело привычное. Однажды им пришлось ждать победы любимого клуба в чемпионате Сан-Пауло целых 22 года. Или, если уж быть совсем точным, 22 года 8 месяцев 7 дней, 4 часа и 36 минут! С такой скрупулезностью был подсчитан местными статистиками срок, отделявший победный гол в чемпионате 1954 года, (завоеванном, правда, 6 февраля 1955-го) от гола, принесшего следующую победу и забитого 13 октября 1977 года…
Нет, вы вдумайтесь в эти цифры: 22 года торсида «Коринтианса» ожидала победу своего клуба в каком-либо из чемпионатов или турниров! Двадцать два года! За эти два с лишним десятилетия неузнаваемо изменились и страна и мир. Пришел в большой футбол и ушел из него великий Пеле, успев забить более тысячи двухсот голов (в том числе немалую толику из них в ворота «Коринтианса»!). Трижды бразильцы становились за это время чемпионами мира. В стране тем временем был свергнут демократический режим президента Гуларта, и власть захватили генералы, двадцать лет со скучной регулярностью сменявшие друг друга в президентском дворце. Менялись эпохи, мир стал иным, а «коринтианос» все ждали и ждали победы!
Не случайно, видать, один из самых верных поклонников этого клуба поэт и композитор Жилберто Жил сказал однажды: «Быть коринтиано – значит решить для себя, что каждый год ты будешь страдать».
Да, именно это чувство – страдание, является определяющим, когда речь заходит об «алвинегрос» – «черно-белых», как называют себя фанаты «Коринтианса», которые за все свои долголетние и нескончаемые страдания, за долготерпение и верность любимому клубу назвали сами себя, свою торсиду, крупнейшую в самом крупном штате страны Сан-Пауло и вторую по численности в стране после «Фламенго», трогательным и точным словом: «Fiel» – «Верная» или «Преданная».
Я бывал в гуще разных торсид, общался с их лидерами и с рядовыми фанатами. С теми, не слишком многими, кто приходит на «Маракану» или «Пакаэмбу», чтобы просто насладиться игрой. И с теми (их большинство), кто без лишних раздумий отдается своей страсти, кто ликует и рыдает, кричит и падает в обморок, танцует и лезет в драку, запускает петарды и в самозабвенном реве скандирует слова любви или ненависти. И прихожу к убеждению, что, пожалуй, правы те, кто считает: «Fiel» – это что-то особое, что-то отличающееся от остальных торсид и фанатов. Что-то загадочное для постороннего глаза. Даже по сравнению с общепризнанно самой главной, самой шумной, самой многочисленной в стране, а, может быть, и в мире, торсидой «Фламенго».
