Игорь Рабинер - Правда о «Зените»
— Кто заставил вас встряхнуться?
— Как-то само собой все прошло. Наверное, понял, что происходит что-то не то.
— То есть можно говорить о том, что после чемпионата мира появилось что-то вроде «звездняка»?
— Наверное. По-другому сложно все это объяснить.
— Если бы у вас сейчас был выбор, воздержались бы, к примеру, от выпуска книги?
— Нет. Я же сам ничего не писал, а просто на диктофон наговаривал. А в вину это мне вменили только потому, что неудачи пошли. А было бы все нормально — никто бы и не вспомнил.
— Повлияли на вас и на команду две смены тренера? При Рапопорте вы не забили в чемпионате ни одного гола.
— Я очень хорошо отношусь к Борису Завельевичу. Он был завучем школы «Зенит», когда я туда только пришел, и вообще у нас с ним всегда были прекрасные отношения. Но в команде все понимали, что это тренер на время. Более того, нам и сказали, что это временная мера. А раз все об этом знали, то и отношение к его требованиям было… сами понимаете какое. Были уверены, что не вылетим, — а больше уже ничего не волновало.
* * *Итак, Морозова сменил Бирюков, а того — Рапопорт. Мутко в свойственном ему стиле представил его: «наш Дель Боске». Тогда история перевоплощения вечно второго тренера «Реала» в победителя Лиги чемпионов была очень популярна. А тут еще и пышные усы, которые для Дель Боске и Рапопорта, казалось, были изготовлены на одной фабрике.
Вот только на тренерской скамейке вышло у них по-разному.
Рапопорт:
— Во-первых, хотел бы опровергнуть фразу из книги Петржелы, что якобы я сказал команде, когда меня назначили: «Ребятки, я тут человек временный». Это вранье, ничего подобного я не говорил. Другое дело, что само назначение стало для меня неожиданным.
У команды был выезд в Саратов, где сыграли какую-то невнятную ничью. И, видимо, у Виталия Леонтьевича иссякло терпение. На совет директоров пригласили и меня, в ту пору спортивного директора клуба. Там были Мутко, Сердюков и Давид Трактовенко, который к тому времени уже стал одним из основных акционеров «Зенита». На их вопрос о моем видении состояния команды я ответил: «На этот вопрос должен отвечать Михаил Юрьевич. Но лично я никакой трагедии не вижу».
А это был конец августа, и всем уже стало понятно, что высокого места мы не займем. Куда больше волновало то, что в команде началась ломка, смена поколений. Многие из тех, кто выиграл бронзу, ушли из команды, другие были травмированы. Ситуация была очень непростой.
Через какое-то время приехал Бирюков. Я ушел с совета директоров, уже собирался уезжать из офиса — как вдруг опять звонит Мутко и вызывает по селектору. Прихожу — а Михаила Юрьевича уже нет. Насколько понял, они хотели с ним предметно пообщаться о происходящем в команде, но Бирюков, у которого нервы были на пределе, не сдержался и начал разговаривать с ними в жестком тоне. Акционеры этого не поняли и отреагировали соответствующе. Бирюков потом на меня обиделся — хотя никаких «телодвижений», чтобы возглавить «Зенит», я не совершал.
В общем, зашел я туда второй раз, и Мутко сказал, что акционеры пришли к выводу: в том состоянии, в котором Бирюков находится, он командой руководить не может. После чего предложил мне возглавить «Зенит», причем без всякой приставки и.о. Для принятия решения у меня было всего 15–20 минут. И я не мог сказать «нет». Понадеялся и на то, что мой предыдущий опыт в тренерской деятельности был удачным — пусть и не на таком уровне. С череповецкой «Северсталью», к примеру, вышел из второго дивизиона в первый — правда, в итоге команда снялась с соревнований из-за отсутствия финансов.
Согласившись возглавить «Зенит», я при этом допустил одну серьезную ошибку. Нужно было сразу поставить условие — подписание контракта на полтора года. Думаю, скажи я об этом — так бы и поступили. Но, видимо, из-за дефицита времени — не подумал. В итоге контракт был подписан moлько до конца сезона, и команда об этом знала. Не было в соглашении и никаких юридических моментов, связанных с условиями его разрыва. И Виталий Леонтьевич, поскольку руки у него оказались совершенно развязаны, очень скоро начал вслух говорить, что нужно искать тренера.
Обнаружилось, что без Кобелева и Горшкова, цементировавших коллектив, команда развалилась на три группировки. Аршавин с Кержаковым, совсем юные, превратились из молодых игроков в звезд. Такой резкий переход не может сделать этот процесс безболезненным, а осадить их было некому. Впрочем, думаю, что и этот период ребят чему-то научил, не прошел впустую.
Отсутствовал лидер, каким на следующий год станет Радимов. Зато полно было игроков, друг с другом вообще не контактирующих, не бьющихся на поле друг за друга. Был бы здоров Игонин — проблем возникало бы меньше. Но у него бы серьезная травма.
Дней десять я во всем этом разбирался, И понял, что надо делать. Позвонил Виталию Леонтьевичу. Они с Поваренкиным (гендиректором клуба. — Прим. И. Р.) приехали в Удельную, я рассказал им о ситуации в коллективе и высказал свое мнение. Одним из предложений было расстаться с людьми, которые тормозят развитие команды, и ввести в состав молодежь. Поскольку в этом сезоне все равно уже ничего добиться, надо наигрывать людей на будущее.
Это была ошибка. Виталий Леонтьевич, видимо, еще питал какие-то надежды на более-менее успешный исход сезона, и от резких шагов настойчиво посоветовал воздержаться. Надо было поступить иначе — так же, как сделал летом 2003 года Петржела, когда безо всякого согласования с Мутко поставил на матч с «Аланией» молодежь. Не нужно было советоваться с президентом — надо было поступать так, как считал нужным. Вводить Макарова, Николаева, Лобова и других.
Рапопорту вдобавок еще и бешено не везло. В первом же его матче, с «Торпедо-Металлургом», на 90-й минуте при ничейном счете Кержаков не забил пенальти. Видимо, не выиграть во главе «Зенита» ни одного матча — это была его судьба.
Рапопорт:
— С Мутко у нас и сейчас нормальные отношения, но тогда мне не понравилось, что он, не скрывая, начал искать тренера. Причем он так себя повел уже после второе ничьей — с «Торпедо». Команде все сразу стало ясно. Придирки шли по любому поводу. Скажем, в игре с ЦСКА у армейцев удалили Семака, а через три минуты вторую желтую карточку — как говорится, для уравнивания составов — дали Аршавину. Так Виталий Леонтьевич обрушился на меня: мол, почему не заменил Андрея? Как это можно было успеть за три минуты? И процитированную в книге Петржелы фразу в его адрес: «Ты такой же слабый, как и Рапопорт», Мутко действительно говорил — имеются свидетели. Конечно, было обидно. Но это жизнь, эмоции. Я на Мутко не в обиде.
Жалею ли, что пошел в команду главным тренером? Легко рассуждать задним числом. Во-первых, у меня не было времени подумать. Во-вторых, принимая предложение, я не представлял себе, насколько плоха обстановка в коллективе. Одно дело — ездить иногда с командой в роли спортивного директора, и совсем другое — оказаться внутри. Я не чувствовал и по сей день не чувствую своей вины в том, что тогда произошло. Мы с Мельниковым, которого позвал помощником, делали то, что было в наших силах. Но все было слишком запущено.
Итогом сезона-2002 стало десятое место. На первый взгляд, — с учетом того, что в премьер-лиге 16 команд, — не такая уж катастрофа. По крайней мере, опасности вылететь в первый дивизион над командой не нависало ни секунды.
Но как-то незаметно для себя «Зенит» кардинально изменил свой менталитет. Волнения времен 96-97-го — восьмое место или одиннадцатое? — остались в прошлом. После Кубка 99 и бронзы-2001 любое место в середине таблицы расценивалось как провал.
Глава VI. Комета по имени Петржела
Была у провала 2002 года еще одна причина, о которой на тот момент не было известно почти никому.
Орлов:
— К тому моменту, как владельцем «Зенита» стал «Промстройбанк», денег у клуба не было вообще. По сути, он умирал. Средств, которые выделял «Газпром» как акционер, уж не хватало — в чемпионате России началась гонка бюджетов. К тому же в «Газпроме» тогда произошла смена власти, и новые люди денег сначала не давали. Город не помогал — всем известны были отношения Мутко и Яковлева, а ко всему прочему Виталий Леонтьевич в 2000 году возглавлял предвыборный штаб Валентины Матвиенко, которая те выборы Яковлеву проиграла.
И в 2002 году Мутко сам говорил: «Надо под кого-то "ложиться"». Под бандитов он категорически не хотел, это была его принципиальная позиция. А легальных денег в тех объемах, которые были необходимы для полноценного существования «Зенита», долго найти не могли. Поэтому с полным основанием можно утверждать, что «ПСБ» в лице его руководителей Владимира Когана и Давида Трактовенко спас «Зенит». Причем, как я слышал от близких к ним людей, инициатива принадлежала… отцу Когана, старому болельщику «Зенита». Он якобы и убедил сына взять на себя содержание команды.
