Игорь Рабинер - Дик Адвокат и Гус Хиддинк. Невероятные приключения голландцев в России
– Я преследую этого парня каждый день! – заявил Хиддинк. – Это происходит, разумеется, на базе уважения, которое к нему испытываю. Но постоянно требую от него многого, потому что футболист с таким потенциалом способен на большее.
Павлюченко заслуживал уважение еще и за то, что сыграл таким образом, несмотря на мучившую его травму. А что тогда говорить о старшем игроке сборной, Семаке, который в безнадежной ситуации совершил рывок к лицевой линии и отдал сумасшедший пас через себя, который оказался голевым? Рывок ветерана, в свою очередь, стал возможным из-за великолепной физической готовности всей сборной Гуса…
В предматчевые дни, думаю, каждый болельщик в России не удержался от соблазна побыть немножко Хиддинком. На бумаге все убирали старых игроков и выставляли новых, меняли тактическую схему… Это и есть – сборная огромной страны и ажиотаж, который вокруг нее творится. Когда у каждого из миллиона – свое мнение, а решение принимать одному тренеру.
В критической ситуации Гус показал, что не склонен к шараханьям – а значит, к демонстрации несостоятельности того, что он делал до сих пор. Голландцу удалось соблюсти нужную меру: если бы он вообще выпустил на поле тех же 11 игроков, что и против Испании, это было бы всеми расценено как косность и упрямство, а если бы перетасовал весь состав – как паника и страх (как это произошло, к примеру, с главным тренером сборной Италии Роберто Донадони, поменявшим больше чем полкоманды). Хиддинк же, сделав всего две перестановки, послал игрокам «месседж»: ни в ком я не разуверился, никуда не мечусь, все мы в целом делаем правильно. Нужна лишь корректировка отдельных деталей. Но не механизма и тем более не всей модели. И обе перемены – Игнашевич вместо Широкова и Торбинский вместо Сычева – сработали на все сто!
Тем временем испанцы, забившие нам четыре мяча, выиграли у шведов во многом случайно – могли даже и проиграть. Когда Вилья на последней минуте забил победный мяч, мне подумалось: наконец-то чары Хиддинка начали работать и на Euro-2008.
Сработали они и в моменте, когда сердце каждого болельщика сборной России, казалось, готово вылететь за пределы стадиона – на 87-й минуте. Когда Харистеас забил, но итальянский лайнсмен мгновением раньше поднял флажок. На повторе видно: маленький офсайд действительно был. Но окажись помощник рефери хотя бы в чуть-чуть неправильной позиции, и он вполне мог этого не увидеть!
Между матчами с Грецией и Швецией я подробно пообщался с капитаном сборной Семаком. И задал ряд вопросов, касавшихся работы главного тренера.
– Игроки говорят, что на установке перед матчем с Грецией Хиддинк матерился. Правда?
– Матерился – это громко сказано. Я бы сказал так – он высказался в том тоне, который в тот момент нам и нужен был. Не всегда тренеру нужно говорить интеллигентно, вежливо. В разных ситуациях срабатывают разные методы. Хиддинк, как педагог, учитывает разные факторы.
– Не прошу прямых цитат, но в чем был смысл его жестких высказываний?
– Главная идея – в том, что русские сами себе привыкли создавать трудности, а потом пытаться из них выкарабкаться. И полностью отдаваться в борьбе уже в ситуации, когда отступать некуда. Ему об этом говорили друзья, и жизнь полностью это подтвердила. Вывод был сделан такой: отступать некуда уже сегодня, и нужно только выигрывать.
– Выходит, нашел Хиддинк нужную тональность и правильные слова?
– Думаю, да. И он нашел, и все ребята поняли: у каждого есть имя в футболе, которое он зарабатывает долгие годы. И нужно не уронить это имя, не упасть в глазах родных, близких, да и вообще болельщиков в стране.
– После неудачи на старте были опасения, что по нашей старой недоброй традиции начнутся поиски виноватого, и в коллективе наступит раздрай. Вы, как капитан, приняли какие-то превентивные шаги, чтобы этого не произошло?
– Их и не нужно было предпринимать. Тренер – не сторонник шараханий из стороны в сторону. У него есть план, тактическая модель, от которой он не хочет отступать. Конечно, после каждого матча возможны изменения в составе. Но какая-то резкая смена курса, склонность к срочной замене целой линии или вообще половины команды – у Хиддинка это невозможно. И это, на мой взгляд, один из факторов, который в матче с Грецией дал свои плоды.
– Как проходила процедура вручения вам капитанских полномочий? Хиддинк объявил о своем решении перед командой?
– На установке перед игрой с Казахстаном было сказано: выходит такой-то состав, капитан – Семак. И так происходит перед каждым матчем. Вероятность, конечно, большая, что повязка останется у того же человека, но гарантий нет.
– То есть никакого объявления команде перед началом Euro не делалось?
– Нет.
– Не удивляет? Я ни о чем подобном ни разу не слышал.
– Исхожу из того, что еще нужно было заслужить место в стартовом составе. Тренер, наверное, сам думал, справлюсь ли я, заслужу ли это место. Потому что капитан должен быть лидером команды, который постоянно выходил бы в стартовом составе. А учитывая, что он перед заключительным сбором меня еще не знал и даже не видел на тренировках, я его прекрасно понимаю.
– Хиддинк постоянно подчеркивает: он хочет видеть в опытных игроках своего рода тренеров на поле, которые не должны бояться управлять процессом прямо в процессе игры.
– Он и нам много об этом говорит. И не только мне. Также это вратарь, поскольку ему видна вся ситуация на поле, и центральные защитники, и игроки средней линии. Их обязанность – подсказывать фланговым футболистам и форвардам, у которых нет возможности увидеть всю картину игры. Эти требования абсолютно справедливы. Чем больше такого рабочего «подсказа» на поле, тем проще любому человеку на поле.
– Индивидуальные беседы с Хиддинком у вас как капитана часто бывают?
– Нет. Периодически он подходит на поле, пытается что-то объяснить или в обычной жизни интересуется, как дела и самочувствие. Длинных бесед у нас не было.
– Как у вас с ним вообще сложился контакт? Много ли нового вы, работая с ним, узнали о футболе?
– О футболе – вряд ли. Мне было очень интересно, что он за человек, – я же с ним до вызова в сборную не был знаком. По интервью или впечатлениям, которые могли создаться у меня как у болельщика, конечно, невозможно было создать объективное мнение о нем как о личности и специалисте. Сейчас, немножко поработав с ним, могу сказать, что в человеческом плане Хиддинк удивил. Это очень веселый, жизнерадостный, общительный человек, который в нужную минуту может поддержать, но иногда и высказать свою точку зрения построже. Чаще же это происходит мягко, в шутливом тоне.
Он видит и чувствует всю ситуацию, которая складывается в коллективе, и может повлиять на микроклимат в нужную сторону. Могу назвать его хорошим психологом, который не является приверженцем закручивания гаек. У него ребята должны выкладываться на тренировках и в играх, а свободным временем каждый может распоряжаться как угодно. В этом он никак не ущемляет права игроков. Как не ограничивает их каким-то жестким режимом. Есть основные мероприятия, на которых ты обязан быть – тут дисциплина строгая. Но в остальном мы вольны проводить время так, как пожелаем. И команда такое отношение ценит.
– Хиддинк не раз говорил, что любит, когда игроки на тренировках ведут себя раскованно, смеются. Так и происходит?
– В упражнениях и играх, которые он дает, сам тренер тоже постоянно принимает участие, и происходит это с большим количеством шуток. Но смеяться можно на восстановительных тренировках, а есть такие, когда остается время только на работу. На них смех игроков вряд ли был бы адекватен тем нагрузкам, которые они получают. Если бы после них все смеялись, Хиддинк бы этого не понял.
– Когда вы залпом выпили рюмку шнапса на церемонии встречи сборной в Леоганге, Хиддинк сильно удивился?
– Да нет. Он же потихонечку узнает русские традиции.
Тут Семак улыбнулся. А я подумал о том, что хорошо бы Гусу так и не узнать извечную русскую футбольную традицию – не выходить из группы на большом турнире.
* * *Сразу же после прибытия в Инсбрук Хиддинк отправился на стадион «Тиволи-Ной», где состоялась его предматчевая пресс-конференция. Любопытно, что, в отличие от поединков с Испанией и Грецией, где компанию голландцу составляли сначала Семак, а затем Акинфеев, на сей раз Хиддинк вышел к журналистам один. Причина официально не афишировалась (в противном случае могло бы последовать наказание), но для российских журналистов она быстро стала секретом Полишинеля: тренер видел, что игроку на пресс-конференции задают для проформы один-два вопроса, а потому счел неправильным ради очевидной формальности отвлекать кого-либо из своих футболистов от подготовки к матчу.
