Энцо Катаниа - Андрей Шевченко – «дьявол» с Востока
Сорок один кругленький миллиард. Стало быть, не было и речи о сорока пяти, о чем столько трубила и писала спортивная пресса в отношении игрока, которого через некоторое время оценят более чем в двойную сумму, и он возглавит хит-парад самых котируемых форвардов мира и от которого «Милан» не откажется ни за какие деньги, – это не так уж и много.
Сорок один миллиард, ставший плодом многочисленных переговоров, взаимных ловушек и интриг. После завершения операции многие другие клубы стали говорить, что открыли для себя Шевченко после знаменитого хет-трика 1997 года на «Ноу Камп» в Барселоне. Но форвард уже был под неусыпным наблюдением Ариедо Брайды и Адриано Галлиани, которые не только сделали выгодный выбор, но и плотно «пасли» футболиста, чтобы не дать другим клубам выкинуть в их адрес какую-нибудь дурную шутку. А 2 миллиарда 200 миллионов лир (примерно 1100 долларов) в год при контракте на пять лет стали неплохой суммой для самого Шевченко на начальной стадии его сотрудничества с «Миланом».
«В Италию я не за деньгами приехал, а чтобы играть в одном из самых знаменитых клубов мира», – сказал Андрей без особого смущения и в свойственной ему обычно спокойной манере. А его еще не полные 23 года заставляли подумать и о браке в неопределенном будущем. Когда его спросили, не станет ли «Милан» конечным пунктом его карьеры, он вполне серьезно ответил: «Когда говорят об одной из самых знаменитых команд, то это – конечный пункт для любого профессионала. Время от времени клуб меняется, но нельзя забывать и о традициях. А прекрасно в нем то, что каждый раз он старается подняться еще выше».
Он оставлял на Украине отца, военнослужащего на пенсии, мать, еще работавшую в госучреждении, вездесущую сестрицу Елену, которая продолжала работать и учиться, друзей детства со своим Женей, оставлял свои хобби и среди прочих рыбалку и с недавнего времени – караоке. (Русские песни он пел, когда ему было особенно тяжело). «Думаю, вы все скоро ко мне приедете, и мы побудем вместе». Но он уже был уверен, что особо мучиться от ностальгии, прекрасного, но слишком печального чувства, из-за которого рухнула не одна футбольная карьера, не будет. Андрей понял это еще до отъезда. Психологически он был уже к этому подготовлен. Он не только хотел встретится с другой жизнью, но просто устал ждать вместе с уже неразлучным Резо Чохонелидзе, в какой-то степени другом, в какой-то – ангелом-хранителем. Вот что он сказал: «Я еду в Милан для работы. Как раз в 1995 году, когда „Скуадра адзурра“ (так называют сборную Италии – прим. ред.) побили нас в Киеве, я понял, что Италия – это то самое место, где, совершенствуясь и самоутверждаясь, можно научиться футболу».
ПОД ЗНАКОМ… НАПОЛЕОНА
Ему достаточно было взглянуть на Милан с высоты Дуомо, чтобы почувствовать очарование города. Это чувство было совсем иным по сравнению с тем, что он испытал в Агрополи по приезде в Милан после давнего юношеского турне. Тогда это был просто растерянный юноша, а теперь здесь стоял центральный нападающий «Милана». А черно-красные отмечали очередную победу в чемпионате страны – 1998/99, которую можно было добавить к предыдущим, одержанным в 1901, 1906, 1907, 1950/51, 1954/55, 1956/57, 1958/59, 1961/62, 1967/68, 1978/79, 1987/88, 1991/92, 1992/93, 1993/94, 1995/96. Шестнадцать. А на этот раз триумф был настолько же неожиданным, насколько приятным и залуженным. В то воскресенье, 23 мая 1999 года (золотой матч против «Перуджи» – прим. ред.), на старой миланской «Арене» после трех проклятущих и нескончаемых дополнительных минут двадцать тысяч зрителей, заранее обеспечивших себе места перед максиэкраном, вылились на улицу с пением, под звуки труб и клаксонов и направились на Соборную площадь, и даже мэр Милана Габриэле Альбертини не удержался от соблазна появиться в форменной футболке под № 4 своего тезки – миланца Деметрио. Миланистом был и Роберто Формигони, президент области Ломбардия. Более пяти тысяч неколебимых с лозунгами («Империя Дьявола», «Дьявол, я люблю тебя», «Дьявол правит»…) ожидали команду на «Сан-Сиро» целый вечер, до тех пор, пока незадолго до часа ночи не появился их поприветствовать сам Сильвио Берлускони и не сказал, что ждать бесполезно, команда все еще была в Перудже.
Со своими шестнадцатью победами в чемпионате страны, пятью Кубками чемпионов (1962/63, 1968/69, 1988/89, 1989/90, 1993/94 гг.), тремя Межконтинентальными (1969, 1989, 1990 гг.), тремя европейскими Суперкубками (1989, 1990, 1995 гг.), двумя Кубками кубков (1967/68, 1972/73 гг.), четырьмя Суперкубками итальянской лиги (1988, 1992, 1993, 1994 гг.), четырьмя Кубками Италии (1966/67, 1972/73, 1973/74, 1976/77 гг.) «Милан» мог бы считать себя обладателем полной коллекции престижных трофеев, но еще раз став чемпионом Италии, он вновь подтвердил непременность основного закона спорта: никогда нельзя останавливаться на достигнутом.
Среди шпилей Дуомо Андрей подумал, что если в детстве он чуть не умирал от желания играть в первом составе киевского «Динамо», то сейчас у него было единственное желание: выиграть с «Миланом» чемпионат страны и Лигу чемпионов. В Киеве, как и в Милане, футбол оставался самым главным делом его жизни.
С высоты Собора площадь показалась ему отражением многонациональной и многоплеменной столицы, которая не позволяет себе задремать даже в июньскую духоту. «Мне нравится Милан. Фантастический город. Только по сравнению с Киевом ему чуть не хватает зелени». Он тут же захотел насладиться первыми прогулками по улице Монтенаполеоне, делла Спига, Сант‘Андреа, Мандзони. Люди его останавливали, просили автографы, подбадривали: «Давай, Шева!» И он радовался этой открытой сердечности, широким улыбкам и знакам внимания.
На всех его встречах как второе «я» неизменно присутствовал верный Чохонелидзе. Поскольку Андрею придется жить в главном промышленном центре Италии, общаться, в основном с итальянцами, надо было сразу же серьезно заняться языком. Он тут же отбросил мысль о видеокассетах и, не будучи страстным поклонником компьютеров и Интернета (хотя было достаточно людей, которые под его именем в разных уголках Земли продолжали – на кириллице и даже на арабском языке – открывать сайты), взял на себя нелегкий труд по четыре часа разбираться с кознями сослагательного наклонения и прочими грамматическими фокусами с помощью своего преподавателя Джанни Челати, который обнаружил в нем завидное желание неустанно учиться всему новому.
Никаких пороков и излишеств. Никакого шампанского и водки. Никаких сумасшедших ночей по-милански в дискотеке, а ровно в 20.00 вместе с Резо – в «Смералдино», где заказывали почти постоянно одни и те же блюда, пиццу и моццареллу. Чтобы помочь Шевченко освоиться в первые дни пребывания в Милане, его почти что усыновили Ариедо Брайда и все тот же Адриано Галлиани, который вместе с сыном Джанлука часто приглашал Андрея отужинать по-семейному. «Милан», прекрасно помнивший, что может произойти с игроком с Востока, делал все возможное, чтобы Шева чувствовал себя как дома, как приемный сын Милана.
В ожидании покупки дома1его поселили в одной из центральных гостиниц на Пьяцца Репубблика (Площади Республики), в двух шагах от офиса клуба на улице Турати. Андрей попросил создать ему условия, чтобы иметь возможность тренироваться, если рядом не окажется тренировочной площадки. В общем, он перенес тренировочный зал в свою спальню и стал перемеживать тренировки с чтением детективов и русской классики, хотя любимым его писателем оставался Александр Дюма. Он купил себе «Три мушкетера» на итальянском языке. Кроме тренажеров неплохим развлечением оказался бильярд. Шевченко вел размеренную, спокойную жизнь согласно своему старому правилу: не делать ошибок, поздно не ложиться. Ведь прогрессировать можно только без остатка отдаваясь работе.
То, что Андрей не привез сразу же родственников в Милан, тоже сочли доказательством его зрелости. «Никогда не повторяй моей ошибки, по крайней мере, в первое время на новом месте и пока не узнаешь всех и все. Ты должен думать только о футболе. К сожалению, мысли о близких, что переехали в непривычную обстановку, помешали мне сосредоточиться на игре», – сказал ему Михайличенко при прощании с «Динамо». Но даже и без этого напутствия помощника Лобановского Шева все равно приехал бы в Милан один. Это в точности соответствовало его пониманию жизни футболиста, к тому же он знал, что миланисты подыщут ему квартиру, в которой его родственникам будет удобно. Таковым оказался дом, в котором несколько трудных, ужасных месяцев провел Оскар Вашингтон Табарес, бывший тренер «Милана», сменивший Фабио Капелло. Это был добротный дом на тенистой улице Марина, в самом центре города, в очень спокойном районе, буквально в двух шагах от садов на улице Палестро и от улицы Монтенаполеоне. Часть квартиры предназначалась родителям. Поскольку отец должен был перенести операцию на сердце, опять же клуб должен был обсудить с клиникой в Павии, одной из самых современных и оборудованных, все подробности. Словом, от Андрея требовалось лишь одно: играть и забивать. Говорят, что в то время на него был наложен лишь один запрет: даже как хобби не заниматься хоккеем на льду, видом спорта, в котором, по слухам из Киева, он был очень силен. Мог ли хоккей стать его основным выбором, если бы футбол не одержал верх? «Да нет же, – возражал Андрей. – Правда, я попробовал, но меня не очень это увлекло. Было у меня в Киеве несколько свободных дней, и я пошел с одним моим другом, бывшим профессионалом, чемпионом Украины, на каток. Он подарил мне клюшку. Купил себе амуницию, шлем… И все!»
