Павел Алешин - Альберт Шестернев
Татьяна
Произошло это случайно. «Почти одновременно получив травмы, мы ежедневно проходили процедуры в нашем физкультурно-врачебном диспансере, – вспоминает Владимир Пономарев. – И вот однажды один из докторов жалуется: у нас лежит Татьяна Жук, и никто ее не посещает. Тогда мы купили цветов и навестили больную. Приезжаю в диспансер на следующий день, жду Алика, а доктор мне и говорит: „Он заскочил с утра пораньше с цветами, но Таню уже перевели в больницу. И он помчался туда“. Об этом романе примерно год знал я один. Даже мама Алика безуспешно расспрашивала его друзей, где это он все пропадает, с кем встречается, а те тоже оказались не в курсе событий. Алик никого не посвящал в свои сердечные дела, я же оказался случайным свидетелем. Таня, наверное, родилась звездой, с взбалмошным, порой неуравновешенным характером. Но сразила Алика наповал. Свадьбу назначили на 15 декабря 1965 года, и мы – сборная СССР улетели в турне по Южной Америке, а Татьяна с партнером Александром Гореликом – на чемпионат мира в США, где стали вторыми призерами в парном катании». Многие, в том числе хорошо знавшие их обоих и понимавшие, насколько они разные по характеру люди, например, Валентин Николаев, Олег Белаковский, были против этой свадьбы, пытались ей помешать, обращались даже к отцу Шестернева. Но он не стал препятствовать сыновнему решению.
«Однажды во время южноамериканского турне просыпаюсь рано утром и слышу какой-то приглушенный разговор, – продолжает свой рассказ Пономарев. – Алик, накрывшись одеялом, с кем-то беседует по телефону. Не желая ему мешать, сделал вид, что сплю. И еле вытерпел, потому что разговор длился почти час. „С кем это ты?“ – спрашиваю. „Да с рыжей (Татьяна была блондинкой)“, – отвечает он. При сдаче номера в гостинице, ему насчитали триста долларов за телефонные переговоры, ровно столько, сколько нам выдали суточных. Но когда шведский импресарио Ланц, организовывавший в то время все поездки нашей сборной, узнал об этой истории, он оплатил за Алика этот разговор».
Между тем, свадьба могла не состояться. Во время пребывания в Аргентине наши футболисты решили искупаться в океане. Их не предупредили, что прибрежная коса обманчива: зыбкий песок может вмиг уйти из-под ног, и человека сразу закручивает на глубину водоворотом. Это и произошло с Шестерневым. На счастье поблизости оказался профессиональный спасатель, который тут же среагировал и выхватил футболиста из уносившей его стремнины.
Свадьбу сыграли в ресторане «Метрополь». Среди множества гостей были почти все игроки ЦСКА, а также Андрей Старостин, Лев Яшин, Галимзян Хусаинов, Валерий Воронин, целая компания фигуристов – Нина и Станислав Жук – старший брат Татьяны, Александр Горелик, Мешков, Гржибовская, Ирина Балашевич будущая жена Владимира Пономарева. Пришел поздравить новобрачных популярный актер Евгений Моргунов. Были и журналисты, даже чешские.
Я уезжаю во вторник, а ты приезжаешь в четверг
Альберт боготворил свою жену. Ему давно хотелось теплого семейного очага, детских голосов в доме. К сожалению, дочка у молодых супругов родилась не совсем здоровой. Но отец любил ее от этого не меньше. И в поездках всеми помыслами был со своей семьей, привозил Татьяне дорогие подарки. Накануне свадьбы тоже привез ей из Южной Америки чуть ли не чемодан заграничных нарядов. В отличие от большинства футболистов не испытывавший никакой тяги к автомобилям, Альберт приобрел для жены белую «Волгу» в экспортном исполнении.
Помимо абсолютно несхожих характеров, не способствовала устройству семейного быта двух звезд и их спортивная специализация. Сезоны футбола и фигурного катания не совпадали по временам года, и разлуки супругов иногда становились весьма продолжительными. Но при малейшей возможности Альберт мчался к жене сломя голову. Ежедневно, например, ездил на электричке в Воскресенск, когда фигуристы разыгрывали там чемпионат СССР.
«Помню, играем в Тбилиси, рассказывает Валентин Николаев.
– После матча подходит Алик: «Можно мне отлучиться на пару деньков в Краснодар, там Таня на показательных выступлениях». Что делать, езжай, говорю, только денег с собой не бери. Обдерут тебя эти артисты-фигуристы, как липку. Так оно и случалось».
ГЛАВА IV
Как на праздник
Несмотря на все недоразумения Шестернев после женитьбы преобразился, весь просто светился радостью. И на его игре это тоже сказалось. Следующий год стал одним из лучших в его карьере. Особенно поспособствовал этому чемпионат мира в Англии.
После провала сборной СССР в Чили, которому предшествовало победоносное, вызвавшее фурор в футбольном мире турне по Южной Америке, вокруг подготовки команды к английскому чемпионату большого ажиотажа не наблюдалось. От Бескова команду осенью 1964 года принял заслуженный мастер спорта Николай Морозов, ранее практически не работавший с первоклассными футболистами. С ним наша сборная удачно преодолела очередной отборочный цикл, но игрой особенно не впечатляла. И Морозов не скрывал своего беспокойства по этому поводу.
«В первую очередь нам следует позаботиться о защитных линиях, – говорил он. – Прежние игроки сборной подходят к критическому возрасту. Только Шестернев не вызывает сомнений». И привлек в команду Владимира Пономарева (ЦСКА), Валентина Афонина (ростовский СКА), Муртаза Хурцилаву (тбилисское «Динамо»).
– Готовясь к чемпионату мира в Англии, мы и сами ни на что особенное не надеялись, – рассказывал тогдашний партнер Шестернева по линии обороны ЦСКА и сборной Владимир Пономарев. Ехали встретиться с сильными соперниками, чему-то поучиться, понять, чего стоим. Но сказалось то, что практически одним составом мы играли уже около двух лет, играли часто и кое-чего добились: например, ничьей – 2:2 со сборной Бразилии на «Маракане», потом со сборной Аргентины.
А готовились мы без всякого напряжения. Тем более, что никто ежечасно нам не зудел, что надо костьми лечь, но отстоять честь страны, не проводилось никаких «политинформаций». Праздничному настроению способствовал и сбор, проведенный в живописном шведском местечке Хиндос, месте пребывания нашей сборной во время чемпионата мира 1958 года. Приезжаем в этот спортивный лагерь, а там полным-полно девчонок-спортсменок. Они обрадовались: ура, русские приехали! Морозов как увидел этот теплый прием, сразу дал команду: «Срочно уезжаем отсюда!». Но мы его уговорили хотя бы переночевать там. А наутро наш тренер увидел замечательные поля Хиндоса, и решил, что лучше места для подготовки команды не найти. А нам того и надо было. Днем тренировались, а вечером расслаблялись по полной программе, посещали дансинги, встречались с девушками. В общем, нарушали режим. Морозов смотрел на наши художества сквозь пальцы. Высокого начальства при команде еще не было, и мы готовились с удовольствием и в свое удовольствие…
Не обладая большим опытом работы на высоком уровне, Николай Морозов оказался замечательным психологом и сумел найти единственно верную линию поведения с именитыми, классными футболистами. Реванш за бытовые послабления он постарался взять у игроков на поле, попытался, например, тактически перестроить игру обороны сообразно своим взглядам. Но не тут-то было.
«Мы терпеливо выслушивали тренерский инструктаж, но на поле гнули свою привычную линию, – продолжает Пономарев. В обороне играли так, как было заведено в ЦСКА». И Морозов, убедившись в тщетности своих усилий, решил не мешать опытным мастерам. Тем более, что за весь период его правления, предшествовавший чемпионату мира, сборная СССР проиграла всего три матча. Старший тренер команды, естественно, определял состав на игру, включая в него тех, кто был лучше готов на данный момент, маневрировал им, указывал на достоинства и недостатки соперников, акцентировал внимание на их лидерах. Остальное делали сами футболисты».
При оформлении окончательной заявки на чемпионат мира Николай Морозов хотел было отказаться от услуг великолепного мастера, игрока мирового класса Валерия Воронина. Торпедовец тогда слегка «схватил звездняк», в своей команде начал вести себя, как вольный художник, эффектно выглядел в атаке, но при этом стал явно пренебрегать обороной. Рецидивы его торпедовской игры проявлялись и в сборной. Даже Шестернев однажды публично посетовал на то, что такая манера игры Воронина создает ему дополнительные трудности. Торпедовец претензий не принимал, продолжал настаивать на своем в игре. И Морозов засомневался в целесообразности его поездки в Англию. Тогда Шестернев начал мягко, ненавязчиво убеждать обоих: Воронина – в необходимости изменить свою манеру поведения на поле, а Морозова в том, что от отсутствия такого выдающегося игрока сборная много потеряет. Воронин в Англию поехал, и беспрекословно выполнял там даже задания по персональной опеке, не дал сыграть в свою силу асам – венгру Флориану Альберту и португальцу Эйсебио. И все это не в ущерб творческому началу в своей игре. Он не только не потерял на чемпионате мира своего лица, но и был признан специалистами одним из лучших универсалов мирового футбола. И этому новому взлету в его игре больше всех способствовал Альберт Шестернев.
