Александр Белов (Селидор) - Славяно-горицкая борьба. Изначалие.
Знания не исчезают, знания перевоплощаются. И они нашли новое русло— народный эпос.
Так, почти за каждым шагом былинного героя стоит сакральная символика древнего воинского культа. Три старца-ведуна поднимают на ноги немощного Илью Муромца с помощью ковша ключевой воды. Три Сварожича — три ипостаси Солнца, вода здесь — «хляби небесные», мужское силогонное начало. Выход Ильи на родительское поле, корчевание пнищ и разбрасывание камней — древнейший земледельческий культ поклонения Мати-Сырой Земле. (Впоследствии он отразился в народных игрищах, а в Швейцарии по сей день входит в число традиционных видов спорта: это метание валуна, а сам валун называется «камнем Уншпунена».) Освобождение Ильёй коня, когда богатырь ломает засовы стопудовые (в другом варианте — поимка худого жеребчика во чистом поде и создание из него богатырского скока), символизирует одну из первых воинских инициации — объезжание коня, взятого в табуне.
Народный сказитель, использующий сюжет былины, безусловно, привносит и собственное понимание происходящего, и историческую событийность, и сложившееся отношение к героям. Однако это никак не умаляет значения повествования. Достоверно известно, что, например, за легендарной личностью Алеши Поповича стоят сразу два реальных исторических лица — Ольбег Ратиборич и Александр Попович. Это установлено благодаря сопоставлению эпической событийности с реальными историческими фактами. Идентифицирован и противоборец Алеши — былинный Змей Тугарин — это половецкий хан Тугоркан. Он принадлежал к кровавой династии Шаруканидов, тотемическим, родовым знаком которых являлся Змей. Однако погиб Тугоркан 19 июля 1096 года, тогда как исторический Алеша, а точнее — Александр Попович жил в XIII веке и погиб в битве при Калке. Так был найден второй прототип — Ольбег Ратиборич, действительно сразивший в княжеских покоях (что само по себе их ряда вон выходящее) надменного половчанина Итларя. Произошло это в 1095 году, то есть почти одновременно со смертью Змея. Из сказанного следует, что перепалка в княжеском тереме, отраженная в былине «Алеша и Тугарин Змеевич», настолько захватила сказителя, что он определил ей постоянное место в русском героическом эпосе. В полулегендарной фактографии переплелись две реальные судьбы — ростовского дружинника Александра и переяславского богатыря Ольбега. Впрочем, как видим, сказатель вовсе не стремится к точному совпадению имен и событий. Для него это вещь второстепенная. Пересказчики эпоса только используют известные всей Древней Руси имена. В былине правят законы жанра. Эпос есть эпос. Так, в том же бою с Тугарином герой рассекает труп врага и рассеивает останки «по чисто полю». То же делает и Индра в бою с Вритрой. Или же былинный младенец Алеша просит мать запеленать его не пеленкой, но кольчугою. Подобные отождествления мифологических персонажей с реальными историческими лицами вообще характерны для европейской культуры и прослеживаются, начиная с самого Индры. И все же не стоит прямолинейно отождествлять героев эпоса и истории, ибо в этом случае эпос превратился бы лишь в жизнеописание, что уже совершенно иной жанр.
Первое разделение боевых искусств
Итак, к неолиту, то есть новому каменному веку, род утвердился как общинно-кастовая структура. Охотники стали воинами, воины создали боевое оружие. Кстати, связь воинов и охотников отчетливо просматривается в традиционной вышивке. На мужских воинских рубашках в русской глубинке до XVIII — XIX веков вышивались узоры из ветвистых рогов— символ охотничьих кланов. Однако разделение по родам-кланам привело к появлению разных видов состязательного боя. Но это разделение все-таки в большей степени зависело от другого важнейшего фактора— эволюции религиозного сознания. К сожалению, по сей день это не учитывается историками, а ведь религиозное сознание — мощнейший организатор исторического бытия.
Легко убедиться (на основании данных археологии), что культуры с единым уровнем развития производительных сил имеют совершенно различную динамику развития, если одни имеют в основе религиозно-Политической организации архаичный матриархальный культ с поклонением Матери-Земле, а другие — культ Неба с поклонением Богу-Отцу. Именно здесь и происходит разделение боевого искусства. Как уже говорилось, культ Земли предлагает мужскому началу свой обожествленный Идеал — Тавра, быка. Это грубая физическая сила. Критерий мужского достоинства прочно соединен с половым потенциалом, который, в свою очередь, как правило, неразрывно связан с физической мощью. Матриархальное направление язычества долго удерживалось у землеобработчиков. Это вполне понятно — таинство прорастания семян, обильного всхода и богатого урожая подчиняло сознание человека вере в женское, земное начало жизнеобеспечения. Воины земледельческих родов были приверженцами культа быка. Основой их боевой подготовки являлось развитие силы, а обрядовые поединки представляли собой довольно грубую, силовую борьбу. Главная воинская символика земледельцев — рога. Они имеют здесь особый, сакральный смысл. Не случайно боги земледельческого культа рогаты. У славян к числу таких богов относятся Макошь, Волес, Переплут.
Но по мере расселения индоарийцев появлялся и культ Небесных богов. Именно индоевропейцы первыми обожествили Небо, а соответственно и мужское начало. Они поставили во главу пантеона Громовержца, обозначив его лидерство исходным числительным: Перун (Первуна-Первун-Перва-Пирва — в переводе с санскрита — «первый»); Один (сравни с индоевропейским числительным «один»). Имя греческого Зевса, правда, означает «светлое небо», однако его римский прототип Юпитер назван так не случайно. Дело в том, что одноименная планета у римлян была главной среди прочих небесных тел: громовержец Индра так же имеет эпитеты лидера — «царь богов, царь вселенной».
Взаимоотношения небесных (нимбоносных) и земных (рогоносных) богов известны нам больше по библейской версии. Рога постепенно слились с демонической атрибутикой. Противоборству двух родовых систем богов уделяет особое внимание каждая из родственных мифологий. У германцев это борьба асов с ванами, у греков — олимпийцев с титанами. Показателен и славяно-балтийский цикл противоборства Перуна и Волеса. Правда, много веков спустя их соединили слова из Олегова договора с Царьградом, где дружинники и ратники-земледельцы составляли одно войско. Помните: «И кляшися оружием своим, и Перуном — богом своим, и Волесом — скотьим богом». По-моему, в основе этого противоборства лежала эволюция религиозного сознания, проявившаяся в воцарении Небесного культа, то есть смена матриархального общественного уклада патриархальным.
С приходом небопоклонников утверждается и новая идейно-политическая формация, взращенная в поведенческих нормах доисторического человека. Неизвестно, на каких гранях человеческого сознания произошло разделение силы, уничтожающей сопротивление противника и удара как поражающего действия. Достоверно только, что они негласно противопоставлялись друг друга как достижения различных кастовых систем.
Согласно, например, греческим анналам, кулачный бой исходит от великана Амика, сына Посейдона и нимфы Мелии. Амик — вождь одного из малоазиатских племен (бебриков) — был чрезвычайно агрессивен по отношению к иноземцам, он их просто убивал ударом кулака. Впрочем, древние авторы противоречат себе, ибо в противопоставление Амику ими же выдвигается герой Полидевк — самый выдающийся древнегреческий кулачный боец, который убивает в поединке великана (по другой версии — оставляет ему жизнь в обмен на обещание не нарушать законов гостеприимства).
У греков отчетливо видно противопоставление силовой борьбы как древней традиции Минойской (матриархальной) культуры с ее культом быка, затем — Минотавра (она же существовала и в ахейский период греческой истории) и кулачного боя дорийской культуры. На стыке культур родился новый вид боя — панкратион. Не случайно его название переводится с греческого как «всевластный», «всепобеждающий».
В период неолита на территории нашего Отечества появляется рад материальных культур — предшественниц собственно славянской истории. Славянизм неразрывен с ними. Разрыв исторической нити как раз и порождает у нас комплекс исторической неполноценности. Бронзовый век воплотился в могучих государственно-племенных объединениях. Крупнейшим из них считают культуру шнуровиков (названы так по опоясывающе-шнуровому узору на своих керамических изделиях), или, как ее еще называют, — «культуру людей боевых топориков». Культура эта охватила всю Центральную Европу. На территории нашей страны могучим очагом шнуровиков явилась Трипольская культура.
Трипольское государство было объединением патриархального типа с хорошо развитой технологией обработки металла. У трипольцев существовала профессиональная армия, вооруженная копьями, боевыми топорами (модификацией трипольской мотыги), луками и короткими мечами-акинаками. Войско было не только пешим, но и конным, использовало боевые повозки. Трипольцы сливаются с родственными культурами шнуровиков. К числу этих культур относятся: Комаровская, Тростянец-кая, Унитицкая и другие. К северо-востоку от Москвы обосновался обширный очаг шнуровиков, известный как Фатьяновская культура. Большинство названий здесь объясняется частыми открытиями археологов все новых ответвлений одной суперкультуры.
