Федор Раззаков - Легенды отечественного хоккея
До конца второй двадцатиминутки оставалось меньше минуты. Шайбой в спартаковской зоне владел армеец Борис Александров, когда спартаковец Валентин Гуреев ловким финтом отнял у него резиновый кружок. Разобидевшись на соперника, Александров ударил его кулаком в спину, но Гуреев, не обращая внимания на тычок, устремился в зону соперника. Александров бросился следом. Погоня длилась недолго: когда Гуреев находился в углу армейской зоны и собирался отдать пас кому-то из своих партнеров, ему в спину на полной скорости врезался Александров. Гуреев со всей силы ударился головой о борт и потерял сознание. Судья немедленно дал свисток. Так как нарушение было очевидным, да еще явно грубым, Александров был отправлен на скамейку штрафников на 5 минут. А Гуреева унесли с площадки на носилках, после чего на «Скорой помощи» отправили в больницу — он получил сильнейшее сотрясение мозга. Стоит отметить, что в 1964–1966 годах, когда Александров был еще подростком и только собирался прийти в усть-каменогорское «Торпедо», Гуреев два года играл в нем на позиции центрального нападающего.
Этот инцидент видели миллионы зрителей: и те, кто сидел во Дворце спорта, и те, кто наблюдал за встречей по телевизору. Среди моих друзей были болельщики ЦСКА, так вот когда на следующий день мы обсуждали этот эпизод, даже они дружно осудили поступок Александрова. Как я уже говорил, этот хоккеист, обладая небольшим ростом и весом, отличался весьма драчливым характером. Не скрою, когда ЦСКА играл против канадских профессионалов, многим болельщикам (и мне в том числе) очень импонировала смелость Александрова: наконец-то, говорили мы, в нашем хоккее появился парень, который не дает себя в обиду. Но когда эти же качества он стал применять на родных просторах, от былого восторга не осталось и следа. А все потому, что практически все эпизоды силовой борьбы с участием этого хоккеиста перерастали в обыкновенную драку. Устрой Александров нечто подобное на улице, его бы сразу упекли на 15 суток в кутузку. А на хоккейной площадке ему все сходило с рук. Как писал по следам этого инцидента журналист «Советского спорта» Д. Рыжков:
«Мне не раз приходилось слышать этакое снисходительное: «Ну что вы (то есть мы, журналисты) придираетесь к Борису. Он еще мальчишка. Повзрослеет — поумнеет».
Взрослеть Александров действительно взрослеет. Но умнеть?! Этот «мальчик» даже не подъехал к лежащему на льду Гурееву, а в раздевалку шел с этакой ухмылкой на лице… Вальяжной походкой, вразвалочку шествовал Александров по коридорам Дворца спорта. Шуба, пробор — все как полагается. А мне вспомнились первые послевоенные годы: эдакие молодцы в кепках-малокозырочках с челкой, свисающей на низкий лоб, и их наглое: «А ты шо-о?!» Тогда в темных переулках можно было столкнуться со шпаной, желающей покуражиться.
Эти типы давно ушли в прошлое. И вот на тебе: на ледяной арене, залитой светом прожекторов, перед тысячами зрителей хоккейный шлем вдруг обернулся той самой кепкой-малокозырочкой…»
Говорят, зрителем того матча был сам Леонид Брежнев, который тоже возмутился инцидентом с участием Александрова. «Что этот мальчишка себе позволяет?» — якобы молвил генсек и приказал разобраться, хотя сам болел за ЦСКА. К делу подключили Главное политуправление Советской армии. Уже на следующий день после игры в команде ЦСКА было собрано открытое комсомольское собрание, которое посетил помощник начальника Главпура по комсомольской работе В. Сидорик. Выступившие на собрании капитан команды Борис Михайлов, комсорг Владислав Третьяк, игроки Николай Адонин, Виктор Жлуктов и другие резко осудили неспортивный поступок Александрова. Один из тренеров команды, обращаясь к Александрову, сказал:
«Александров, еще выступая за команду Усть-Каменогорска, страдал зазнайством, хотя действительно был сильным игроком. С ним приходится много работать в нашей команде. После серьезных разговоров он мог на некоторое время сдерживаться, но потом снова возникали рецидивы. Ни один советский спортсмен не может так поступать, как поступил Александров. Стыдно здесь сидеть всему руководству клуба и краснеть за твои действия, Борис».
Итогом собрания стало объявление провинившемуся строгого выговора. В тот же день по этому поводу собралась и спортивно-техническая комиссия федерации хоккея, которая тоже вынесла свой вердикт: Александров был дисквалифицирован на две игры. Однако едва про это решение стало известно в Спорткомитете СССР, там посчитали его слишком мягким и пообещали вынести Александрову более суровое. Сказано — сделано: СТК наложил на хоккеиста условную дисквалификацию до конца сезона. В случае повторного нарушения хоккеисту грозило немедленное запрещение выступать за хоккейные команды мастеров.
В результате Александрова не включили в состав сборной команды страны, которая в апреле должна была отправиться на чемпионат мира в Вену. Не помогло даже то, что ЦСКА в том году стал чемпионом страны, а Борис Александров вновь вошел в число сильнейших хоккеистов Советского Союза, забросив 24 шайбы и сделав 17 голевых передач. Но это было еще не все.
Настоящим шоком для всех болельщиков страны, а в особенности для армейских, стало то, что чуть ли не на следующий день после того, как ЦСКА завоевал золотые медали, было объявлено, что тренер команды Константин Локтев отправлен в отставку. Говорят, сам Локтев узнал об этом на праздничном банкете по случаю завоевания «золота» первенства. С ним был шок, он доехал до дома чуть ли не в невменяемом состоянии. Однако для сведущих людей такой поворот событий не был неожиданным.
Поводом к этой отставке послужил инцидент 7 февраля, когда Александров тяжело травмировал спартаковца Гуреева. ЦСКА и до этого вызывал массу нареканий своей грубой игрой, но власти закрывали на это глаза, учитывая, что эта команда является флагманом советского хоккея и на ее основе комплектуется первая сборная страны. Но случай с Гуреевым переполнил чашу терпения. Позволять, чтобы наш хоккей превратился в аналог канадского с его хамством и грубостью, никто не собирался. И ЦК КПСС, по инициативе самого Брежнева, отдал команду Спорткомитету произвести замену тренера в ЦСКА, с тем чтобы новый наставник навел там железную дисциплину. Так у руля армейского коллектива встал Виктор Тихонов. А когда наша первая сборная с треском провалилась на чемпионате мира в Вене (апрель — май), заняв там 3-е место, Тихонов был назначен и старшим тренером национальной сборной.
Первое, что сделал Тихонов, встав у руля ЦСКА, взялся за наведение порядка в прославленном коллективе. Далось ему это нелегко, поскольку авторитет у него на тот момент был не ахти какой (всего лишь бывший тренер рижского «Динамо»), а в армейском коллективе был собран целый сонм звезд советского хоккея. Как вспоминает сам Тихонов:
«Как и все люди, связанные с хоккем, я немало слышал, разумеется, о «железном» Тарасове, о его неслыханно твердом характере, о «железной» дисциплине в армейском клубе. Впрочем, не только слышал о Тарасове, но и знал его уже много лет.
Уверяю читателя, что ничего этого не было в том ЦСКА, в который попал я. Не было не только «железной» дисциплины, но и элементарной — с точки зрения требований, принятых в современном спорте…
Некоторые мастера могли справиться с любыми заданиями тренера, но не хотели тренироваться с полной отдачей сил и потому порой увиливали от работы. Тон здесь задавал Владимир Петров. Едва начались серьезные тренировки, как он обратился к врачу. Я слышал, что Володя и раньше не проходил полностью подготовительный период. Как только начинался базовый цикл подготовки, он тотчас же жаловался на недомогание… Владимир говорил мне: «Я знаю лучше всех, сколько мне надо тренироваться». Или: «Я могу нарушать спортивный режим, на мне это не отражается». И выдвигал главный, с его точки зрения, аргумент: «У меня свои взгляды на хоккей, на тренировку». Короче, Петров вел себя в коллективе как отдельный коллектив. Работать с ним оказалось непросто…
Когда один из руководителей поверил, что требования тренера не причуды, что и вправду хорошо бы навести в команде порядок, он с изумлением спросил меня:
— Что же, вы и с Петровым воевать собираетесь? Зряшное это дело и неперспективное. С ним сражались и Тарасов, и Кулагин, и Локтев, все впустую… Так что если вы действительно хотите решительных мер, то вам надо именно Петрова в первую очередь гнать… Тогда и остальные, менее знаменитые, задумаются…
Но я так поступать не хотел…»
Придя в команду, Тихонов убрал из команды трех хоккеистов: Александра Гусева, Виктора Кузнецова и Владимира Палилова. Самым именитым среди них был Гусев, который играл в ЦСКА с 1967 года, семь раз в его составе становился чемпионом страны и трижды завоевывал Кубок СССР. Он также был игроком первой сборной и дважды в ее составе брал «золото» чемпионатов мира и Европы. Но все эти регалии не помогли Гусеву остаться в тихоновском ЦСКА. По словам самого тренера: «Конечно, Гусев был первоклассный по своему времени защитник… Но это не означает, что у Александра было право на поблажки.
