Игорь Рабинер - Наша футбольная Russia
Ответа на вопрос, не будет ли она на параде высокой моды выглядеть отставшим от жизни поклонником ретро, стартовый матч не дал: уж больно слабым был соперник. Не было также никаких гарантий, что дальше – особенно в матче с японцами – нас ждет столь же благоприятное судейство, какое в среду выдал отец шести детей с Ямайки Питер Прендергаст, назначивший, в частности, в ворота африканской команды пенальти. Так что уже было заготовленный нашими болельщиками лозунг: «Судья – прендергаст!» так и остался невостребованным.
При несомненном общем старании наша сборная победила Тунис не за счет жирного командного плюса, а благодаря нескольким индивидуальным плюсикам. Таким, как вернувший игровой кураж 99-го Карпин и 18-летний Сычев. Сходились все на одном: время выводов наступит после второго матча с Японией.
Романцев на послематчевой пресс-конференции особо радостным не выглядел и в оценках был сколь критичен, столь и адекватен. Увы, это был лишь эпизод. Кто мог знать (особенно из зарубежных коллег, привыкших к цивилизованному отношению тренеров к прессе), что они лицезреют последнее появление Олега Ивановича перед журналистами на чемпионате мира…
– Ваша команда набрала три очка, забив два безответных мяча. Лучшего начала турнира не придумаешь, не так ли? – спросили Романцева.
– Так, но только если исходить из результата. Что же касается содержания игры, то у меня к команде очень много претензий. Интересные отрезки, безусловно, были, но как специалист я не имею права исходить в оценке матча только из счета на табло.
– Что же вас разочаровало?
– Прежде всего игра команды в обороне. Нельзя позволять сопернику так легко создавать остроту у наших ворот. В некоторых эпизодах, не буду скрывать, нам повезло.
* * *Шапка на первой полосе «Спорт-Экспресса» после поединка с японцами была такой: «Самоубийство в Иокогаме».
И дело тут было даже не в самом факте того, что россияне уступили одним из хозяев чемпионата мира – 0:1. Проигрывать-то можно по-разному. Россия проиграла так, что было стыдно.
С турнирной точки зрения вроде бы ничего страшного не произошло – ну проиграли Японии, но шансы-то на выход из группы сохранили. А тут еще и футбольный бог нам широко улыбнулся: бельгийцы из рук вон плохо сыграли с Тунисом – 0:0, и в поединке третьего тура с ними нам было достаточно ничьей.
С точки зрения статистики результат был вполне предсказуем: хозяев чемпионатов мира мы не обыгрывали никогда.
Спасовали перед сборной Швеции в 58-м и Чили в 62-м, уныло разошлись миром с Мексикой в 70-м. При этом всех их (даже шведов, ставших на ЧМ-58 серебряными призерами) к элите мирового футбола отнести было никак нельзя.
И ведь кем были эти «мы» – сборной СССР. Командой, которая обладала роскошной возможностью несколько месяцев целенаправленно готовиться к турниру. Командой, которой даже в страшном сне не могла присниться восьмимесячная серия без побед перед началом чемпионата мира.
Получается, ни история, ни современность (включая матч с Тунисом, качество игры в котором наш капитан Виктор Онопко трезво оценил как среднее) поводов для оптимизма в канун встречи со сборной Японии не давали. Так чего же все ждали-то? Почему после поражения от японцев вся огромная страна заговорила о «второй Цусиме» и «национальном позоре»?
Моя версия: все дело в том, что страна почувствовала себя обманутой. Перед матчем Олег Романцев декларировал, что команда будет играть с японцами на победу, но на игру вышла с одним нападающим (и то не снайпером, а работягой Пименовым) и до гола Японии хотела только одного – не пропустить. А за 34 минуты, что мы, проигрывая, провели с двумя форвардами, сделать результат можно только при большой удаче. Надеяться на которую в матче с хозяевами было почти бессмысленно.
Игра, конечно же, была равной, по сути, ничейной, и смотрелись наши не хуже и не лучше, чем, скажем, на майском московском Кубке LG. Так что фразы о «Цусиме» и «позоре» казались мне такими же неуместными, как и бравурные марши после победы над Тунисом. Сыграли – как обычно.
Плюс умеренно «домашнее» судейство, которое легко было предположить.
Перед началом первенства мира мне довелось побеседовать с немцем Маркусом Мерком – арбитром поединка с Японией. Я спросил его:
– Такие турниры, как первенства мира и Европы, – это и большой бизнес, где организаторы хотят видеть хозяев как можно более удачливыми…
– Не намерен рассуждать на эту тему. Наоборот, предпочитаю думать о том, что 75 тысяч зрителей на матче в Иокогаме – это замечательный антураж, который только поможет мне уверенно провести встречу. Моя цель – чтобы после игры и российские, и японские болельщики забыли имя Маркуса Мерка как можно быстрее.
Увы, слова Мерка разошлись с делом. В первом тайме при счете 0:0 арбитр предпочел не заметить, как в штрафной хозяев толкнули в спину Семшова. Автор толчка, рыжеволосый Тода, по-японски честно после матча признал в интервью, что за снос Семшова заслужил пенальти.
Слава богу, Михаил Гершкович на пресс-конференции (Романцев ее проигнорировал) не проронил о судействе ни слова. Видимо, понимал: проиграла сборная России не по вине арбитра.
После гола Инамото у россиян был прекрасный шанс отыграться. Но во втором тайме произошла настоящая драма: Владимир Бесчастных, человек, во многом благодаря которому Россия попала на чемпионат, промахнулся по пустым воротам…
Сказать, что Бесчастных сильно переживал случившееся, – значит не сказать ничего. Мы беседовали с ним после матча. Заголовок того интервью для «СЭ» говорит обо всем: «Я помог команде умереть».
– Я увидел, что бить низом нельзя: к штанге «катится» защитник, – рассказывает о злосчастном эпизоде Бесчастных. – Поэтому решил ударить верхом. И ошибся. Футболисты в таких случаях говорят: не исполнил… Не скажу, что это было сложно. Повторись эта ситуация на тренировке, забил бы десять раз из десяти.
– Тяжело выходить на замену в таком матче?
– В тот момент не думал, тяжело это или нет. Желание было одно – помочь команде. И вот помог. Умереть.
Конечно, было крайне досадно, что Бесчастных не реализовал стопроцентный момент, но его искренность, «настоящесть» переживаний невозможно было не оценить. Да и сам факт, что этот человек является третьим снайпером за всю советско-российскую историю национальной сборной, за которую забивал голы от Садырина до Газзаева, дает, мне кажется, ему право на ошибку. Хотя, зная эмоциональность Бесчастных, уверен: в глубине души он не простит ее себе никогда.
8 следующем матче форвард отчасти загладит вину, забив бельгийцам. Вот только сборной это, увы, не поможет…
А после матча с японцами стало окончательно ясно, что с группой нашей сборной крайне повезло: по-настоящему классных команд в ней не обнаружилось. Я написал в «СЭ»: «Будем играть с бельгийцами на ничью – обязательно проиграем. Как было с японцами».
Предположение, увы, сбудется на все сто…
Политик Аркадий Дворкович в интервью «СЭ» рассказал: «Я был на чемпионате мира-2002, и мне очень не понравилось то, что уже после матча с Японией Романцев считал ситуацию безнадежной. Хотя шансы на выход из группы, и большие, оставались. Тем не менее уже после встречи с японцами были куплены обратные авиабилеты – на следующий день после поединка с Бельгией».
* * *В те дни Москве, впрочем, было уже не до самого футбола.
9 июня, во время и после трансляции на большом экране матча с Японией, в центре столицы произошли массовые беспорядки, о которых еще долго с ужасом вспоминали москвичи. Хуже того – погиб московский школьник Андрей Тружеников. К первой годовщине тех кошмарных событий мы с коллегой по «Спорт-Экспрессу» Александром Мартановым провели специальное расследование, что же произошло.
…Такие дни хочется вычеркнуть из памяти навсегда. Хочется посчитать чудовищным сном автомобили, полыхающие в ста метрах от Красной площади, перевернутую «скорую» и разгром витрин от Манежной до Пушкинской, разлетающиеся вдребезги стекла окон на первых этажах зданий Госдумы, мэрии и Театра оперетты и, самое страшное, – убийство, десятки ранений и сотни травм.
Но все это было. Я в минуты московского кошмара был в Иокогаме, на самом матче Япония – Россия, а потом в прессцентре, не веря глазам своим, смотрел кадры телехроники и со смесью ужаса и стыда отбивался от расспросов зарубежных коллег.
Коллеге Мартанову сразу же после гола Инамото с Манежки позвонили друзья: «Мы едем к тебе. Здесь находиться невозможно». Одному из этих друзей к тому времени уже попали бутылкой в грудь, да и победного гола японцев никто из них не видел – вся площадь думала уже только о том, как увернуться от стеклянных снарядов. На пути к метро «Библиотека имени Ленина» им встретился милиционер – чуть ли не единственный на площади. В гущу событий он явно не торопился.
