Игорь Рабинер - Наша футбольная Russia
Романцев, кстати, восторгов по поводу результативности своего ударного нападающего (который к тому времени вернулся из «Расинга» в «Спартак») источать не стал. Сдержанные слова о том, что голы – это его работа, за которую нападающий и получает деньги, выглядели как профилактика от почивания на лаврах.
Третий гол Бесчастных в этом матче заслуживает отдельного описания. Это был гол-порыв, гол-символ. Как можно забить мяч головой, когда соперник схватил тебя за шею – для меня немыслимо. Но форвард, который всегда говорил, что не умеет падать, вместо выпрашивания пенальти с петлей (а точнее, с Комизетти) на шее умудрился боднуть мяч головой о землю. Да по такой траектории, что мяч затрепыхался в сетке. Стадион ахнул, не поверив своим глазам…
«Гол с петлей на шее», – так я называл этот шедевр в «СЭ». Фото этого эпизода вы сможете найти в книге. Глядя на ту поэтическую ярость, с которой Бесчастных забивал, верилось, что все у сборной будет хорошо. И забывалось о том, что игра со Швейцарией стала не логическим завершением блестящего отборочного цикла, а первой за полгода внятной игрой нашей команды.
Оттого, наверное, и был довольно сдержан Романцев. «По красоте футбол уступал тому, что эта сборная может показывать», – сказал он на пресс-конференции, невзирая на разгромный счет. А ведь до того единственную (!) в своей истории крупную победу над командой не из карликового государства сборная России одержала восемью с половиной годами ранее – 28 апреля 1993 года над Венгрией (3:0). С тех пор на своем поле дважды был крупно бит Люксембург, по одному разу – Фареры, Сан-Марино, Кипр и Андорра. И все. Тем не менее, счет не склонил Романцева к эйфорически-восторженным оценкам.
Не исключено, что тому способствовала посещаемость решающего матча. Почти 15 тысяч – то есть более трети от общего числа – кресел на «Динамо» были пусты. Правда, виновата в этом была не только сама сборная, но и РФС, установивший заоблачные цены на билеты. Михаил Гершкович перед матчем говорил, что в случае неудачи инициаторы взвинчивания цен до тысячи рублей на центральные трибуны (для 2001 года это было действительно много) должны понести персональную ответственность. Но речь тут надо было вести даже не о результате конкретного матча. Сборная – не частный клуб, а команда, принадлежащая всей стране. И греть руки на болельщиках было тем более цинично, что тремя годами ранее, во время дефолта, сама эта страна и сделала болельщиков вместе со всеми остальными своими гражданами – нищими…
Впрочем, это уже не о футболе. Футбольный же вывод заключался в том, что если бы болельщик был уверен во вдохновенной и красивой игре своей сборной, то не пожалел бы на билеты никаких денег. Но такой уверенности осенью 2001-го, в отличие от осени 1999-го, не было. Хотя вроде бы это выглядит парадоксом: на Euro-2000 сборная России не попала, а на ЧМ-2002 – вышла. Но четырехкратная разница в посещаемости на поединках с Украиной и Швейцарией ясно говорила о том, в какую из двух команд Романцева публика верила, а в какую – нет.
Кстати, по поводу цен на билеты Колосков сказал следующее:
– Стадион «Динамо» оказался почти заполнен. Кстати, цены, назначенные РФС, ниже, чем те, что установил в Лиге чемпионов «Спартак». После матча меня, чтобы взять автограф, окружили болельщики лет четырнадцати-пятнад-цати. Они говорили, что цены для них были приемлемые.
Не знаю уж, откуда откопал таких богатых тинейджеров Вячеслав Иванович, и где он углядел «почти заполненный» стадион – но умение президента РФС не признавать самых очевидных проколов показалось просто потрясающим. А сравнивать цены со «Спартаком» было и вовсе верхом цинизма. Как раз той осенью вокруг этих цен, установленных новым руководителем «Спартака» Андреем Червиченко, возникла целая буря. Болельщики писали возмущенные письма Романцеву, Червиченко дерзил фанатам: мол, ничего страшного, лишний раз не уколетесь и не выпьете бутылку водки. В итоге спартаковская торсида «проголосовала ногами» – если на зимний матч «Спартака» с «Арсеналом» в 2000-м в Лужники при девяти градусах мороза пришли 80 тысяч зрителей, то первый поединок Лиги-2001/02 с «Фейеноордом» в великолепную погоду посетило лишь двадцать. И красно-белые в Лиге провалились. Как вообще Колоскову могло прийти в голову после этого даже упоминать о безумной ценовой политике «Спартака»?
* * *Позже выяснилось: не верил в собственную команду и… сам Романцев.
Буквально через несколько дней после оформления путевки на ЧМ-2002 главный тренер сборной заявил о том, что подумывает об отставке. «Романцев выиграл! Романцев может уйти?» – так называлось интервью с ним обозревателя «СЭ» Александра Просветова.
Выяснилось, в частности, что к Колоскову у тренера вновь есть серьезные претензии. И даже факт выхода на мировое первенство не побудил его оставить их при себе. Вроде бы истлевшие дровишки конфликта 1996 года стали вдруг разгораться с новой силой.
– Ни одна сборная не испытывала столько стрессовых ситуаций, как наша, – сказал Романцев. – Помните первый матч с Югославией? В этой стране накалилась внутриполитическая обстановка. Что ж, мы согласны были играть на нейтральном поле. Или сначала – в Москве, потом – в Белграде. Команда продолжала работать, готовиться к матчу, а югославы почему-то уже за два дня до даты его проведения знали, что он не состоится, и отдыхали. Нам же об отмене игры РФС сообщил лишь в последний момент. К сборной Югославии у меня претензий нет. Но хочется играть по правилам. Страна, которая не смогла принять соперника, вдруг оказывается в более выгодном положении, чем мы. Почему? Нам никто этого не объяснил.
Или случай в Любляне. Даже словенцы до сих пор не понимают, как господин Полл мог назначить тот пенальти на последней минуте. Всем ясно, что это беспредел. Но этому Поллу предоставляется право провести матч «Рома» – «Реал», то есть самый серьезный матч в Лиге чемпионов. Наверное, в награду за пенальти, которого и близко не было. А лучшего игрока России Мостового, который к судье не прикоснулся, дисквалифицировали.
Какое отношение имело назначение Полла на матч «Рома» – «Реал» к деятельности РФС, осталось неясным. Тем не менее в своем стремлении вывести футбольный союз на чистую воду Романцев приводил любые аргументы, которые только приходили ему в голову.
Собственно о футболе он тоже высказывался своеобразно.
– Если кто-то будет утверждать, что способен за два-три дня поставить игру, его надо на Канатчикову дачу отправлять, – горячился тренер. – Игру ставят годами. Нужно минимум три года.
К тому времени Романцев со сборной как раз три года и работал.
Впрочем, вернемся к его разногласиям с РФС.
– Вопрос о сборах (перед чемпионатом мира) будет решаться в контакте с РФС? – спросил его журналист «СЭ».
– Я бы очень хотел, как можно реже встречаться с чиновниками из этой организации, а сосредоточиться на своей работе.
– Ходили слухи, что в ходе отборочного цикла вы могли даже прекратить работу со сборной.
– А я и сейчас не знаю, как поступлю.
– Иначе говоря, вы можете даже не поехать на ЧМ-2002?
– Не исключаю этого. Не из-за себя – я работаю на Россию, а из-за футболистов. Ни одна сборная таких потрясений не испытывала. Я уже говорил о ситуациях с переносом матча в Югославии, пенальти Полла, дисквалификации Мостового. В РФС определяют стоимость билетов, решают, на каком стадионе играть, сколько нам платить, но во всех перечисленных случаях нас не защитили.
– В1996 году вы оставили должность главного тренера «Спартака». Как поступите теперь?
– Тогда я был наивнее.
– То есть будете по-прежнему совмещать работу в сборной и клубе?
– В «Спартаке» останусь, а насчет сборной надо еще подумать, посоветоваться – в том числе с футболистами. В сборной не работа, а борьба. А я хочу работать.
Уже после провала на мировом первенстве и отставки из сборной Романцев в интервью Максиму Квятковскому и Александру Львову для того же «Спорт-Экспресса» признается:
– Решение об уходе из сборной было принято еще до чемпионата мира, так что я бы покинул ее при любом результате. Об этом было известно руководителям РФС и моим помощникам по тренерскому штабу. А вот футболисты ничего не знали, иначе это могло негативно сказаться на их настроении.
– Ходили разговоры, что вы могли покинуть сборную и раньше?
– Откровенно говоря, я хотел это сделать уже после последнего отборочного матча со швейцарцами. И собирался объявить об этом на пресс-конференции. Еще в раздевалке сказал Колоскову и Гершковичу: «Я сделал все, что мог. Большего из этой команды лично я выжать не смогу». Понимал: в Японии добиться хорошего результата будет крайне сложно. Но меня переубедили футболисты, которые просили остаться. Я остался. И, поверьте, ни о чем не жалею. Наверное было бы нечестно, если бы в тот момент я оставил команду. Получилось бы, что в момент успеха я находился рядом, а как только почувствовал тяжелые времена – ушел. При всем уважении к этим игрокам, не их вина в том, что у нас такой футбол. Это их беда. Надо сказать огромное спасибо тем же Онопко, Мостовому, Карпину за все, что они сделали. А то, что за их спиной никого нет, – проблема. Безусловно, подрастает талантливая молодежь, но прослойки-то, среднего звена между ними не видно. Мы потеряли целое поколение. Не должен вслед за 33-летним Онопко приходить 18-летний Сычев. Сначала его нужно заменить 28-летним, потом 23-летним, а вот потом уже пробьет час Сычева. Смена поколений – процесс постепенный. Кое-кто говорит, что Никифоров, Мостовой, Карпин, тот же Онопко свое отыграли. Но уверен: вернись они в Россию – стали бы лучшими в нашем чемпионате.
