Нерушимый 6 - Денис Ратманов
— Народятся новые люди на земле. Молодые модные, головы холодные. Это как у Стругацких, что ли? А сколько нас таких всего?
— Тише! Тех, что на учете, 487, наверное, столько же недиагностированных. Как только о тебе узнают, сразу попытаются в БР завербовать или еще куда припрячь, так что не светись.
— Всего-то около пятисот? А тебе кто все это рассказал?
— Я не имею права говорить.
Я подошел к своей машине, открыл ее, погладил руль, и проснулась жаба, заквакала — ради чего, мол, от такой красоты избавляться, у тебя ж никогда такой не было! Никто даже спасибо не скажет! И Лизка еще преподнесет сюрприз, вот увидишь! Можно еще включить заднюю, никто ж задаток не вносил.
Написав покупателю, что еду, я повернул ключ в замке зажигания, и проснулась магнитола:
— Ду-ух огня! Начни игру, нам не начать без тебя!
Я чуть убавил звук. Если Лиза в положении, деньги понадобятся. Да и команде понадобятся, и это будет правильное вложение: с двумя одаренными «Титан» будет рвать всех в клочья.
Бросив сумки назад, я вполголоса сказал:
— Если научишься пробуждать огонь, ты сможешь быстро восстанавливаться после травм, наращивать мышечную массу…
Микроб хлопнул себя по лбу:
— Вот ты как быстро перелом зарастил!
— Но не злоупотребляй, чтобы никто ничего не заподозрил и ты не прокачался раньше времени.
— А ты что умеешь?
— Есть псионики — телепаты всякие, суггесторы, есть сенсорики — те, кто творит чудеса со своим телом, я то и другое, но потом нужно будет выбрать направление. Я умею считывать желания, но не мысли. А есть вообще телепаты.
Микроб глубоко задумался, помрачнел и молчал, пока мы не приехали на место.
Покупатель, средних лет мужчина в дутом пуховике и джинсах, уже ждал, узнал свою будущую машину и помахал мне папкой с документами.
Когда я припарковался, он сразу же сел за руль, осмотрел педали, сиденья, открыл капот, завел мотор и восхищенно глядел, как бьется механическое сердце машины. Покачал головой и прошептал:
— Надо же, не соврал: новая тачка! Не бита, не крашена!
Потом он долго обшаривал корпус — искал следы повреждений и сколы, затем мы поехали на диагностику, и подтвердилось, что пробег — чуть более двух тысяч километров — честный, машина не бита, не крашена.
Микроб все это время таскался за нами с унылым видом, и я не мог понять, что его расстроило. Тачку мою было жалко? Или он отказывался быть одаренным? Так ведь дар не спрашивает.
Когда с осмотром машины было покончено, мы с покупателем засели в кафе, я внимательно ознакомился с договором купли-продажи и после того, как деньги капнули мне на счет, подписал его в трех экземплярах. Процедура напоминала аналогичную в нашем мире, даже договор был похожим.
Довольный покупатель поблагодарил меня и ушел, и я с неким сожалением наблюдал за удаляющейся своей бывшей машиной. Жалко, что уж говорить.
Но гораздо больше было жаль продавать свою первую тачку — старенький «крайслер-вояжер», который выпил мне всю кровь и опустошил кошелек, потому что ломался каждый месяц, как старые «жигули», но запчасти стоили дурных денег.
И все равно первая машина — это как первая женщина: не всегда удачно, но всегда незабываемо.
Пока я занимался документами, Микроб навернул два огромных стейка и гору картошки. И куда в него столько лезет? Хотя после того, как с даром переусердствуешь, всегда пробуждается голод. Но тему мы больше не поднимали.
Вспомнилась миниатюрная гимнасточка Лера, и я спросил у Микроба:
— Лерка тебя не потеряла?
— Она у родителей в деревне, у нее мать заболела, — проговорил Микроб и добавил: — Но мне теперь кажется, что она мне врет. Я чую ложь. Обрывки мыслей, что ли. Думал — параною, а теперь не знаю даже. Что, если у нее и правда кто-то есть?
— Вы отличная пара, — сказал я то, что он хотел услышать. — Ты — точно сенсорик, и вряд ли смог бы прочесть ее мысли. Вы же уже год вместе, а за это время страсть утихает, наступает кризис в отношениях. Людям больше хочется проводить время по отдельности, это нормально.
«Наверное», — подумал я. Нам с Аленой не хотелось, с каждым годом мы все больше прорастали друг в друга. А теперь она прорастает в Звягинцева. Вспомнились его фото в Комсети: он похудел, подтянулся, глаза его заблестели. Порой собственник во мне скрипел зубами — это ведь моя девочка! Но разумом я понимал, что Алену нужно забыть, оставить только воспоминания, как фотографию на память, у меня теперь Лиза.
— Мне нужно в ЦУМ, — сказал я и подумал о том, есть ли смысл покупать ткань сейчас, вдруг беременность Лизы не подтвердится. Не правильнее ли отложить все до вторника?
— Я с тобой, — привязался Микроб. — Зачем тебе туда?
Посвящать его в детали своей личной жизни не хотелось, я поглядел на часы.
— Да, в принципе, и незачем уже. Опоздал. Пойдем с парнями футбол смотреть, — предложил я. — А прикинь, как мы теперь играть начнем? С двумя-то одаренными в команде!
Микроб кивнул и задумчиво проговорил:
— Это нечестная игра.
— Ну так сдайся в Безопасность Родины. Будешь заниматься интересными вещами типа политики и шпионажа.
Сплюнув, он покачал головой.
— Вот уж спасибо!
Вспомнилось про патологическую честность самородков. Все подтверждается. Вот только одно непонятно: почему именно Микроб? Совпадение? Вероятность, что два самородка появятся на одной территории, чрезвычайно мала.
* * *
Все выходные, включая воскресенье, мы тренировались не покладая ног, вечером приходили в квартиру ветеранов и смотрели интересные матчи, анализировали, предлагали стратегии, а на следующий день осуществляли это все на поле. Но вещи, очевидные в теории, оказывались труднореализуемыми на практике.
Микроб на поле не феерил: у него не получалось разжечь внутренний огонь. Впрочем, мне поначалу тоже было трудно, и все-таки мой дар несколько другого рода. Но мои советы ему помогали, потому он максимум времени старался проводить со мной.
Вспоминались слова Семерки про кураторов — одаренных, которые выявляли самородков и помогали им встать на ноги. Я сам еще, можно сказать, ползаю на четвереньках — ну какой из меня куратор? Как же не хватает Льва Витаутовича! Теперь-то понятно, почему он проявлял такую заинтересованность.
В понедельник отзвонилась Лиза, что сдала кровь, и, казалось, весь мир замер в предвкушении. Завтра утром все станет ясно! И понесутся приятные хлопоты, и приплывут за Лизой алые паруса. Хоть одна девушка их дождется. Я решил, что даже если мы ошиблись, все равно сделаю ей предложение таким способом, она тоже натерпелась и заслужила немного счастья.
Кстати, о Тирликасе. Вечером я
