Михаил Лившиц - Большая шляпа средних размеров
Закир был до глубины души тронут уже одним только тоном, каким обратился к нему Сомов, поэтому, ни секунды не медля, ответил:
— Товарищ майор! Николай Васильевич! Чего бояться? Или я драк не видел? Ну стукнут раз-другой, делов-то, я ведь тоже ответить могу! Просто в казарме я никаких драк не хотел затевать, да и не обижал меня никто! Трудно, что ли, помочь этим городским кровать застелить или на кухне почистить лишнее ведро картошки? Пустяки это!
Сомов поднялся с лавочки, и Закир сразу же вскочил тоже.
— Ну, друг, я твой должник! Иди собирайся, после завтрака вместе с Загоруйко отправитесь в штаб округа, там начинаются тренировочные сборы некоторых команд, и боксерской в том числе. Выполняй!
В тот памятный день первого приезда в Москву к шести часам вечера капитан привез Закира Маматханова в Центральный ледовый дворец столицы, в котором состоялась очередная, вторая в течение дня тренировка армейцев. В сегодняшней программе основная часть занятий отводилась силовой тренировке в зале и только в конце минут на сорок давалась небольшая «раскатка» — чтоб форму не потеряли, как говаривал Остапов. Уже в раздевалке Закир сразу же оробел — рядом с ним побросали свои огромные сумки-баулы и начали переодеваться известные всей стране прославленные чемпионы, оказавшиеся вблизи простыми ребятами.
— Знакомьтесь, — представил капитан Закира собравшимся, — звезда первой величины Хабаровского СКА, в общем, молодое дарование, прошу любить и жаловать, как говорится! Он парень скромный, ты, Веня, возьми над ним шефство, чтобы он под гетры портянки не наматывал — небось не так давно и тебя привезли из твоей тьмутаракани, помнишь, как над тобой прикалывались? Покажи ему, где чего, и так далее! Через двадцать минут построение в зале!
Анатолий Владимирович сразу же увидел новенького, стоящего в конце строя, хотя по росту его место было где-то в первой пятерке.
— Равняйсь! Смирно! — скомандовал Остапов. — Вы не забыли, что в армии служите? Почему высокий стоит в конце шеренги?
— Анатолий, — обратился Остапов к Фирсову. — Ты ведь не только капитан команды, ты еще и старший лейтенант нашей родной Красной Армии! А ну привести строй в порядок!
Фирсов вывел Закира из строя и, пройдя вдоль шеренги, поставил его на нужное место. Впереди оказались только четыре высокорослых защитника и вратарь.
Остапов продолжал командовать:
— Начинаем тренировку! Саша, — обратился Остапов к богатырю, возглавляющему строй, — работаешь в паре с новеньким, кстати, тебя как зовут?
— Сержант Закир Маматханов, — доложил Закир, стоя по стойке «смирно».
— Молодец! — в глазах Анатолия Владимировича зажглись искорки, он был человек интеллигентный и остроумный, хотя «контингент», с которым он работал, не был отягощен излишним образованием — закончивший десятилетку уже квалифицировался в команде как шибко умный, да таких и было-то всего человек десять. — Ты, Закир, не обижайся, но пока мои орлы научатся твое имя правильно выговаривать, мы тебя будем Захаром величать, не возражаешь?
Впоследствии, когда дело подошло к выплате первой стипендии — так стыдливо называлась в советские времена зарплата, которую платили спортсменам, бухгалтер клуба подошла к Анатолию Владимировичу, чтобы завизировать платежную ведомость. Привычно пробежав документ глазами, Остапов увидел, что в фамилии, имени и отчестве новенького сделано как минимум три грамматические ошибки.
— Клавдия Ивановна, — сказал Остапов, зачеркивая в ведомости фамилию Закира, — зачем нам эти стилистические изыски? Страна и рядовой болельщик нас не поймут! Давайте отныне и вовек писать в документах Захар Маматов — берут же писатели псевдонимы, чем мы хуже?!
— А как же паспорт? — ахнула Клавдия Ивановна.
— Какой паспорт, он же военнослужащий, вот демобилизуется и, пожалуйста, пусть берет фамилию предков — если захочет!
Так сержант срочной службы, уроженец далекого Базайкалья Закир Умятович Маматханов, превратился в Захара Маматова, которого спустя годы уже знала вся страна.
А пока что началась обычная разминка с последующими занятиями со штангой, отягощениями и прочим. Работали парами; как и назначил Остапов, партнером Закира оказался защитник богатырского сложения, как и все сильные люди, достаточно добродушный, но исполнительный — партнеры по очереди поднимали друг друга, и к концу разминки Закир имел, что называется, бледный вид и холодные ноги. Наконец Остапов скомандовал:
— Десяти минутный отдых, одеться и на лед!
Разминка начиналась с простого катания, без клюшек, по хорошо отлаженной всем известной схеме, но в конце каждого занятия Остапов всегда придумывал что-нибудь новенькое, интересное, чтобы у игроков не набивалась оскомина и не пропадал вкус к игре. Вот и сейчас, закончив обязательную программу, Остапов подозвал к себе игроков и объяснил игровое задание: играем 4 на 4, защитники — без клюшек.
— Толя, — обратился Остапов к Фирсову, — возьмешь к себе в пару новенького. Саша, — к богатырю-защитни-ку, — на первых порах не злоупотребляй силовыми, не отбейте новичку вкус к игре, помягче, пусть покатается, посмотрим, чего он умеет!
На лед выкатилась первая восьмерка игроков, а со скамейки запасных раздался такой взрыв хохота, что Остапов выронил изо рта свой свисток.
Пока игроки разбирали свои клюшки Закир, размотал свой огородный сверток и выехал, держа в руках клюшку от русского хоккея!
— Сынок! — Остапов тоже с трудом сдерживал смех. — Ты там в своем Хабаровске мозги не отморозил? Игра, которой мы здесь балуемся, называется канадский хоккей! Мы шайбу гоняем, а не мячик! Что у тебя в руках?
— Я к ней привык, товарищ тренер, я с ней попробую, уж если не выйдет, то возьму вашу кочергу.
— Ну-ну, сделай с шайбой кружок за воротами и сразу же как бы исполни буллит. Славик, а ты ложись в ворота и перекрой весь низ. Посмотрим, как он своим крючком сумеет шайбу со льда оторвать.
И Остапов свистнул. Закир слегка пробросил шайбу вперед, покатился за свои ворота, объехал их и, набирая скорость, помчался к синей линии. К удивлению присутствующих, шайба как будто прилипла к клюшке, причем Закир, казалось бы, не смотрел на нее, а весь устремился вперед, к воротам, в которых, с трудом сдерживая смех, лежал, перекрыв своим телом и клюшкой весь низ ворот, лучший вратарь страны, впоследствии оказавшийся и лучшим вратарем всей планеты. Ворвавшись в чужую зону, Закир, не снижая скорости, легким движением ударил клюшкой по краю шайбы, та слегка подскочила кверху, и, не давая ей опуститься на лед, Закир со всей силы вогнал шайбу под верхнюю планку ворот. На катке воцарилась тишина, будто в зал внесли покойника…
Первым пришел в себя Остапов.
— Знаешь, сынок, у нас тут в Москве на Цветном бульваре цирк есть, в случае чего ты там себе на кусок хлеба с икрой заработаешь. А сейчас выбери нормальную палку, а эту огородную клюшку аккуратно заверни в свои тряпки, и чтобы я ее больше не видел! Начали двустороннюю игру, каждые две минуты — смена составов.
…Прошел еще. год прежде чем диктор на стадионе, представляя публике армейскую команду, объявил: номер 18 — Захар Маматов! Так в тройке прославленного
Анатолия Фирсова появился новый центральный нападающий, а вся тройка, с подачи Остапова и легкой руки журналистов, стала называться «системой».
А теперь вернемся в тот день, когда Сомов отправил двух своих подчиненных — Загоруйко со сломанной рукой и Закира — в расположение штаба округа, при котором находился тренировочный лагерь подготовки спортсменов части к Всеармейской спартакиаде. Старший тренер команды боксеров — опытный, сорокапятилетний боец Василий Фролов, достигший в лучшие свои годы призового места на первенстве страны, предупрежденный Сомовым, уже ожидал странную пару. Боксерская команда округа была представлена в основном перворазрядниками, так называемыми крепкими зачетниками, и только двое в ней были кандидатами в мастера спорта — Загоруйко и «мухач» из Грозного.
Еще в разговоре с Сомовым по телефону Фролов высказал сомнение в возможности решить поставленную перед ним задачу — подготовить за четыре месяца новичка к выступлению почти на всесоюзном ринге, но он знал, что Сомов загнан в угол, и, будучи в дружеских отношениях с замполитом, не нашел в себе сил отказаться.
— Ладно, Коля, — сказал он Сомову, — я постараюсь! Если у него нормальные рефлексы, а главное — он не боится, я поставлю ему базовую технику. В документах напишем, что у него неподтвержденный первый разряд, да вдруг еще с жеребьевкой повезет — не попадет сразу на какого-нибудь «убийцу». Я всех судей знаю — почти с каждым выступали в свое время, попрошу внимательно следить, чтобы в случае чего немедленно прекращали бой!
И потекли тренировочные будни. Сразу же выяснилось, что парень не обделен силой и, как говорится, от бога хорошо координирован. Конечно, когда он впервые попытался со всей силой ударить по тренировочному мешку, то замахнулся, что называется, от спины и стоявший сзади тренер поймал его за руку.
