Игорь Рабинер - Хоккейное безумие. От Нагано до Ванкувера
И все же: неужели у Хабибулина не было обиды за Альбервилль, когда ему, третьему вратарю, не вручили золотую олимпийскую медаль? Если и была, то таилась в глубине души: никогда Николай в открытую о ней не заявлял. Вот что, например, он сказал мне во время нашего первого разговора весной 97-го:
— Было 23 медали на 23 игрока, а для тренеров они почему-то предусмотрены не были. В итоге те 22, кто был заявлен на финальную игру, получили по медали, а 23-я досталась Виктору Васильевичу Тихонову. Но я особо не расстроился — все равно ни в одном матче даже на скамейке не сидел, ничего для этой победы не сделал и какой-то большой радости от нее не испытывал. Такой уж у меня характер: чтобы чувствовать себя частью команды, мне надо быть на льду. И золото молодежного чемпионата мира в том же году доставило мне куда больше эмоций.
Тем не менее тема возвращения Хабибулину золотой медали всплыла еще перед Нагано. Но Стеблин, пообещавший обратиться с этой целью через президента ИИХФ Рене Фазе- ля к президенту МОК Хуану Антонио Самаранчу, так этого и не сделал. Зато Фетисов, возглавив сборную и тоже пообещав Хабибулину вернуть медаль, действительно начал бомбардировать ведомство Фазеля звонками и факсами.
Фетисов своего добился. За день до стартового матча россиян в Солт-Лейк-Сити в тренировочной раздевалке сборной России на стадионе Е Center президент ИИХФ вместе с главой ОКР Тягачевым в обстановке строгой секретности (дабы не превращать это в шумную пиар-акцию и не отвлекать вратаря от олимпийской работы), без телекамер и диктофонов, вручили наконец Хабибулину специально изготовленную золотую медаль. На следующий день Фетисов скажет:
— Я очень рад за Николая. Надо было видеть его глаза, чтобы понять, что он чувствовал в этот момент. Спустя десять лет справедливость восторжествовала. Знаете, что он сказал после этой небольшой церемонии? «Куда бы ее ненадежнее спрятать — не хочу потерять эту золотую медаль во второй раз».
За эти усилия Фетисову и сборной России воздастся сторицей. Но не будем забегать вперед…
* * *В восьмерку игроков, заявленных российской командой почти за год до Солт-Лейк-Сити, помимо Хабибулина вошли защитники Сергей Гончар, Дарюс Каспарайтис, Олег Твердовский и Дмитрий Юшкевич, а также форварды Павел Буре, Алексей Ковалев и Алексей Яшин.
Характерна реакция на это событие Ковалева:
— Конечно, приятно оказаться в числе восьми, но я прекрасно понимаю, что во всем этом есть элемент рекламы, поэтому быть слишком серьезным в данном вопросе не хочу.
Были ли другие кандидатуры? Стеблин называл Виктора Козлова и Сергея Самсонова. По словам тогда еще возглавлявшего сборную Михайлова, Сергей Федоров подтвердил, что на Игры поедет (правда, сам форвард позже скажет, что решил отправиться в Солт-Лейк-Сити только из-за Фетисова), но в восьмерку попросил его не включать. Сергей Зубов же отказался участвовать во второй Олимпиаде кряду. «Я — игрок возрастной, надо давать дорогу молодым», — сказал он Михайлову.
Особенно интересно восстанавливать в памяти этот факт теперь, когда блестящий защитник, перед сезоном — 2009/10 перешедший из «Далласа» в питерский СКА, является кандидатом на поездку в Ванкувер. При том, что теперь ему не 31, а 39…
Еще двумя хоккеистами, отказавшимися ехать в Солт-Лейк-Сити, стали Александр Могильный и Алексей Житник. Парадокс заключался в том, что Могильный в тот момент играл и забивал в том самом «Нью-Джерси», одним из тренеров которого являлся Фетисов. Когда только зашла речь о том, чтобы он стал главным тренером сборной, Вячеслав Александрович по поводу Могильного не был настроен пессимистично:
— Насколько мне известно, на эту тему с Сашей никто не разговаривал, — говорил он в интервью «Спорт-Экспрессу». — За время, проведенное в «Нью-Джерси», он сильно изменился. Сам сейчас не верит, что год назад собирался вообще заканчивать с хоккеем. Стал биться до последнего — что было для него совсем нехарактерно. И по мере продвижения в плей-офф я видел, что он раскрывается все больше и больше. Считаю, надо было по крайней мере попытаться убедить его в том, что он нужен сборной.
— Так ведь принято считать, что Могильный в гораздо большей степени американец, нежели русский.
— Какой он американец! Абсолютно русский человек, родители живут в России, жена — москвичка, дети говорят по-русски. Другое дело — как убеждать.
Убедить Могильного не смог, однако, даже Фетисов.
Один человек из восьмерки избранных на Олимпиаде сыграть не смог. И это стало для него настоящей драмой.
До Солт-Лейк-Сити-2002 оставалась неделя. Дмитрий Юшкевич давно уже не мучился неизвестностью, едет или нет — в списке «неприкасаемых» он оказался одним из первых. Но к Играм решил подготовиться особо — позвонил личному тренеру по физподготовке и сказал: «Лоурен, давай плюнем на три оставшихся матча в НХЛ и сделаем такой план нагрузок, чтобы я вышел на пик формы к Олимпиаде. Она намного важнее этих поединков».
А потом была игра с «Миннесотой». Когда хоккеист разминался и крутил велотренажер, у него вдруг стала каменеть икроножная мышца. Во время игры он чувствовал — с каждым новым движением в организме все меньше кислорода, нога устает непривычно сильно. Матч он довел до конца и о травме думать забыл. Но клубные врачи предложили на всякий случай наутро сделать ультразвук.
После процедуры игрок понял: происходит что-то странное. Собрался целый консилиум, который постановил: «У тебя в ноге тромб. Откуда он появился — неизвестно. Но придется пропустить шесть недель». Едва хоккеист успел одеться и осознать, что третьей Олимпиады у него не будет, как услышал уточнение доктора: «Извини, Юски. Не шесть недель. Шесть месяцев. И вообще — это опасно. Очень опасно».
Юшкевич не поверил своим ушам. Но это было правдой. Первым ему позвонил, чтобы выразить сочувствие, Касатонов (характерное совпадение: именно Касатонов первым позвонил и Андрею Николишину, когда у того в канун Игр-98 умер отец). Позже раздался звонок от Юрзинова. Помню, как уже на Олимпиаде многоопытный помощник Фетисова рассказывал мне о том разговоре — и вспоминал, что Дмитрий не выдержал и расплакался. Сам защитник этот факт подтвердил.
— На всю жизнь запомню ситуацию с Димой Юшкевичем, — говорил Юрзинов. — Мы с ним разговаривали перед роковым матчем, и он был в прекрасном настроении. Видно было, как этот опытнейший защитник, которого я знаю много лет, настроился на Олимпиаду. Не случайно Слава хотел сделать его одним из заместителей капитана команды. И вдруг сутра этот звонок… Я слышал его голос — Дима был просто убит.
Олимпиада-2002 для него закончилась, не начавшись. Появился страх, что закончится и карьера.
…Прошел месяц с момента объявления диагноза. Юшкевич принимал лекарства, разжижающие кровь, ему говорили, что тромб уже не может оторваться и стать опасным для жизни. Потихоньку хоккеист начал играть в теннис, поднимать штангу, даже встал на коньки — естественно, без силового контакта. И во вполне бодром настроении явился на повторное обследование.
Тем большим стал для него шок. Тромб не исчез. Наоборот — увеличился. Вдвое. Оказалось, что доза выписанных лекарств не соответствовала его росту и весу…
— Не стану скрывать, что после этого у меня случился нервный срыв, — говорил он мне через несколько лет. — Загулял, нарушал режим… Помню, когда узнал, что тромб вырос, сел в баре, отключил телефон — и вышел оттуда ровно через сутки. Мне было страшно. Я боялся, что с хоккеем закончено. А без хоккея представить себя не мог. Это был жуткий стресс.
Привели Юшкевича в себя… восточные единоборства. «Они дисциплинируют», — поясняет защитник. Он давно ими интересовался, а тут попросил людей в профсоюзе игроков НХЛ, чтобы нашли ему тренера в Торонто. Сначала попробовал йогу — не понравилось. Остановился на таэквондо. Со временем и тромб сошел на нет. Мужественный парень вернулся в хоккей. Но чего ему это стоило…
Заменил Юшкевича в составе другой ветеран — Кравчук. Отличный защитник, он тем не менее в своем «Калгари» играл средне. Перед началом Игр я спросил Фетисова:
— Почему ваш выбор пал именно на Кравчука?
— Главным критерием стал его опыт. Все-таки возникла экстренная ситуация, когда нужно было найти достойную замену ведущему защитнику сборной, который является одним из лидеров в своем амплуа не только в клубе, но и во всей лиге. Кравчука все знают, он много раз выступал за сборную и в «Калгари» сейчас играет на своем уровне.
— Насколько верна информация, что по этому вопросу ваши мнения с Юрзиновым разделились: вы якобы настаивали на кандидатуре Кравчука, он — на кандидатуре Александра Хаванова?
