Лев Филатов - После матча
Однажды на совещании выступал известный тренер, из пожилых. Он говорил просто и дельно. Но в какой-то момент достал из кармана листок, нацепил очки и стал читать нечто такое, что своими словами изложить был не в силах. Прочитал, доказав аудитории, что и он не лыком шит, спрятал листок, снял очки, облегченно перевел дух и завершил выступление, как начал, просто и дельно. Зная людей, близких этому тренеру, я спросил одного из них, работника института физкультуры": «Не ваше ли сочинение было зачитано?» Он кивнул и слегка развел руками. Жест был очевиден: «Как же без этого?!»
Я отдаю себе отчет в том, что для журналиста было бы самонадеянностью пытаться рассудить и развести стороны, противостоящие в этом приглушенном споре, и в конце поставить самодовольную точку. Таких претензий у меня нет. Просто вижу, что скопились и прибывают разного рода вопросы и недоумения, и грозят стать затором, пробкой, если продолжать стыдливо отводить от них глаза. Уже невозможно не обозначить эти вопросы, поскольку и футболу лучше, если все откровенно. Тогда легче надеяться, что тайные, подспудные несогласия и неясности перестанут нарушать то единство взглядов и усилий, которое совершенно необходимо нашему футбольному миру, и без того живущему трудно.
Все давно согласились с тем, что футбол стал сложнее, чем был. Это умозаключение вывели вовсе не люди, принадлежащие к футбольным кругам, которых можно было бы заподозрить в намерении придать своему занятию лестный для их самолюбия лоск. Это ясно любому, даже не слишком искушенному зрителю, это видно на глаз, без каких-либо специальных проб, тестов и исследований.
В футболе, как и во всем спорте, наперегонки ведутся напористые поиски скрытых, невыделенных сил, расширяются знания о тренировке, изобретаются способы, как наверняка приводить команды в полной боевой готовности к наиболее ответственным, пиковым матчам, как достигать того психологического состояния, при котором игроки все вместе в равной мере испытывали бы острую жажду победы.
Заметно изменился облик самой игры. Она ведется быстрее, решительнее, резче, даже, может быть, грубее, с нескрываемой эмоциональностью. Тактические схемы, прежде соблюдавшиеся неукоснительно, потеряли свою власть и существуют лишь в общем виде, как исходная, элементарная необходимость, как подобие стартовых колодок у спринтеров, от которых полагается оттолкнуться, чтобы вырваться на простор. Но, с другой стороны, команде нельзя же вести себя на поле по наитию, как бог на душу положит, значит, организация игры, уйдя от схемы, приобрела более тонкий, скрытый вид, стала умнее, хитрее, разнообразнее, как выразились бы любители новейшей терминологии – вариативнее.
К слову говоря, в прежние годы было проще сделать выбор игроков в сборную. Тренер мог составить список кандидатов на каждое из одиннадцати мест и отобрать согласно своему вкусу лучших, будучи уверенным, что любой из футболистов знает свою игру на этом месте и сделает все, что от него требуется, согласно общепринятым тактическим правилам. Теперь же тренер должен быть наделен воображением, ему полагается предвидеть способность игроков вести игру сообща, легко понимая друг друга, меняясь местами и находя всякий раз оригинальные решения.
Все это так, все это в духе времени, нет ничего удивительного, что старая игра испытывает на себе влияние прогрессивных начал, можно только порадоваться ее восприимчивости к благотворным переменам.
И уж коль скоро упомянуты перемены, нельзя не припомнить наш прежний, я бы сказал, парадоксальный опыт в приноравливании к ним. Не буду трогать седую старину. Скажу об удивительных вещах, творившихся в пору, когда весь мир перешел к игре с четырьмя защитниками. У нас эта тактика исследовалась вдоль и поперек, читались лекции, велись дискуссии на конференциях и в печати. Теоретическая мысль била ключом. Но только команды наши, и клубные и сборная, неведомо почему долго еще играли по-старому. А когда решились наконец перестроиться, выяснилось, что главные соперники успели пойти дальше.
Скажу и о поветрии оборонительного футбола, на какое-то время заполонившего стадионы многих стран. У нас этому поветрию давали словесный отпор, его разоблачали и клеймили, объявляли, и вполне резонно, несвойственным для футбола нашей страны, взращенного в духе смелости и самоуважения.
А тем временем на поле команды, в том числе и сборная, все откровеннее замыкались в крепостях, изменяя самим себе, но зато следуя моде. Уже мир справился с этим поветрием, переболел им, уже повсюду вновь расцвела активная, острая игра, а наши футболисты все еще прятались, опасливо выглядывали из бойниц. Этой более чем странной несамостоятельности была обязана наша сборная тем, что потеряла свое место среди ведущих на чемпионатах мира и Европы.
Ну так, может быть, теперь, когда почти полностью сменилось тренерское поколение и в командах место у штурвала заняли выпускники Высшей школы тренеров, образованные, делающие ставку на научный подход к футбольному делу, прежние заблуждения уже не грозят и поступательное движение нам гарантировано? Уж как было бы приятно начертать легкое «да» и перейти к перечислению достоинств новых футбольных методов. Но должен признаться, что спешить с утвердительным ответом нет ни малейшего желания.
Видимо, прежде всего полагается сказать о тех вещах, которые ни в коем разе не должны вызывать сомнений. Когда данные науки кладутся в основу тренировочных программ, медицинских наблюдений, педагогического влияния, когда базы, где занимаются футболисты, оснащаются оборудованием как для спортивного труда, так и для восстановления сил, когда командам в качестве обязательных подразделений придаются бригады научных работников – это, вне всякого сомнения, шаг вперед. Не беда, что не все получается, что далеко не все как следует опробовано и осмыслено, надо же быть справедливым и видеть, что это только начало.
Немало уважаемых людей славно потрудились во имя футбола в прошлые десятилетия. Они располагали обширным личным опытом, развитой интуицией и в меньшей степени точными знаниями. Те из них, кто был наделен тренерским даром, накапливали постепенно свои профессиональные секреты, о которых мало кому было ведомо, и добивались незаурядных успехов в турнирах. Специальность тренера выглядела таинственной. А рядом с одаренными людьми подвизались кто угодно – недоучки, искатели легкой жизни, ловкачи. Тренеров вечно не хватало, и любые шли нарасхват.
Когда теперь видишь молодых тренеров за книгами, за рабочими дневниками, возле видеомагнитофонов, где записывают не только матчи, но и тренировки, читающих доклады о своих командировках в клубы разных стран Европы и о собственных изысканиях, то просто сердце радуется. Невольно думаешь о том, что вот на глазах нарождаются люди, которые все вместе со временем, вполне возможно, завоюют себе право именоваться футбольной интеллигенцией. И ничего удивительного: если интеллектуальный футбол, то и конструировать его футбольной интеллигенции.
Если же я сказал об этом в будущем времени, то не потому только, что команды, в которых они работают, сегодня крупно задолжали своей аудитории. По моим наблюдениям, тренерской молодежи, проделавшей стремительный маршрут: футбольный газон, парта, тренерский штурвал,- пока в большей мере свойственно удовольствие от приобретенных познаний, чем прочное и спокойное умение ими пользоваться. Отсюда некоторая заносчивость и переоценка своих сил, упрямое следование какой-либо приглянувшейся «методе», и отрицание всего другого, и даже то щегольство школьной терминологией, о котором я упоминал. Все это можно, было бы извинить, посчитав издержками молодости. Но обозначились уже и реальные опасные перехлесты. Создается впечатление, что научный подход, так сказать, на радостях распространяется сейчас на всю жизнь игры, где надо и где не надо. Моделируются и программируются не только распорядок года и тренировочный цикл. Заодно вычисляются модели игроков, какими они должны быть по мысли того или иного тренера, модель игры, какою она обязана выглядеть опять-таки по представлению тренера. Право, это что-то вроде того, чтобы футбольное поле объявить шахматной доской, игроков – фигурками, а тренеров – гроссмейстерами.
Я намеренно напомнил о том, как в сравнительно недавнем прошлом наша футбольная мысль не раз уже оказывалась либо несамостоятельной, либо без разбора приверженной модам, либо отставала, и всегда это наносило ущерб делу. Теперь очередной вопрос: правомерно ли увлечение тотальным научным подходом к футболу, соблюдается ли чувство меры?
Я приведу выдержки из книги Бориса Андреевича Аркадьева «Тактика футбольной игры», которого я не побоюсь назвать футбольным философом. Книга написана более тридцати лет назад, в ней, по словам автора, «горечь ошибок, поражений и неудавшихся экспериментов, радость достижений и побед стоят за каждой строкой».
